— Папа!
В пустой комнате его крик был похож на писк, и он побежал обратно в прихожую.
— Тур Эрик!
Никакого ответа.
Юаким огляделся и наконец понял, что папы нет дома.
Пылесос стоял посреди гостиной. Папа обещал убрать квартиру, потому что к ним вечером собирались прийти в гости Янна и Вилли.
На кухонном столе стояла гора грязной посуды, которая росла с каждым днем, самые нижние тарелки стояли там уже четыре дня.
— Нам больше не на чем есть, — сказала утром мама.
— Ты права. Днем я вымою всю посуду, — пообещал папа.
В спальне занавески были задернуты, стоял кислый ночной запах и кровати не были застелены.
В комнате Юакима тоже было темно.
Папы нигде не было. И за весь день он так ничего и не сделал.
Юаким расстроился. Он мечтал, чтобы папа был дома и сделал все, как обещал.
За завтраком папа шутил и смеялся, значит, днем произошло что-то ужасное, если он не убрался в квартире и не вымыл посуду.
Юаким вышел в прихожую.
Папины башмаки стояли на месте. Нарядные ботинки тоже. А вот деревянные сабо исчезли. Значит, папа ушел куда-то недалеко.
Пальто висело на вешалке. Кожаная куртка тоже. Не хватало только штормовки. Ее папа надевал, когда шел куда-нибудь далеко.
Сабо и штормовка.
Близко и далеко.
Как увязать это друг с другом?
Юаким нахмурился. Видно, у папы был трудный день.
Он вздохнул. Им всем бывало трудно, когда у папы случались трудные дни.
Хорошего настроения как не бывало. Юаким был уверен, что застанет папу дома. А сидеть дома одному было и вовсе бессмысленно.
Юаким решил пойти и поискать папу. Вот только знать бы, где его искать!
Сабо и штормовка.
Какая глупость!
Юаким снова надел башмаки и закрыл за собой дверь.
3
Выйдя из подъезда, он остановился.
Улица была черная от утреннего дождя. Проглянуло солнце и заблестело, отражаясь в лужах.
Мягко шуршали колеса проезжавших мимо автомобилей. Это было похоже на шепот. Юаким радовался, что воды в лужах было мало, иначе он бы уже промок от автомобильных брызг.
Ему повезло — они жили на тихой улице. На ней почти не было движения. Конечно, время от времени здесь проезжали автомобили, но их было немного, не то что на больших улицах в центре города.
С одной стороны улицы стояли старые дома, в этих домах потолки в квартирах были высокие. Все дома были четырехэтажные. Но, к счастью, они были разного цвета.
Юаким жил в доме № 35. Это было счастливое число.
Булочная, табачная лавка и небольшой продуктовый магазин, а больше в этих домах ничего не было. Продуктовый магазин в скором времени собирались закрыть. Через два квартала от них строили супермаркет и большие жилые корпуса.
С другой стороны улицы был парк.
Далеко не на каждой улице есть свой парк. В этом Юакиму тоже повезло. Детям разрешалось играть во всем парке, хотя там была отдельная детская площадка.
Куда же пойти? Где искать папу?
Юаким посмотрел в одну сторону, потом в другую. Народу почти не было, и ни одного человека, хоть отдаленно похожего на папу.
Из соседнего подъезда вышел Томми. Иногда Томми считал, что они знакомы, и даже разговаривал с Юакимом, но не всегда. Томми учился в третьем классе и был па год старше Юакима.
Его взгляд упал на Юакима. Это означало, что сегодня они знакомы, по крайней мере, пока не появится кто-нибудь из больших мальчиков.
— Ты не видел моего папу? — спросил Юаким.
— Папу? — удивился Томми. — А что это такое? Может быть, это твоя канарейка?
Вот черт! Опять он забыл, что тут не говорят «папа» или «мама».
— Я хотел спросить, не видел ли ты моего отца, — снова сказал Юаким, пытаясь сделать вид, что не слышал того, что ему сказал Томми.
— Твоего отца? Так бы сразу и сказал. У меня дела поважнее, чем следить за твоими канарейками.
— У меня нет канареек, — сказал Юаким.
— А тогда почему ты о ней спрашиваешь?
— Я спросил, не видел ли ты моего отца.
Томми подошел к нему вплотную и плюнул ему под ноги.
— В другой раз я плюну тебе на веснушки. Думаешь, я не слышал, что ты сказал?
Юаким опустил глаза.
— Слышал, — прошептал он.
— Ладно, — сказал Томми. — Не видел я ни твоей канарейки, ни твоего отца.
Он повернулся и пошел прочь. Юаким смотрел ему вслед. Томми обернулся и крикнул через плечо:
— Если найдешь свою канарейку, придумай ей имя получше!
И убежал.
Юаким скрестил пальцы и прошептал про себя:
— Кошки-мышки, кочерыжки, пусть тебя побьют мальчишки.
Сара говорила, что скрещивать пальцы необходимо, чтобы заклинание подействовало.
Глупый Томми.
Юаким снова поглядел по сторонам и перебежал через улицу в парк.
4
Парк был квадратный и зеленый.
Несколько черных асфальтовых дорожек пересекали полянки и портили красоту парка.
В парке росли деревья и кусты. Летом они были зеленые и густые. Зимой голые и черные.
Когда летом Юаким стоял под густыми зелеными кленами и смотрел на небо, оно тоже казалось ему зеленым, и небесные птицы пели, как поют только на небесах.
Зимой над теми же самыми кленами небо было серое или голубое.
В кустах, пока не опадали листья, вечером было много укромных местечек. В темноте там было страшно и со всех сторон слышались непонятные звуки и шорохи.
Летом в парке было много детских колясок, на травке загорали люди и повсюду стояли красные скамейки.
Парк был полон звуков. Главным образом детских голосов, доносившихся с детской площадки. А в высоких кронах жил ветер. Юаким и видел, и слышал его.
