К Анне она привыкла быстро. Сестра старалась быть незаметной, Елена это видела, даже походка у нее была какой-то скользящей, легкой… Она тихо двигалась, тихо говорила. Видимо, жизнь с отцом приучила ее к этому. И теперь Елена должна была признаться себе, что по Анне она скучает больше, чем по кому-либо. Ну, может быть, за исключением Деника, противной псины, которая давно уже стала родным существом.
Елена достала телефон и набрала номер.
— Привет! Это я!
— Лена! — В голосе сестры прозвучала радость. — Как ты там?
— Нормально! Здесь такая красота! — Елена хотела сказать, что перед ней красивый морской пейзаж, но вовремя осеклась. Вспомнила — она же сказала, что в Лондоне.
— Как Лондон?
— Замечательно! Просто великолепно.
— Биг-Бен видела?
— Конечно, — Елена постаралась сменить тему разговора. — А как ты?
— Нормально. — Анна замолчала на пару секунд, а потом выпалила: — Елена! Мне нужно срочно уехать по делам. В Швейцарию. Все объясню потом. Вопрос: куда девать Деника?
— Деника? — задумалась Елена. — Обратись к Георгине Петровне с третьего этажа. Она берет собаку, когда мне нужно уехать. Ее квартира номер двенадцать. Как он?
— Хорошо. По-моему, скучает по тебе.
— Я тоже скучаю. По нему. И тебе.
— Спасибо.
— Ладно. Пока. Буду звонить еще. Хорошей поездки!
Елена нажала кнопку «отбой» и подумала, что и вправду соскучилась по Анне и Денику. По своей семье.
Снова около нее материализовался Серж Леон.
— Как связь? Хорошая? — кивнул он на телефон.
— Да.
— Я рад. А то бывают перебои. И надолго.
— Нет-нет, все нормально.
— Наверное, по вас уже соскучились? — В голосе Сержа была легкая насмешка.
«Неужели он подслушивал? — подумала Елена. — И ходит он как-то… Вкрадчиво… Возникает словно ниоткуда…»
— Да, соскучились.
— И кто же эти люди?
Елена с трудом сдержалась, чтобы не нагрубить. Какое ему дело?
* * *
Ах как хорошо было ехать на поезде и смотреть вокруг: красота! Все вокруг умыто светлым, чистейшим воздухом — и зеленые поля, нежные, бархатистые, и горы с тонкой невесомой дымкой, и картинные коровы с колокольчиками на шее. Милая, пасторальная Швейцария! Островок тишины и покоя среди бурлящей жизни.
«Наверное, во всей Европе нет более безмятежного места», — подумала Анна, прилипая к окну.
Эта панорама была как дивный фильм, развертывавшийся во времени и пространстве.
Варвара Епифанова проводила ее до аэропорта, прямо до стойки регистрации. Как она выразилась — «для порядку». Анна понимала, что так лучше — для ее безопасности. И как она ни старалась, до конца расслабиться ей не удалось, и только в самолете она вздохнула с неким облегчением. Ей почему-то казалось, что она оставила все неприятности там — в Москве, а здесь ее ждет увлекательное приключение.
Пейзаж за окном был великолепен.
Повезло же Нике Полетаевой! Правда, зависть — грех, и Анна одернула себя за эти мысли, хотя это была даже не зависть, а так, легкая грустинка.
Комфортабельный поезд домчал Анну от аэропорта в городок, где жила подруга. Ника встретила ее на станции вместе с мужем.
Анна почему-то думала, что сейчас раздастся Никин переливчатый смех и подруга кинется ей на шею, как когда-то в студенческие годы. Но жизнь в Европах, очевидно, приучила к сдержанности чувств, потому что Ника только кивнула и клюнула ее в щеку. Рядом стоял — о боже! — невероятно красивый темноволосый мужчина. Анна ощутила укол в груди и вздох, застрявший где-то посередине.
— Привет! Это мой муж — Андреа. Дети остались дома с няней. А мы поехали к тебе. Как дорога? Все нормально?
Да, Ника изменилась, пропали буйные кудряшки, волосы были выпрямлены, даже цвет их стал не легкомысленно-блондинистым, а темно-медовым, благородным. Ника определенно стала дамой…
Стильные джинсы, курточка, взгляд и осанка… Да, деньги дают уверенность в себе. Избитая аксиома, но это так.
Анна сразу физически почувствовала, что вещи на ней — не новые, и что еще хуже — не модные, лицо — бледное.
«Могла бы и поярче накраситься», — мелькнуло в голове.
Да что уж теперь задним числом рассуждать…
— Доехала нормально, спасибо, — сказала она. — Все хорошо.
— Андреа! — повторила Ника, поднимая вверх красиво очерченные брови.
Рука у Никиного мужа была теплой и большой, Аннина ладошка просто утонула в ней.
— Как погода в Москве? — спросил Андреа, обнажая красивые ровно-белые зубы.
— Муж немного выучил русский, — пояснила Ника. — Хотя он говорит, что учить наш великий и могучий очень трудно. Но сам знает четыре языка. Здесь, в Швейцарии, в ходу итальянский, французский, немецкий и, конечно, швейцарский. Андреа их все выучил. Он — итальянец. Правда, наполовину. Мать — немка, отец — итальянец. И я не знаю, какую его половину больше люблю — итальянскую или немецкую. Пунктуален и въедлив, как немец, а в постели — горяч, как настоящий латино… — И Ника сверкнула улыбкой.
Они уже шли к машине, Андреа тащил Аннину сумку, несмотря на ее возражения. Сумка была не тяжелой, и она легко могла бы нести ее и сама.
— Пусть несет, мужчина всегда должен таскать тяжести, у нас в Европе хоть и равноправие полов, но я своего воспитываю в старомодном ключе. Мне так удобней…
— Как дети? — вежливо поинтересовалась Анна.
— О, еще те сорванцы! Эрика особенно — шумная, веселая. Марк поспокойней. И любит играть на скрипке, будет музыкантом. Как ты? — спохватилась Ника. — Правда, у нас еще будет время все как следует обговорить…
— Ничего, — выдавила из себя улыбку Анна. — Наш центр получил грант, перспективные исследования. Работаю, все нормально.
«Боже, какую околесицу я несу! — пронеслось в голове. — Как будто бы кроме работы у меня ничего нет! Но правду сказать — ничего и нет. И крыть тебе, голубушка, нечем», — ехидно добавил внутренний голос.
— А как личная жизнь? — понизив голос, спросила Ника.
— Все в порядке.
— Расскажешь потом?
— Естественно, — вымученно улыбнулась Анна.
Они погрузились в машину. Андреа — за рулем, Ника на переднем сиденье, но то и дело оборачивалась к Анне, встряхивая головой.
— Ты где была за границей?
— В Праге.
— И все?
— Еще в Турции.
— Ну… — смешно вытянула губы Ника. — Это не считается.
— Турция? — спросил Андреа.
