Открыв глаза, Олег увидел, что все ребята в зале аплодируют. А со сцены им кланяется тот самый шпингалет из соседнего подъезда, который днём мешал ему спать.
— Ой, это же мой сосед, — растерянно пробормотал Олег.
Сидевшая перед ним Нинка Качерина живо обернулась и спросила:
— Ты что, живёшь в одном доме со Штучкиным?
— Конечно. В соседних подъездах. Я на девятом этаже и он — на девятом. У нас стена общая.
— Счастливчик! — вздохнула Нинка. — Значит, когда он репетирует дома, ты можешь слушать его пение?
— Запросто, — гордо ответил Олег и, приставив ко рту сложенные трубочкой ладони, закричал на весь зал: «Браво, Штучкин!»
Из рассказов Юры Зрачкова
Али-Баба и сорок прогульщиков
Однажды Борька, Гришка и я отпросились с урока литературы, чтобы пойти в кино.
Конечно, про кино знали только мы сами да несколько ребят из нашего класса. И кое-кто во дворе. Ирине Сергеевне мы о нём не заикнулись. Ведь даже самая распрекрасная учительница вряд ли отпустит со своего урока в кино. Поэтому Борька сказал, что вывихнул ногу. Гришка заныл, что у него разболелся живот.
Я сначала хотел сказать, что у меня сильно болит зуб. Но потом передумал. Всё-таки это очень подозрительно, когда сразу у трёх здоровых людей, пятёрочников по физкультуре, что-нибудь болит. Можно подумать, у нас не школа, а лазарет. Поэтому я сказал, что к нам домой должен прийти мастер чинить телевизор, а родители на работе, и я должен открыть дверь.
Мы придумали такие уважительные причины, что Ирина Сергеевна нам поверила. Она отпустила и Борьку, и Гришку, и меня. Мы втроём пошли смотреть интересный фильм про глухонемого мужика, которому злая барыня приказала утопить собачку. А всем остальным ребятам из нашего класса пришлось в это время изучать какой-то рассказ Тургенева.
Вообще-то, за те несколько дней, которые прошли после летних каникул, наш шестой «А» редко собирался на уроках в полном составе. Обычно несколько человек выдумывали себе какую-нибудь уважительную причину и на переменках отпрашивались. Поэтому на любом уроке кого-нибудь да не досчитаешься. Димка Оскол кин — тот даже отпросился первого сентября. Всем классом мы впервые собрались лишь, когда участники школьного драмкружка хотели показать нам сказочный спектакль.
Про этот спектакль я и хочу рассказать. О нём я узнал как раз в тот день, когда мы втроём смотрели фильм про глухонемого Герасима. После ужина я включил телевизор и сел смотреть футбол, как вдруг зазвонил телефон. Он у нас стоит в коридоре. Мама сняла трубку и начала разговаривать. Я подумал, это кто-то из её знакомых. А она вдруг зовёт меня.
Выхожу в коридор, и мама шепчет:
— С тобой хочет поговорить Ирина Сергеевна.
У меня от страха сердце в пятки ушло. Вдруг классная руководительница узнала у мамы, что наш телевизор работает как часы? Ему никакой мастер не нужен. Но, к счастью, Ирина Сергеевна ни о чём не догадалась. Она просто сказала:
— Юра, завтра после уроков школьный драмкружок будет показывать нашему классу спектакль. Очень интересную сказку. Они сообщили мне об этом во время последнего урока. Я уже позвонила всем, кто на нём отсутствовал: — и Боре, и Грише. Ты придёшь завтра в школу?
— Конечно, приду, Ирина Сергеевна, — с готовностью ответил я. — Куда я денусь?
— Ну мало ли какие могут быть у человека дела, — сказала учительница. — Но если придёшь, то предупреди родителей, что после уроков задержишься.
Когда я сообщил маме, что завтра задержусь на спектакле, она спросила:
— Почему ты не радуешься?
— А чего радоваться? — буркнул я. — Театр-то не настоящий.
— Это не имеет значения, сынок. Каждый спектакль учит уму-разуму. Нужно только внимательно следить за тем, что происходит на сцене.
В тот день наш класс наконец собрался в полном составе. Все пришли на спектакль. Каждому охота посмотреть сказку. И даже хорошо, что театр не настоящий. В настоящий нужно ехать на метро или автобусе. А тут поднялся на пятый этаж — и всё.
После уроков мы вместе с Ириной Сергеевной пришли в актовый зал. Смотрим, и душа радуется. Обычный занавес, который всегда закрывает сцену, уже не обычный, а сказочный. На нём пришиты силуэты верблюдов из золотистой бумаги и сбоку причудливая башня. А сверху блестит полумесяц. Всё ужасно красиво. Вдоволь насмотревшись на эту красоту, мы начали хлопать, чтобы побыстрей начинали спектакль.
Только мы немножко похлопали, как на сцену вышел старшеклассник и сказал:
— Дорогие ученики шестого «А»! Сегодня участники нашего драмкружка хотели показать вам новый спектакль «Али-Баба и сорок разбойников». Но один из наших артистов сказал, что от волнения вывихнул ногу, и отпросился домой. Поэтому мы покажем спектакль «Али-Баба и тридцать девять разбойников».
После этих слов он ушёл за занавес, а мы ни капельки не расстроились. Без одного разбойника спектакль хуже не станет. Да и кому взбредёт в голову пересчитывать такую банду?!
Вдруг на сцене опять появился тот же самый старшеклассник и объявил:
— Ребята! Мы хотели показать спектакль «Али-Баба и тридцать девять разбойников». Но только что ещё один из наших артистов отпросился домой, потому что у него заболел живот. Поэтому сегодняшний спектакль будет называться «Али-Баба и тридцать восемь разбойников».
Он опять скрылся за сказочным занавесом, однако через минуту появился снова. На этот раз он сообщил, что у одного из артистов неожиданно заболел зуб. Он отпросился к врачу. Поэтому спектакль будет называться «Али-Баба и тридцать семь разбойников».
Так он мелькал у нас перед глазами, словно пропеллер, — то выйдет, то удалится. После каждого его появления в шайке становилось на одного человека меньше. Все разбойники под разными предлогами отпрашивались со спектакля. Одному нужно забрать сестричку из детского сада, другому — сдать в прачечную бельё, третий вдруг вспомнил, что обещал встретить бабушку, которая приезжает из деревни.
Дело дошло до того, что старшеклассник сказал:
— Дорогие ребята! Мы хотели показать вам спектакль «Один Али-Баба и один разбойник». Однако исполнитель роли Али-Бабы сказал, что к нему домой придет мастер чинить телевизор. А родители на работе, он должен открыть дверь. Мы его отпустили. Поэтому смотрите спектакль, который называется «Разбойник».
