Впрочем, несмотря на некоторые сценарные неувязки и общую наивность, фильм (красивый, смешной, яркий, профессиональный – как все шепсинские блокбастеры) здорово поднял Екатерине настроение.
– Роберт, как вы только додумались до такого? – тихо обратилась она к своему соседу.
– А? – оторвался Вяземский от своего перстня-разумника. На экран он не смотрел совсем. – До какого?
– Граф! Ну что вы, в самом деле! До кино как вы додумались, я спрашиваю.
– О, все просто. Продюсеры «Всемогущего» подсказали.
– Понятно. – Великая княжна почувствовала себя обманутой.
– Да, они отсмотрели все ваши, э-э-э, «березовые беседы», – Вяземский пошевелил бровями, – и поняли, как для вас важен кинематограф. Вот и предложили мне пригласить вас во Францию на просмотр «Осени в Париже». Я согласился, у меня тут кой-какие делишки есть.
– Понятно, – повторила Екатерина. – А сами вы куда собирались меня пригласить? Пока продюсеры не вмешались?
– У меня была замечательная идея. – Вяземский придвинулся поближе вместе со своим мускусным запахом. – Хотел позвать вас на шоколадную фабрику Конради. На Петергофской дороге, знаете? В бывшей усадьбе Строгановых. Там огромное кондитерское производство. Все девушки без ума от шоколада. Просто умирают, когда его видят.
И Вяземский, видимо решив воспользоваться удачным моментом, взял руку Екатерины в свои холодные ладони.
– А я бы умерла, если бы приблизилась к этой фабрике на расстояние ближе ста метров. – Великая княжна раздраженно вырвала руку из цепких пальцев графа. – Вы совсем меня не знаете, граф! У меня на шоколад жуткая аллергия!
– Что ж мне так не везет?! – возмутился Вяземский. – У детей на конкурсе сахарный удар случился из-за «Яблочек шоколадных», принцессу от одного вида кондитерской фабрики тошнит.
– Ну уж извините, Роберт, – язвительным тоном произнесла Екатерина. – Извините, что я не пышная блондинка, обмазанная сверху донизу шоколадом, как вам это представлялось в ваших мечтах.
Вяземский горько вздохнул и промолчал.
Из пагоды вышли в холод. Грязное небо давило. Парижские пейзажи словно продолжали серию ненастных картин Клода Моне.
– Теперь куда? Что там еще ваши друзья-продюсеры для нас придумали?
– Нет, остальное я сам, – похвастался граф. – Пора заняться дельцем, о котором я говорил в кино.
Пара – нет, определенно не влюбленных – молодых аристократов направилась к Сене. За ними, а иногда и перед ними, бежали операторы. Екатерина так привыкла к камерам за четыре с лишним месяца, что почти перестала их замечать.
– Вы посмотрите, тут только Раскольникова не хватает! – Великая княжна заглянула в арку одного из домов на Рю дю Фюр. Плотная застройка, стена в стену, тянулась бесконечно, формируя внутри кварталов замкнутые дворы-колодцы. – Совсем как в Петербурге девятнадцатого века. Если бы Достоевский родился на сто лет позже, эмигрировал бы во Францию.
– Почему? – не понял граф.
– Ну как же, изнанка этих зданий как раз в его духе. Мрачность, беспросветность, понимаете? То, что доктор прописал. Ведь окажись Федор Михалыч в нынешнем Петербурге, он бы вместо «Преступления и наказания» сочинил, пожалуй, жизнерадостный романчик под названием вроде «Солнечный зайчик на моем подоконнике».
Еще при Константине Алексеевиче в каждом петербургском дворе-колодце установили систему зеркал, разбрызгивающих лучи солнца по всей придомовой территории. С развитием технологий зеркала к тому же начали поворачиваться вслед за светилом – для максимальной освещенности колодца. Комплекс управлялся особой программой, принимающей сигнал со спутника. По вечерам эти же зеркала многократно усиливали мягкий свет уличных фонарей. Жителям, привыкшим к вечному полумраку, пришлось срочно бежать в «Хохлому» за светонепроницаемыми шторами.
Впереди показалась темно-зеленая Сена, перерезанная белым отражением Нотр-Дама.
– В собор не пойду, – предупредила великая княжна, – слишком много туристов.
– Нет-нет. – Граф почти побежал. – Нам сюда. Здесь самый знаменитый букинистический рынок Парижа.
Вяземский и книги? – удивилась Екатерина. Что ж, приятный сюрприз. Она сама до дрожи в пальцах любила полистать страницы – и не какие-нибудь там прозрачные рисовые, а бумажные, плотные. Электронная читалка «Разумное блюдце» (популярный во всем мире гаджет от «Владычицы морской») не могла сравниться с обычной книгой. Запах, тактильные ощущения. Все другое.
В глазах, уставших от серого фона, запестрело. Книжный рынок весь состоял из прямоугольников разного размера и отличался от гастрономического, склоняющегося к округлым природным формам, как день и ночь. Тихие посетители, чинный уважительный торг, аккуратные прямоугольники акварелей, жизнерадостные открытки, афиши в стиле Тулуз-Лотрека, старинные журналы мод. И повсюду книги. Тонны книг. Талмуды, манускрипты, тома. Фолианты, распухшие от множества содержавшихся в них умных мыслей и от количества прошедших веков. Река времени захлестнула набережную Сены.
Екатерина подошла к одному из лотков с русской литературой. Ей приглянулся синий сборник стихов Ломоносова, выпущенный в начале двадцатого века – еще с «ятями» и «фитами». Она открыла оглавление: «Жениться хорошо, да много и досады…»
Великая княжна улыбнулась, на секунду даже позабыв о том, как жмут ей туфли. Ходить пешком по старинным парижским улочкам оказалось совсем не так весело, как представлялось поначалу.
Тем временем граф целеустремленно бросился куда-то вглубь рынка. Остановившись возле ничем не примечательного киоска, принялся с азартом перерывать старые – очень старые – французские издания.
– Роберт, что вы ищете? – заинтересовалась Екатерина, пытаясь разглядеть названия книг. Однако большинство трактатов были вообще без обложек.
– Кое-что жизненно важное.
– Так что это? – вскинула брови великая княжна.
– Говорю же – жизненно важное, – нетерпеливо бросил Вяземский. – Скупаю все исследования парижских алхимиков, какие только могу найти. Луи Люка, Тифферо, Жоливе-Кастело…
– Но зачем, граф, зачем?! – воскликнула Екатерина.
– Мне нужен философский камень, – буднично сказал граф. – А алхимики подошли к разгадке очень близко.
Великая княжна не поверила.
– Постойте, Роберт, вы серьезно? Какая-то неудачная шутка.
– Это не шутка, – обиженно ответил Вяземский, перебирая тома. – Я собираюсь загрузить всю информацию из этих книг в компьютер. Искусственный интеллект сведет воедино все достижения разума человеческого. Результат – я получу распечатку с пошаговой инструкцией по получению великого эликсира.
Великая княжна поежилась и даже оглянулась через плечо. Вид съемочной группы ее немного успокоил, напомнив о Генри.
– Мистика какая-то. Вы меня пугаете, граф.
