Приступ ярости прошел, и я сделал попытку номер два справиться с упрямыми ремнями и открыть рюкзак. На этот раз получилось. Ревизия показала следующее. Все бумажное пропало напрочь. В том числе и план бункера. Если я сумею проникнуть внутрь, пробираться мне придется по памяти или наугад. Второе вероятнее, поскольку в отличие от моего покойного друга Вадима я не могу запомнить карту, всего лишь бегло ее просмотрев. Ключи уцелели, да и что с ними, с железными, сделается? Непромокаемый чехол, в котором находились СВД-С, патроны к ней и транквилизаторный пистолет, не подвел: все вооружение было в порядке. Ничего не случилось и с контейнером, в котором лежали ампулы антиновы и становые дротики: он не раскрылся, а уплотнение не пустило воду внутрь. Еда пропала – от воды превратилась в кашу, и ее пришлось выбросить. Но самой большой потерей на данный момент был смартфон: включаться он не желал. Впрочем, я надеялся, что, если разобрать его и просушить, он, возможно, еще и заработает. А то без связи как-то совсем хреново: ни с шефом не связаться, ни с Кристиной, чтобы узнать, все ли с ней в порядке и какая там с ними приключилась чертовщина. Последняя фраза «лояльной» Алины – «У нас проблемы» – тревожила меня до безумия.
Чтобы отвлечься от дурных мыслей, я занялся просушкой вещей, начав со смартфона. Благо, погода позволяла – было сравнительно тепло и солнечно. А в процессе можно было планировать дальнейшие действия. По всему выходило, что прорываться к бункеру надо или сейчас, или уже никогда. Сейчас я чудом остался жив, и к тому же река унесла меня в нужном направлении. Я прорвался далеко, и очень похоже, что меня временно потеряли. Чистое везение, которое может и не повториться. Если Измененные все здесь контролируют, а сейчас еще и настороже, больше меня туда не пропустят. И хорошо бы, конечно, дождаться прибытия Алины. Присутствие предсказательницы дало бы мне преимущество, но приедет ли она? Не факт. А если и приедет, то когда? Время работает против меня. Хорошо бы Новые сочли меня покойником! Но рассчитывать на это нельзя. Я бы на их месте сейчас на всякий случай сжимал потуже кольцо вокруг бункера. И они, если не дураки и если им известно точное местонахождение этого объекта, так и сделают. Так что чем дольше я жду, тем больше у них шансов создать плотный периметр, через который и мышь не проскочит. А значит, мне пора.
Одежда просохла не вполне (для этого ей понадобилось бы несколько часов). Пришлось натянуть ее как есть. На здоровье пока не жалуюсь – авось не простужусь. Смартфон по-прежнему меня бойкотирует. Итак, винтовку на спину, «Грач» в наплечную кобуру, транквилизаторный пистолет зарядить становыми дротиками и закрепить сбоку на бедре. Тут никакое оружие лишним не будет. Аве, Аркадий Семенович, идущие на смерть приветствуют тебя!
* * *
Из меня еще тот рейнджер. Лес для меня – чужая стихия, плохо знакомая и не слишком дружелюбная. Расположение усадьбы Быкова я приблизительно знал, но вот мое нынешнее местонахождение мог определить только очень приблизительно. А потому и направление, в котором двигаться, выбирал в значительной степени интуитивно. Понимал, что таким макаром я могу долго проплутать, но была у меня одна надежда. Впереди прямо на моем маршруте над лесом возвышалась здоровенная ель. У нас на Урале не так много сохранилось старых деревьев, а потому каждое из них выделялось среди своих соседей. Если удастся забраться на вершину, смогу определиться поточнее – бинокль, к счастью, тоже уцелел, а само поместье располагалось на довольно широкой прогалине. Сверху я это по-любому увижу.
Расстояние до этой местной лесной старейшины оказалось обманчивым – идти до нее пришлось почти час. Но когда добрался, на несколько секунд замер, ошеломленный: у корней великанши я сам себе казался муравьем. Безумная высота! Будь это сосна, шансов забраться на нее не было бы вовсе. А у ели по крайней мере ветви начинают расти с самого низа.
С духом я собирался минут десять. Винтовку снова упаковал в рюкзак, чтобы она ни за что не цеплялась. И полез. Лезть на ель – еще то удовольствие. Если и долезешь, то исколешься, исцарапаешься, будешь весь в смоле, иголках и наипаршивейшем настроении. Все шло именно по этой схеме. Уже к середине моего «восхождения» я проклял буквально все, включая свою «светлую» идею такого способа разведки. Глаза нещадно щипало от заливавшего их пота, руки – в ссадинах, три-четыре царапины было и на лице. Смолы на мне, как не на всякой лодке весной. О том, как буду отмываться, старался не думать.
Но я продолжал лезть, что называется, упершись рогом. Да и какие в принципе у меня имелись альтернативы? Идти наугад? Плохо: у меня и так шансов немного. Да и какой смысл для меня сейчас поворачивать назад после половины пройденного пути вверх? Эта ель для меня стала уже как тот мост дубль два. Я должен долезть, и точка! С физподготовкой у меня было все нормально. Другое дело, что столь специфические упражнения мне до сих пор выполнять не приходилось. Но на двух третях дистанции открылось наконец второе дыхание. Чем выше, тем менее надежными становились опоры и менее стабильным положение ствола. В том, что эта ель была заметно выше других, заключался и минус: гулявший над лесом ветер основательно гнул ее верхушку. Правда, у меня были уже сегодня упражнения по высотному балансированию на ненадежной опоре, но тут, если что, падать было существенно выше и тверже. Когда я наконец выбрался на открытый воздух и подо мной заколыхался зубчатый хвойный ковер сосен и елей, ствол моего дерева уже внушал весьма мало доверия. В общем, еще несколько метров вверх – и стоп, а то подо мной могут уже и ветки сломаться – восемьдесят килограммов как-никак.
Ну вот, я и достиг конечной точки. Выше лезть уже опасно, а здесь к тому же обнаружилась сравнительно надежная развилка, в которой можно более-менее умоститься и осмотреться. Я извлек бинокль и начал оглядывать окрестности. К счастью, моя ель выросла на вершине не холма даже, а небольшой горы с пологими склонами, что заметно улучшило обзор. Кстати, поместье тоже, как оказалось, располагалось на холме, причем лысом – он весь до основания был расчищен от леса.
Так, с направлением определились, а что там у нас с подходами? В окулярах бинокля поместье и его окрестности были видны четко, как на ладони. Если план самого бункера я почти не запомнил, то место, где именно он располагается, в памяти сохранилось. Вход с центрального фасада, обогнуть господский дом слева, подняться по боковой лестнице на второй этаж, пройти по стеклянной галерее (вон она видна). Потом спуститься по лестнице в подвал – и я у цели.
На первый взгляд как в самом поместье, так и в его ближайших окрестностях никого нет. Но это на первый. Если там засада Измененных, по меньшей мере наивно ожидать, что они будут, не скрываясь, расхаживать по открытому месту, разве что без плакатов «мы здесь!». Как ни всматривался я, водя биноклем из стороны в сторону по нескольку раз, никакого движения мне обнаружить не удалось. Для очистки совести решил проверить еще и дальние подступы. Главным образом дорогу. Вот там-то я и увидел то, ради чего, по большому счету, и затеял весь этот верхолазный экстрим.
Они были там: серые тени волков, излюбленного оружия Измененного-животновода, появлялись и исчезали на краях ведущей к поместью дороги. Конечно, он ими управлял. Но волки – не роботы, безоговорочно и точно исполняющие команды. Они – живые существа, причем довольно высокоорганизованные. И если управлять целой стаей, трудно добиться абсолютного послушания от каждого зверя. Тем более в течение длительного времени. Результат – демаскировка. Интересно, что с этим станет делать животновод?
