Первые трупы я обнаружил на третьем этаже. Их было три. Двое, очевидно, принадлежали к бывшей бригаде Кунака, а третий скорее всего был полицейским в штатском, действовавшим под влиянием постгипнотического внушения псионика. Перешагнув через них, я спустился до первого этажа и открыл дверь подъезда. Совсем рядом лежал еще один труп – второй полицейский, а чуть поодаль тела аж трех бандитов. Круто! По крайней мере спровоцированное мной локальное сражение принесло один положительный результат – заметное сокращение численности преступного контингента Верхнеобска. Во всяком случае, полагаю, от бригады Кунака теперь мало что осталось.
Когда я проходил мимо тел боевиков, один из них зашевелился. Судя по кровавым пятнам, он словил пулю в живот и вряд ли выживет. Его рука между тем тянулась к лежащему поблизости пистолету, а на губах выступила кровавая пена, когда он, сделав над собой сверхусилие, заговорил:
– Ты… гнида федеральная… нас в ловушку… привел… Чтоб ты… сдох, урод!
– Когда-нибудь наверняка, – философски ответил я и ботинком надежно припечатал его запястье.
Он бы взвыл от ненависти и боли, но сил хватило только на хрип. Секунду я поколебался, а затем выстрелил ему в голову, оборвав тем самым его страдания. Каюсь, это был не столько акт милосердия, сколько разумная предосторожность: если бы боевик прожил достаточно долго, чтобы рассказать местной полиции о том, по какой причине сюда нагрянули бандиты, могло получиться неловко.
Стоило мне обогнуть дом, как на меня пахнуло сильным жаром, запахом раскаленного металла и смрадом горящей плоти. Трупов было много. Очень. В основном, к счастью, бандиты. Меня словно магнитом тянула задымленная дверь подъезда. Я двинулся туда, но злой окрик позади заставил остановиться и оглянуться:
– Ну что, довольны, господин федеральный агент?!
Ко мне направлялся Потапов. С его лица едва сдерживаемая ярость только что на дорогу не плескала. Я не знал, сколько его людей погибло в этой бойне, но подозреваю, что теми двумя в подъезде дело не ограничилось.
– Это ведь были Измененные, да?
Ну не мог я ему сказать правду, хоть стреляй меня! Чертова секретность, будь она трижды неладна! Но хоть я не произнес ни слова, он прочел ответ, который уже и сам знал, в моих глазах. Я понял, что он хочет сделать, но даже не попытался уклониться или защититься – заслужил, что и говорить. Заместитель начальника управления форму, конечно, не сохранил, но удар у него был поставлен.
– Полегчало? – спросил я, сплюнув кровь.
– Не очень. – Его аж трясло, и кулаки сжимались.
– Не думайте, что я позволю вам сделать это еще раз. – Мой тон был предельно спокоен в противовес буре, бушующей внутри. – А сейчас помолчите и послушайте. То, что вы только что сделали, называется нападением на федерального агента при исполнении со всеми вытекающими. Но я закрою на это глаза, если сейчас мы придем к взаимопониманию. Все ваши выводы насчет Измененных держите при себе.
– Не я один умею два и два складывать.
– Эту арифметику догадок к делу не пришьешь. Официальная версия такова: действовали террористы, вооруженные огнеметом. Не для протокола: источник излучения нейтрализован, могу подтвердить со всей уверенностью. Этих было трое. Всего. Одного убил я, вторая…
– Тяжело ранена, – подтвердил Потапов мои предположения. Глаза его все еще смотрели на меня весьма враждебно, но хоть бешенство из них исчезло – и то хлеб. Теперь сможет разумные аргументы воспринимать. – Третий, Морон, ушел. На одном из мотоциклов группировки Кунака.
Я кивнул – это вполне согласовывалось с моими предположениями. Бегство Морона меня изрядно раздосадовало. Но была уверенность, что мы с ним еще встретимся.
– Слушайте меня внимательно… Плохо, конечно, что главный гад ушел, но обещаю: сюда он уже не вернется. Я найду его и убью. А слово свое я привык держать. Да, здесь все прошло не лучшим образом, но могло быть и гораздо хуже, учитывая, что… террористов было трое. Так что сейчас у города оснований для страха и паники нет, и создавать их я вам не советую. Будете придерживаться официальной версии – проблем не возникнет. А если нет – я вас закопаю. Тоже можете считать это обещанием. Ясно?
Он немного поколебался и кивнул.
– А теперь мне надо видеть умирающую террористку. Срочно!
– Вряд ли она сейчас в подходящем для допроса состоянии.
– Возможно, она в таком состоянии уже и не будет. Поэтому я и спешу. Где она?
– Там, – он кивнул в сторону подъезда, – я запретил к ней приближаться. Она… опасна?
– Нет.
– Что она может? – предельно тихо, только чтобы я услышал, спросил Потапов.
– Предсказывать будущее. – Я направился к подъезду, проигнорировав его приподнятые в удивлении брови и попытку задать еще один вопрос. – Позаботьтесь о том, чтобы нам не мешали, – бросил я, не оборачиваясь.
– Там дым и, возможно, еще огонь, – предупредил Потапов.
– Учту, – лаконично отозвался я и вошел в подъезд.
Дыма там и правда хватало, так что поначалу я даже закашлялся и поспешил повязать платок себе на нижнюю часть лица. Стало тревожно за Измененную – как бы не задохнулась. Впрочем, если она ранена и лежит на полу, вряд ли. Угарный газ легче воздуха, а значит, пока он не заполнит все помещение, на полу удушение Алине не грозит. Долго искать девушку мне не пришлось – она лежала на площадке первого этажа. Соответствует описанию – стройная блондинка чуть выше среднего роста. Окинул ее взглядом в поисках ран. Паршиво – бок, живот и левое плечо. Изрядно ей досталось. «Скорую» Потапов наверняка вызвал, но врачи в первую очередь станут помогать пострадавшим полицейским… Если я им не скажу иного. А это уже зависит от нее. Но для меня сейчас главное – чтобы она смогла говорить.
Я опустился на колени рядом с Алиной и взял ее за руку, чтобы пощупать пульс. Сердце билось, хотя медленно и нестабильно. Рана на животе выглядела хуже других. Ее и ту, что на боку, я первым делом туго перевязал, чтобы остановить кровь, разорвав для этого на лоскуты свою рубашку. Затем достал из аптечки ампулу адреналина, закатал рукав на ее левой руке и сделал инъекцию. Она открыла глаза. Узнала. Изгиб ее губ представлял нечто среднее между мрачной улыбкой и гримасой боли.
– Вы… живой… Значит, Сергей…
– Мертв, – подтвердил я ее опасения.
– Вы… его?..
– Да. Иначе бы он меня.
– Как вам… удалось?
– Повезло. – Вдаваться в подробности мне было некогда, да и вспоминать это ментальное изнасилование не было никакого желания.
Измененная горько усмехнулась и закашлялась от дыма. Я поспешно извлек из кармана второй платок и повязал ей. Конечно, защита пустяковая, скорее, плацебо, но лучше, чем ничего.
– Оба… мы хороши, да? – с трудом проговорила она, справившись с приступом кашля. – Двойное… предательство…
