– Младший штурм-сержант Ломо? Пройдемте с нами.
Сначала лейтенант неприятно удивился, насторожился, а потом заметил за спинами «внешников» торжествующую Риоллу.
И все понял.
Сжав зубы, Антон зашагал за седым. Двое конвоиров шагали рядом, по бокам и чуть сзади, держа руки недалеко от станнеров.
– Чё за дела? – заорал Сулима. – Эй!
Капитан рванулся к «внешникам», те напряглись, но Макс с Ирганом удержали Сулиму. Проходя мимо Риоллы, Антон глянул на нее и выцедил:
– Ну, и кто ты после этого?
Отвернулся и пошагал за старшим «особистом».
Как оказалось, за ним пришли не здешние спецы, приглядывавшие за экипажем «Мирета», а специально высланная опергруппа. Прибыли оперативники на своем боте, на нем и убыли – вместе с Ломовым.
Перелет не занял много времени – когда суперкрейсер превратился в сверкающую точку, другая точка разрослась до гигантского сростка сфер, цилиндров, конусов и торов – это была внешняя станция. По всей видимости, боевая.
Когда бот состыковался со станцией, Антон убедился, что на ней сплошь военные, а название «Периметр-17» навевало ассоциации с «границей на замке».
«Периметр-17» обращался вокруг Ороса далеко от Лоа – в семнадцати миллионах километров. С такого расстояния метрополия казалась голубой блесткой.
Впрочем, все эти интересные детали Ломов узнавал мимоходом, продолжая терпеть свои малоприятные приключения.
Сразу за шлюзовой его провели в тесный отсек, где заставили переодеться в оранжевый комбинезон. Этот веселенький цвет спелого мандарина был люб вертухаям как на Земле, так и на Лоа.
Ко всему прочему, на комбезе спереди и сзади стоял жирный номер «13» – это было его новое «имя».
Надо сказать, Антон едва сдержался, расставаясь с лиловым комбезом пилота. Получается, что его уже осудили? За что?
Ломов примерно представлял себе, что именно могла наболтать о нем Риолла. Возможно, связь с криминалом – это не слишком украшающая пилота подробность биографии, но по палубам суперкрейсера бродили десятки, сотни человек, имевших, скажем так, нелады с законом. Ну и что?
Впрочем… Драки, хулиганство и всякие прочие правонарушения находились в сфере комплекса Внутреннего. А тут «внешники»…
И что они ему могут поставить в вину? Нелегальное проникновение? Нарушение закона о натурализации?
Допустим. Но все это вполне себе решаемые задачки, ими можно было заняться прямо на «Мирете» – уселись бы рядком, потолковали ладком… Зачем же сразу робу напяливать?
Или это прием такой у тутошнего следствия? Чтобы подозреваемый заснуть не мог от тревог и опасений? Фиг вам…
Незнакомые «внешники» бесцеремонно приняли Ломова у седого, как по эстафете, и отвели в тюремный блок станции, заперев землянина в одиночном изоляторе.
Кушетка. «Удобства». Блок продовольственной доставки, только без пульта – заключенному не было дано права самому выбирать, что ему съесть на обед – хлёбово или баланду.
Едва Антон присел на кушетку – ни простыни, ни одеяла, только что губчатая поверхность мягкая, – как блок доставки дзинькнул, приглашая к трапезе.
Ломов поднялся и достал из окна поднос. Ну, не так уж плохо – его любимая алоксанская похлебка, к которой он привык еще у Отшельника. «Ксан» ему не надоедал, как раньше борщ.
Борщ… М-да.
Лоанцы не пекли «нормального» хлеба, обходясь традиционными лепешками вроде лаваша или тортилий. Ну, голодовку устраивать Антон не собирался, так что поел с аппетитом. После чего подхватил стакан-«грушу» с горячим оло и вернулся на кушетку.
Привычный обед успокоил, привел в равновесие чувства, и мысли потекли в прошлое. Ломов в охотку поностальгировал, вспоминая Землю, Россию, службу, Псков, Москву, Питер, Грозный…
Дружил он со многими, но настоящий друг был у него в единственном числе – Михалыч. Ни разница в годах, ни разница в званиях не помешали им. Их с капитаном свело, наверное, некое внутреннее сходство – оба были нетерпимыми к несправедливости и никогда не жаловались на хамов – просто били тем морды. Наверное, именно из-за своего характера Сулима так и ходил в капитанах, хотя его сверстники выбивались в полковники. Неуживчив был Михалыч со сволочами, вот и страдал от этого. Ну не любят сволочи, когда им указывают на их сущность.
Да и кто сказал, что друзей должно быть много? Двое-трое еще куда ни шло, а множество… Нет, это невозможно, если только не называть друзьями всех знакомых, встречных-поперечных. Друг – это не тот, с кем можно поболтать, выкурить сигарету и разбежаться. Настоящий друг не пожалеет времени и денег, чтобы прийти к тебе на помощь, поддержит, когда все от тебя отвернутся, не предаст и не бросит.
И Сулима так просто не сдастся – он на уши поставит весь «Мирет», но не спустит «внешникам» задержание друга. Или это был арест? Да хрен его знает…
Максим – салабон еще, духовно он слабее капитана, но стержень в нем чувствуется. Этот тоже молчать не будет.
Беда в том, что они оба – рядовые. Риолла тоже рядовая, но ее папочка… Нет, хулить вице-флагмана Антон не стал бы.
По законам Лоа, дети из любой семьи, при достижении совершеннолетия получают ранг «Г-1». Даже если твои родители – «ашки», ты все равно станешь «гэшкой».
Это справедливо, хотя далеко не все лоаниты следовали закону строго – кому ж неохота порадеть за деточек? В любом случае папа с мамами, если они в ранге «А», способны поставить своему сыночку или дочечке хороший, в смысле – дорогой нейрошунт. И базы обеспечат, и помогут устроиться в жизни.
Надо полагать, Галеран Корг не стал особо церемониться с дочерью. Хочешь выйти в ранг «А»? Валяй, докажи, что ты это можешь!
И вот Риолла стартанула. «Г-5», потом, когда стала рядовой, – «Г-10». И вдруг какой-то уголовник обходит ее, вырываясь вперед! Да еще два раза подряд. Каково это было стерпеть?
Антон задумчиво почесал под мышкой.
При первой встрече он счел Риоллу обычной «мажоркой», той самой пустышкой, но встреча на «Мирете» заставила изменить свое мнение – девочка решилась-таки «уйти в автономку». Это говорило о сильном, независимом характере. С такими бывает трудно, но вот ведь парадокс – девицы покладистые и со всем согласные быстро мужчинам надоедают. Укротить строптивую приятно, а просто воспользоваться доступной – скучно.
Ломов усмехнулся. Он не осуждал Риоллу по одной-единственной причине, и логика здесь ни при чем. Девушка ему просто нравилась, вот и все.
Ну да, несносный характер, стервочка та еще, но какая фигурка! А личико! А грудь! А походка!
Антон вздохнул. Вот с девушками ему не везло.
Там, на Земле.
Нет, насчет того, чтобы «снять» красотулю, познакомиться, переспать и разбежаться, – это сколько угодно. Но вот той, которую можно было назвать единственной, которая затмит собой всех раскрасавиц мира, вот такой у него не было.
