С этими словами Эмма ушла, как ни причитала ей вслед Галина, как ни клялась, что знать не знает, куда муженек припрятал сокровище, да, если честно, не слишком и верит во всю эту историю…
Итак, Эмма ушла, но через несколько дней вернулась. Видно, поняла, что была не права, и захотела помириться. Только вот досада: она явилась именно в тот вечер, когда Галина ушла на родительское собрание к Ромке. Дома был один Константинов. Эмма решила подождать и села с Валерием Сергеевичем пить чай.
Разговор сначала не клеился: Валерий при Эмме всегда почему-то робел и чувствовал себя не в своей тарелке. Все эти годы он никак не мог забыть неловкость, случившуюся на их с Галиной свадьбе: молодой человек в зале регистрации принял за невесту Эмму, свидетельницу. Галина отошла к зеркалу поправить фату – и вот поди ты!.. Иногда Валерий, незаметно поглядывая на Эмму, пытался представить себе, как бы у него сложилось с ней в жизни, в постели… Он и сам не понимал, за что он всегда терпеть не мог Леху Ломакина, Эмминого мужа, и почему так радовался, когда она от Лехи ушла. Глаза у нее были чудесные, такие ясные, чистые. Казалось, она все понимает, а главное, жалеет Валерия. Но с чего бы ей его жалеть?
Через несколько минут все стало понятно.
– Ты себя нормально чувствуешь? – со странной робостью спросила Эмма. – Голова не болит? Это все бесследно для тебя прошло?
– Ты о чем? – непонимающе свел брови Константинов.
– О том, что Галя… Я хочу сказать, лекарство тебе никакого вреда не причинило?
– Какое лекарство? – встревожился Валерий Сергеевич.
Эмма попыталась уйти от ответа, вообще попыталась убежать, но Валерий поймал ее за руку. Она вдруг уткнулась ему в плечо (Эмма была немножко выше Константинова) и тихо заплакала.
– Валерик, бедненький мой… Галина – моя подруга, я не хотела говорить, но боюсь, она еще что-нибудь с тобой сделает, чтобы узнать об этих несчастных бриллиантах…
Далее последовал разговор сугубо кулинарного свойства – о приправах, которые любящие жены подливают иногда в борщи с бараниной.
Когда Галина и Роман вернулись домой, они не обнаружили мужа и отца. Он ушел, собрав свое барахлишко в чемодан, и оставил на столе записку: «Не ищи меня, не вернусь. С тобой все кончено, Ромке буду помогать. В.К.».
В.К., то есть Валерий Константинов, хотел еще написать Галине, что он все знает и никогда не простит ей борща, но Эмма запретила ему делать это. Еще она запретила писать, куда он уходит и где будет жить. Потому что уходил Валерий к Эмме и жить отныне намеревался с ней.
Конечно, первое время Галине было тяжело. Но потом стало полегче. Слово свое Константинов сдержал и сыну помогал. Вообще с уходом мужа Галина стала жить куда лучше – в материальном смысле. Ничего удивительного в щедрости Константинова не было: он открыл свое дело, ту самую книготорговую фирму, которая до дефолта существовала более или менее, после дефолта – скорее менее, чем более, так что Галина только диву давалась, какие коммерческие таланты вдруг открылись в ее супруге. Может, это Эмма на него так вдохновляюще подействовала?
А кто же еще? Именно Эмма убедила Константинова, что пора продавать бриллианты. Она же нашла кое-какие каналы сбыта – цена, понятно, была заниженной, зато все шито-крыто и надежно. Старый ювелир был приятелем первого Эмминого мужа. Через него нашлись покупатели в Москве.
За шесть лет, что Эмма прожила с Константиновым, было продано двадцать бриллиантов. Полудохлая книготорговая фирма помогала оправдывать доходы. Галина и Эмма снова подружились. Все-таки у Эммы оставалось еще достаточно совести, чтобы не возражать против материальной поддержки первой семьи, а у Галины хватило ума понять: если бы не Эмма, им с Романом не видать денег как своих ушей. В конце концов, Константинов мог завести молоденькую жадную любовницу, которая все бы из него вытянула и отбросила его, как выжатый лимон. О нет, в интересах Галины были как можно более крепкие отношения Валерия и Эммы! Она была огорчена больше всех, когда после семи с половиной лет мирного брака Константинов вдруг решил от Эммы уйти. Да, Галина правильно все поняла: если Эмма утратит контроль над капиталами, больше ничего не перепадет ни Галине, ни Роману!
Прекрасно понимала это и Эмма. И Роман, конечно. Поэтому они поддерживали между собой вполне дружеские отношения, и когда год назад Константинов заболел (от своего прежнего маниакально-депрессивного состояния он так и не избавился, а тут неожиданный приступ), именно Галина взялась его лечить.
Нетрудно понять, как все трое перепугались, когда Валерий Константинович вдруг зачастил в Москву и принялся активно продавать камни. Только за последний год ушло еще пять камушков – и это помимо тех, которые проданы для «общего блага», как это называлось между Галиной и Эммой. Как-то раз он обмолвился, что намерен вообще перебраться в столицу. Ни первую жену, ни вторую, ни сына он брать с собой не собирался. Компанию ему должны были составить только 260 бриллиантов, которые он держал в…
Да все в том же тайнике, собственноручно им сооруженном, когда он только нашел камни. В том, с которым он не расставался ни на день, ни на час, ни на минуту.
И вот Валерий Сергеевич умер в поезде. А тайник исчез.
Исчезли и бриллианты.
Санкт-Петербург, 1780-е годы
Граф Толстой как в воду глядел: мальчонка пошел далеко. Для начала – на обзаведение – он получил десять тысяч рублей. Потом был утвержден в чине полковника. И это в двадцать два года!
Появление нового фаворита было отмечено и дипломатами. Всякий, кто подольше жил в такой стране, как Россия, где уже почти столетие правят только женщины, а значит, в какой-то степени их любовники, понимал государственную важность появления нового фаворита. Лорд Мальмсбюри, английский посланник, мигом отправил куда следует депешу о том, что «Ланской молод, красив и, кажется, уживчив».
Между прочим, последнее было немаловажным. Британец попал в точку: добродушный, нетщеславный Геркулес (императрица частенько его так называла) действительно умел ладить со всяким. Ему удалось расположить к себе даже Потемкина!
Разъяренный светлейший, узнав о крутом повороте событий, готов был проглотить с потрохами и графа Толстого, и его, выражаясь по-старинному, креатуру. Правда, быстро сообразил, что делать этого не стоит, как бы не подавиться. Екатерина столь откровенно увлечена мальчишкой, что вряд ли простит выпад даже бывшему аманту и верному другу.
Однако смириться и признать свое поражение было никак нельзя – невыносимо для потемкинского гонора. Он недвусмысленно дал понять юноше, что запросто может восстановить против него императрицу, и красавчик вылетит вон из постели Екатерины и из ее сердца. А не хочешь, чтобы это произошло, – деньги на бочку. Для начала 200 тысяч рублей. Потом – купить за полмиллиона одно из потемкинских поместий, которое на самом деле не стоило и половины этой суммы.
Неопытный Ланской ошалел снова – на сей раз от ужаса. Покидать сердце и постель императрицы очень не хотелось.
