– Все, пошли!
– Бегом!
Земляне почесали по туннелю, удручающе прямому. Позади внезапно сверкнула двойная вспышка, донесся дикий крик – и мегатонный взрыв ругани.
– Сработало!
– Вниз!
Выйдя в метротуннель, друзья пробежали каких-то сто метров, после чего осторожно, ощупывая ногой ступеньки, спустились метров на двадцать ниже.
Здесь и туннели были поуже, и свет пожиже.
– Двигайтесь вдоль правой стенки, – посоветовал Ломов, – в левой попадаются норы.
– Какие норы? – фыркнул Чернов. – Насмотрелся «Призрака глубин»?
Его насмешливый голос внезапно пресекся – послышалось глухое, сдавленное рычание. Блеснули два огромных глаза, два зеленых диска.
– Идем спокойно, – мерно заговорил Антон, – резких движений не делаем…
Он различал лишь смутную горбатую тень, движения зверя были порывисты и резки. На какое-то мгновенье ноктодон пересек световой овал, отбрасываемый дряхлым телефотером, и Ломов успел заметить большие остроконечные уши и шесть костистых лап, несущих поджарое тело.
– Ни хрена себе! – выдохнул Чернов. – А я думал, это режиссеры понавыдумывали…
– Если бандосы двинут за нами, ноктодон их встретит с распростертыми объятиями!
Ломов выбрался к подземному резервуару и отшатнулся – ему показалось, что прямо у его ног распахнулась черная бездна. Но это была всего лишь вода, едва покрывавшая дно подземного хранилища.
– Так, теперь направо, по стенке до перемычки.
– Я уже тут!
– Ход должен быть у тебя за спиной.
– Где? А-а… Точно, есть… Узко здесь.
– Узко ему! Я там пролезал, значит, таких, как ты, двое поместится.
Начался долгий подъем наверх. Вышли они в чистеньком подвале, где урчали утилизаторы, и в огромный сноп собирались потерны, уходя вверх, к жилым модулям. По старой памяти Антон считал их коробами вентиляции, а оказалось, что это линии продовольственной доставки.
На улице было пасмурно, но Ломов прикрыл глаза – дневной свет показался ему ослепительным. Завернув бластер в куртку, Антон независимо зашагал к эстакаде, возносившейся над парком, и первым шагнул в кабину лифта. Друзья запрыгнули следом, и подъемник вознес их наверх, в стеклянный павильон станции монорельса. В павильоне было пусто, только гладкая полоса антиграва уходила плавной дугой, исчезая в туннеле, – эстакада вплотную подходила к металлопластовому откосу небоскреба, и прямо в стене чернел полукруг зияния, словно в склоне горы.
Вот по вогнутым стенам туннеля заиграл свет, и по эстакаде заскользили прозрачные сигары вагонов. Подплыли и замерли, растворяя двери.
– Станция «Квадратная площадь».
Заранее улыбаясь, Антон шагнул в вагон, уселся и раскинул руки поверх спинки дивана. Вот сейчас…
– Осторожно, – проговорил автомат, – двери закрываются. Следующая станция – «Главный проспект».
«Как на Земле!»
Те же самые слова, что звучат в московском метро. Пусть на линкосе, да какая разница? Суть-то одна…
Поезд тронулся без шума, поплыл на антигравитационной подушке. Верхушки деревьев, похожих на канделябры с шапками нитевидных листьев, пролетали мимо. Справа развернулся пологий склон, застроенный невысокими домами, утопавшими в густой зелени, – осень будто была отменена. Или здешняя флора не имела привычки желтеть и опадать.
– Черт его знает… – медленно проговорил Сулима. – Мне иногда чудится, что я и не улетал с Земли. А потом идешь себе, идешь – и как мордой об стенку! До Земли прорва светолет! Вчера вон тучи разошлись, а я на небо палюсь, и… как-то не по себе даже. Туманность эта… Так и светит, зараза!
– Все путем, капитан, – вздохнул Антон и подобрался: – Наша скоро.
Монорельс вывернул к станции «Третья Река». Народу тут было побольше, и землян закрутило в толпе лоанитов. Выбравшись к широченным эскалаторам, спускавшимся с насыпи в начало улицы, друзья зашагали к «своему» дому.
– Что будем делать с Га-Аном? – поинтересовался капитан.
– Ликвидируем, – спокойно сказал Ломов.
Глава 23
«Внешник»
Лоа, Мирет. 10 ноября 2016 года
– Поддерживаю и одобряю, – вставил свои пять копеек Чернов.
Сулима кивнул и сказал вслух:
– Согласен. Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы.
– Сталин! – выпалил Максим.
– Рыбаков это сказал, – проворчал Ломов. – Писака.
– Это какой Рыбаков? – затруднился сержант.
– Который «Кортик» написал. И «Бронзовую птицу». А потом живенько перековался и наваял «Детей Арбата». Мода такая пошла тогда – Иосифа Виссарионовича обсерать. Либералы, мать их…
Все трое шагали, держа куртки в руках. Когда вошли в обжитый сектор, Антон нащупал под складками рукоять бласта и сжал ее.
В блоке никого не было, но буквально минуту спустя появился Га-Ан в сопровождении двух амбалов, Пета и Мета.
Был авадец мрачен и взвинчен.
– Уходим, – сказал он. – Этот блок засвечен.
Ломов переглянулся с Сулимой и кивнул – отложим ненадолго ликвидацию, а то так и попасться можно.
– Уходим, – кивнул капитан. – А куда?
– В соседний сектор. Там у меня есть жилой модуль, я им еще ни разу не пользовался, так что о нем никому не известно. Пошли.
«Курьеры» пошагали за «боссом», «телохраны» замыкали процессию. Извилистым коридором они добрались до прозрачной трубы-галереи, переброшенной через улицу к соседней башне.
Флаеры, глайдеры и ульдеры скользили выше и ниже, занимая разные эшелоны. Прямо в воздухе загорались красные световые столбы, вырисовывались синие круги, мигали зеленые треугольники – и летательные аппараты послушно сворачивали, снижали высоту полета или плавно поднимались. Зрелище завораживало.
– Сюда, – буркнул Га-Ан, шлепая ладонью по панели идентификатора.
Открылась дверь, и он вошел. Земляне потянулись следом.
В модуле было тихо и пусто. И тем сильнее все напряглись, когда из туалетного блока вдруг вышел строгий мужчина в сером комбинезоне. Это был «внешник».
Сжимая в правой руке пистолет-парализатор, он скупо улыбнулся.
– Вот мы и встретились, Га-Ан, – мягко сказал «внешник». – Он же Шустрик, он же Осс-Тон, он же Худой.
– Добра тебе, спецуполномоченный, – прожурчал авадец. – Не ожидал тебя встретить на своей территории. По-моему, я не звал тебя в гости…
– Видишь, – снова улыбнулся спецуполномоченный, – мы знаем о тебе куда больше, чем ты думаешь.
– Мы? – ухмыльнулся Га-Ан. – Здесь только ты один, Орт. Твои люди не выставлены у входов, сектор не оцеплен, а твоя мощная длань тискает не табельный станнер. Ты блефуешь, Орт Гемас! А я – нет.
