От радости, от того, что они с Петькой скоро выбьются в отличники по математике, Харитон запрыгал на одной ножке, напевая: «Мы с тобой влюблены, ты в картошку, я — в блины…». Однако Петька шёл по-прежнему как в воду опущенный.
Наконец он спросил:
— Как мы их напишем? Надо же до потолка дотянуться.
— Очень просто. Поставим на учительский стол стул. Я на него залезу и напишу.
— А когда напишем? — продолжал допытываться Петька.
— Когда угодно. Придём в школу до уроков и напишем.
Тут Петька бурно запротестовал:
— Нетушки! Лучше двойку иметь, чем в такую рань вставать. Давай после уроков останемся.
— Дело говоришь, старина, — не стал спорить Харитон. — После уроков удобней. Вдобавок по свежим следам.
— По каким следам?
— По свежим. Ещё не успеем забыть, где записали домашнее задание.
На следующий день после уроков друзья остались в классе. Вернее, сначала они вместе со всеми учениками вышли из кабинета математики, а потом незаметно вернулись.
Харитон поставил на учительский стол стул, забрался на него с карандашом наготове и сообщил Петьке:
— Не достаю до потолка. Нужно на стул ещё что-нибудь положить.
Оглядевшись по сторонам, Петька снял с подставки цветочный горшок и водрузил её на стул.
Подставка только с виду крепкая, на самом же деле оказалась хлипкой и рассохшейся. Когда Харитон забирался на неё, она под ним ходуном ходила. Того и жди, рассыплется.
Харитон сказал:
— Держи подставку крепко-крепко. Иначе тут шею сломать можно.
Петька вцепился в подставку изо всех сил. Харитон с грехом пополам залез на неё, примерился и говорит:
— Еле-еле достаю. Но писать можно.
— Ну и пиши на здоровье, — буркнул Петька. А сам мёртвой хваткой вцепился в подставку.
— Что писать-то? — спросил Харитон.
— Формулу пиши, которую на завтра задали. Кажется, бином Ньютона.
— Откуда мне её знать?! Как же я напишу без учебника?
— Ах да! Мы про учебник совсем забыли. Сейчас я его тебе подам.
Петька дёрнулся, было, за учебником, как Харитон истошно завопил:
— Куда?! Дай я сперва слезу, а то упаду.
И он спустился на стол.
Отдохнув, Харитон снова забрался на верхотуру. Петька раскрыл учебник на нужном месте и передал ему.
Стоит Харитон, балансирует, словно канатоходец в цирке. В одной руке держит учебник, другой с карандашом тянется вверх. Чувствует себя очень неустойчиво, боится грохнуться.
— Я тебе не жонглёр какой-нибудь, чтобы стоять под потолком с занятыми руками, — не выдержал Харитон и приказал Петьке: — Возьми книгу и диктуй мне эту формулу. Так оно проще будет.
Харитон передал учебник другу.
Теперь тому пришлось делать сразу несколько дел. Петька придерживал подставку, смотрел в раскрытый учебник, который лежал на ней, диктовал и следил за тем, как пишет Харитон. Вдруг он закричал:
— Ошибка! Не игрек в степени эн, а после игрека скобка.
Харитон покорно зачеркнул карандашом игрек в степени эн.
Петька опять поправил:
— Нужно убрать только степень. Сам игрек зачёркивать не надо.
Харитон снова начал что-то черкать, вконец запутался и сказал:
— Сейчас слезу, сам посмотрю, как выглядит эта формула. Без твоих подсказок обойдусь. Иначе потолок будет грязнее тетради.
Спустившись, он уселся за парту и долго читал параграф про бином Ньютона. Петька уже измучился его ждать. Наконец Харитон захлопнул учебник и бодро сказал:
— У матросов нет вопросов. Понял я этот бином.
— Тогда полезай на потолок.
— Чего ради?
— Как это «чего ради»? — Петька от удивления вытаращил глаза. — Формулу написать.
— Да зачем она мне нужна на потолке, если я её уже наизусть знаю?
— Ты знаешь, а другие — нет. Я, например. Для меня написать надо. Зря, что ли, я твою подставку целый час держал?!
Петьке стало обидно до слёз. Он насупился и даже отвернулся от Харитона. Но тот подошёл к другу, хлопнул по плечу и примирительно улыбнулся:
— Знаешь что, Петушок, лучше тоже выучи формулу наизусть. Это намного быстрее и совсем безопасно. По крайней мере, руки-ноги останутся целы.
Петька сразу перестал сердиться на друга. Понял, что тот дело говорит.
Ребята вернули подставку на место, водрузили на неё цветочный горшок, сняли со стола стул и ушли с чувством хорошо выполненного долга.
Сдача
Однажды бабушка Женьки Баренцева сказала ему:
— Внучек, у нас чаёк кончился. Сходи в угловой магазинчик. Только у меня, как назло, нет мелочи, я дам тебе сто рубликов. Купи упаковочку чаю и обязательно пересчитай сдачу. Помни, кассирши всегда норовят обмишулить покупателей, особенно детишек. Поэтому несколько раз проверь сдачу. Иначе дадут меньше, чем положено.
Непрерывно думая о точной сдаче, Женька побежал в магазин самообслуживания. Там он взял коробку чаю и подошёл к кассе.
— Тридцать восемь рублей, — сказала кассирша, выбивая чек.
Женька дал ей сторублёвую бумажку, а сам продолжал думать о сдаче. Получив деньги, отошёл в сторонку и стал пересчитывать. Он пересчитал сдачу несколько раз. Каждый раз получалась одинаковая сумма — шестьдесят два рубля. Обрадовался Женька, что его не обмишулили, как маленького, и торжествующе покинул магазин.
Идёт по улице, песенку насвистывает. И вдруг слышит позади женский крик: «Мальчик, мальчик, погоди!»
От страха Женьку прошиб холодный пот. Он догадался — кассирша пожалела, что дала ему полную сдачу, и решила исправить свою ошибку, отобрав часть денег обратно. Недаром же бабушка предупредила, что они всегда дают меньше, чем положено. «Не стану оглядываться, — решил Женька, — сделаю вид, будто не слышу, что мне кричат».
Он невольно ускорил шаг. А женский голос сзади приближается: «Мальчик, мальчик, остановись!»
Женька уже был готов припустить бегом, как неожиданно его тронула за рукав шедшая навстречу женщина с сумкой через плечо:
— Мальчик, это случайно не тебя зовут?
— Кажется, меня.
— Почему же ты даже не оглянёшься?
