– Я хочу услышать от вас. Кстати, не трудитесь запираться по поводу ваших подельников – они нам хорошо известны. Что Антону Точилину, что Олегу Катаеву уже сложно навредить какими-то показаниями. А вот помочь можно. Олегу. Антон ведь умер?
– Знаю об этом со слов других. Сам свидетелем не был. А что с Олегом?
Вопрос прозвучал небрежно, но было видно, как сильно он волнует Ещенко.
– Какой вы простой! – Строганова откинулась на спинку стула. – На мои вопросы отвечать не хотите, а из меня информацию тянете? Так не пойдет. Тут у меня приоритет. Расскажите все, что знаете по этому делу, и тогда, быть может, и я с вами кое-чем поделюсь. Только так и никак иначе!
– Хорошо. Что вы хотите знать?
– Все, что вы помните о своем последнем возвращении из Зоны, внезапном безумии Точилина и… все остальное.
– Мы все очень устали. РПД была существенно превышена, а с пси-давлением Зоны шутки плохи.
– РПД?
– Рекомендуемая предельная длительность пребывания в Зоне. Если без пси-блокиратора. Мне было еще полегче из-за моей природной стойкости к таким вещам, а вот парни были основательно на взводе. Собачились по дороге.
– Из-за чего?
– Да так, по мелочам вроде. Олег недавно из отпуска вернулся… Ну, это мы так говорим, «из отпуска». В нашем деле зарплаты, отпусков, больничных и пенсионных отчислений нет. Все это каждый устраивает себе сам. Олег устроил себе отдых с подружкой где-то на море. Вернулся посвежевшим и… как бы это сказать? Ему и раньше не особенно нравились наши игры с кровью Измененных.
– То есть он возражал против этого?
– Да. Скажем так – не любил связываться.
– Боялся?
– Нет. По принципиальным соображениям.
– И тем не менее пошел с вами именно за кровью.
– Ну, мы тут с Антоном на него надавили. За ним должок был. Перед отпуском мы ему очень помогли в одном очень важном для него деле… Даже не спрашивайте, в каком – не скажу, хоть стреляйте!
– Как угодно. Продолжайте.
– Ну, подруга его… Она правильная. И влияет на него соответственно. Он и на наши дела смотреть по-другому стал, как с ней связался. Но тут мы его взяли на «долг платежом красен». Вот он и пошел.
– Судя по анализам, у вас была кровь кинетика. Как вам удалось ее добыть?
– Ну, как… Засаду устроили. Измененный Антона основательно приложил, но мы с Олегом его оглушили. Выкачали крови, сколько смогли, не убивая его, и оставили лежать там без сознания.
– Хорошо. Так, значит, Олега волновал моральный аспект всего этого дела? Поэтому и ссорились?
– Не только поэтому. Тому, кто никогда не испытывал на себе пси-давления Зоны, этого не объяснить. Начинаешь нервничать. Психуешь из-за пустяков. Вот, скажем, споткнешься о камень и ногу ушибешь. Обычно чертыхнешься просто и идешь дальше. А под давлением это может целую истерику вызвать. Орешь как бешеный, ругаешься, слюной брызгая… Ну, как-то так, в общем. Олега некоторое время с нами не было, он не знал об изменившейся обстановке в Зоне. Мы его просвещать пытались, а он все сомневался. «Сталкерский фольклор», говорил… Тоже словечко придумал. Ну, Антон за словом в карман не полез, и вышла у них перепалка.
– О чем это он сказал «сталкерский фольклор»?
– Известно о чем. О Черном Сталкере, конечно!
– А вот с этого места поподробнее! Кто или что такое этот Черный Сталкер?
– Да ладно вам! Будто сами не знаете! Фантом такой черный. Один из первых, которые в Муромской Зоне появились. А до этого о фантомах вообще никто слыхом не слыхивал. Это сравнительно недавняя дрянь. Так вот, у него сила в разы мощнее, чем у Измененного-псионика. Он людей с ума сводит, сразу многих накрыть может. Заставляет человека вначале тех, кто рядом, убить, а потом и с собой покончить. А иногда вселяется даже.
– Как это «вселяется»?
– Ну, как… А как духи вселяются? Так и он. Влезет в чужое тело и им командует.
– Это же легенда…
Ещенко аж плюнул от досады.
– Ну, вот и вы туда же – «легенда». Да эта «легенда» нас на той дороге всех троих чуть не порешила!
– А сами вы этого фантома раньше видели? До того случая на дороге?
– Сам не видел, врать не буду. Но слышал от парней, которые доверия заслуживают. Они видели и чудом в живых остались.
– От кого?
– Вы опять?
Строганова с досадой махнула рукой.
– Ладно, забудьте. Вернемся к вашей истории. Что произошло после ссоры ваших спутников?
– Во время ссоры. Антон что-то увидел и резко затормозил.
– Что именно?
– Черного Сталкера.
– Но вы лично его не видели?
– Да что вы заладили: «видел – не видел»! – Ещенко пришел в раздражение. – Просто так Антон паниковать не стал бы. Он не трус. Он…
– Из парней, заслуживающих доверия, – закончила его фразу Строганова.
– Именно так, – процедил сквозь зубы Ещенко. – Только без вашего сарказма.
– Это не сарказм. Просто скепсис. Вы только что рассказывали мне про пси-давление Зоны и о том, что ваши спутники были на взводе. Разве не могло кому-то из них в таком состоянии привидеться что-нибудь в этом роде?
Хорошая физиономистка, Строганова увидела, что хваленая железобетонная ментальная непробиваемость Ещенко готова дать трещину. Стойкость стойкостью, но тяжелое ранение, арест и гибель друга кого угодно могут подкосить. Но он овладел собой.
– Понимаю, как это выглядит со стороны. Но вы ошибаетесь. Галлюцинациями не объяснить того, что произошло потом.
– И что же?
– Антон психанул и вышел из машины. Мы с Олегом тоже вышли. Попытались его урезонить. То есть я попытался. Как самый спокойный, я всегда выступал миротворцем. Но тут почти сразу понял – бесполезно.
– Почему?
– Антон изменился.
– Так же, как…
– Нет, не как Измененные. У него лицо другим стало, глаза потемнели и… Короче, перед нами словно другой человек стоял. Чужой, враждебный. Он и пистолет выхватил. Я попытался еще что-то сказать, но Антон… а вернее, тот, кто занял его место, выстрелил мне в грудь… Дальше я помню смутно. Боль, сознание затуманено… Видел, что вселившийся в Антона дух (не могу дать гарантии, что это именно Черный Сталкер, но кто бы это еще мог быть?) направил пистолет на Олега, склонил голову к плечу. Знаете, как собака смотрит? Овчарка немецкая. Вот так. А потом хрипло, словно сильно простуженный, стал требовать, чтобы Олег отдал ему пистолет. Олег и отдал. Основной. Только у него и запасной имелся, о чем этот словно не знал. Потом… затрудняюсь сказать точно, потому что мне самому было очень хреново… но, кажется, этот атаковал Олега на пси-уровне. Олег сопротивлялся. Отчаянно сопротивлялся. Я видел, как его лицо исказилось.
