— Завтра ещё не пойду — могут быть осложнения.
— Счастливчик ты, — опять вздохнул Серёжка. — Завтра утром по телику будут бесподобные мультики. А послезавтра пойдёшь? В субботу. Послезавтра у нас урок труда. Будем дурацкие палки для мётел строгать.
— Я и послезавтра не пойду. Как раз в субботу ко мне должна прийти врачиха.
Тут уж Серёжка не мог скрыть своей зависти.
— Ты прямо барин какой-то, — говорит. — Всем надо по утрам вставать и плестись в школу. А ты в это время можешь смотреть мультики. Мне бы так!
— Да ты не огорчайся. Может, ещё заболеешь, — попытался успокоить его Сашка.
Серёжка лишь сокрушённо махнул рукой.
— Мне не везёт, я ещё ни разу в школе не болел. Уже почти семь лет учусь и всё впустую. Прямо не школьник, а Илья Муромец какой-то вырос. Слушай — научи меня, как заболеть.
— Откуда мне знать? Я же не врач.
— Ну и что? Ты же заболел.
— Нечаянно.
— Ну да, ври больше. Нечаянно. Небось, все каникулы здоровенький ходил, а как четверть началась — сразу слёг. И это, по-твоему, нечаянно?
— Конечно. Я не хотел болеть.
— Как это — не хотел? На твоём месте любой захочет. Я тоже. Почему ты не подскажешь мне, как заболеть? — со слезами в голосе спросил Серёжка и доверительным шёпотом поинтересовался: — Может, ты после ванной голову в форточку высунул?
— Ничего никуда я не высовывал, — начал злиться Сашка. — Я случайно заболел! Случайно. Понимаешь?
Серёжку даже зло взяло от того, что Сашка упёрся как баран и не хочет раскрыть секрет. Он в сердцах закричал:
— Ладно, Сашка, не хочешь — не говори. Только я тебе тоже ничего весёлого не расскажу. И больше у меня никогда ничего не проси. Всё равно не дам.
Он выскочил в коридор, схватил под мышку пальто, шапку — и хлопнул дверью. Даже с Сашкиной бабушкой забыл попрощаться.
На лестнице он нахлобучил шапку, с грехом пополам надел пальто, даже не застегнул его, а про шарф вовсе забыл, оставил в кармане. Идёт по улице грустный, настроение испортилось. На душе кошки скребут из-за того, что Сашка целыми днями развлекается, а он вынужден ходить в школу.
Идёт Серёжка по улице, не замечая от обиды на несправедливость судьбы ни мороза, ни лютого ветра. И от того, что шёл в пальто нараспашку, без шарфа, в нахлобученной на одно ухо шапке, он простудился и на следующий день не пошёл в школу.
Правда, из-за температуры он всё равно не смотрел по телевизору мультфильмы — не было сил глаза разлепить. Почти целый день пролежал под тремя одеялами, даже надоело. Все куда-то ходят, чем-то занимаются, что-то смотрят, веселятся. И всё без него! Он лишь таблетки да микстуры глотает.
В субботу Серёжке позвонил Олег Запольский и сообщил, что на уроке труда мальчишки делали дурацкие палки для мётел. Серёжка вздохнул и сказал:
— Ты даже не представляешь, как сильно я вам завидую.
Фельетонистка
Самая весёлая девочка в шестом «А» — это, безусловно, Лариса Заливина. Ох и любит она похохотать. Стоит кому-нибудь из одноклассников перепачкаться мелом, забыть дома нужную тетрадь, не подтянуться на турнике или допустить любую другую оплошность — сразу начинает над таким смеяться, будто её щекочут. Да ещё при этом говорит что-то потешное подружкам, после чего те тоже хихикают.
За то, что Лариса охотно высмеивает чужие недостатки, её назначили фельетонисткой. Произошло это в начале учебного года. Когда шестой «А» выбирал редколлегию, классная руководительница Ирина Сергеевна посоветовала:
— Надо сделать стенгазету более весёлой. Иначе ей опять не видать хорошего места на школьном конкурсе.
И тут Лариса Заливина предложила:
— Пусть в газете всегда высмеивают двоечников, пишут про них фельетоны.
— Правильно, — согласилась классная руководительница. — А кто сможет написать лучше всех? Кто у нас самый весёлый?
— Ну, конечно же, Лариса, — сказал Вовка Пыхалов, которого чуть раньше выбрали редактором. — У неё язычок острый.
Все ребята поддержали его. Так Лариса стала заведующей «НОСом» — уголком юмора в стенгазете шестого «А». Это сокращённо «НОС», полностью же расшифровывается — «Наше окно сатиры».
Первую двойку в новом учебном году, как и следовало ожидать, получил Генка Торопин: он вообще получает их значительно чаще остальных. Однако Лариса не хотела писать про него фельетон. Генка — первейший силач в классе. Если обидится, ещё отлупит, чего доброго.
Следующей схлопотала двойку Нина Качерина. Её Лариса тоже не захотела высмеивать в газете. Всё-таки Нина соседка по дому, можно сказать, подружка, и родители их тоже дружат. Если написать про неё фельетон, Нинин папа перестанет возить Заливиных на своей машине за город, как он делает иногда по воскресеньям. Когда тепло, едут на самый хороший пляж — в Солнечное; зимой дядя Петя Качерин отвозит их в сосновый бор, где здорово кататься на лыжах. Нет, ни в коем случае нельзя писать фельетон про Нину.
Потом двойку по математике получил Митя Касаткин, который после каникул подарил ей забавный магнитик для холодильника, привёз с Азовского моря. Не может же она быть такой свиньёй, чтобы высмеивать щедрого человека в стенгазете. Обидится и больше никогда ничего ей не подарит.
Так каждый раз рассуждала Лариса. Редактор Вовка наконец не выдержал, подошёл к ней и пристыдил:
— Что же ты до сих пор не написала ни одного фельетона? Ведь материалов для него больше чем достаточно.
— Поэтому мне и трудно, — ответила Лариса. — Двоечников так много, что не знаю, про кого именно писать.
— Тогда давай сегодня после географии соберём редколлегию и вместе выберем кандидатуру для высмеивания.
Лариса приуныла — вдруг на редколлегии выберут Генку, Нинку или Касаткина. Как тогда отвертеться? Вот если бы у неё самой была хоть одна двоечка, ее никто не заставил бы писать фельетон. Не имеет права один двоечник высмеивать другого.
И тут, заметив в коридоре шедшего к ним на урок учителя географии, Лариса придумала хитрый план.
— Антон Петрович, вызовите меня сегодня, пожалуйста, — попросила она.
Тот удивился:
— Я же спрашивал тебя на прошлом уроке.
— Да, вы поставили тогда мне четвёрку. А я хочу её исправить.
— Хорошо, вызову.
Антон Петрович вызвал Ларису в конце урока, когда та уже начала волноваться, что он забыл про неё, и попросил сказать, куда впадает Волга.
