– Майла, дорогая, о какой технике ты говоришь? – произнес он дрогнувшим голосом.
Девушка загадочно улыбнулась.
– Хорошо, – ответила она после короткой паузы, – теперь, наверное, пора рассказать… Несколько месяцев назад я нашла свитки из Древнего Города. Долго разбиралась, пыталась понять содержание текстов, а потом наткнулась на пояснительные картинки… И тут работа пошла! Удивительно, но когда есть от чего оттолкнуться, все идет куда удачнее. Тем более строй неизвестного языка странным образом переплетался с нашими речевыми конструкциями… В конечном итоге у меня появилось несколько вариантов перевода. А сам текст оказался пособием для людей, которые занимаются спортом и желают улучшить результаты. Чтобы подтвердить правильность перевода, я решила применить рекомендации на себе. Так сказать, как наглядное подтверждение верности перевода. И каждый вечер начала делать упражнения, в том числе и на зрение, ведь у меня была легкая близорукость. Результаты не заставили себя ждать. Но я все оттягивала. Хотелось приблизиться к идеалу… А потом… – Майло тревожно вздохнула. – Потом вы знаете…
Мужчины смотрели теперь уже растерянно.
– А шрам? – наконец буркнул Руппи.
Майла только пожала плечам.
– Да он давно у меня зажил… – ответила она удивленно.
Борр бросил гневный взгляд в сторону двух ученых.
– А вы сами-то этот шрам когда видели? Деятели! – рыкнул глава дома.
Молодые мужчины смущенно потупили голову.
– Лет восемь назад, – проговорил Тонни и втянул голову в плечи.
И правильно сделал. Потому как по лицу Борра явно читалось желание этих двух умников от науки размазать по стенке.
– Чтоб сегодня на глаза мне больше не попадались! – прогремел Борр на всю залу. – А то не удержусь и приложу ваши светлые головы к своему кулаку!
Тонни и Руппи тут же испарились. Остались только Майла и Борр.
И только тут уже немолодой мужчина тяжело сел на стул и устало подпер голову руками.
– Ты кушай, кушай, детка… Риллья вкусные пирожки напекла… Те, что квадратиком, с мясом, кругленькие – с капустой, овальные – с яйцом и зеленью… И чаек хороший, душистый… Ведь соскучилась по дому-то… Так что подкрепляйся, отдыхай…
Потом Борр замолчал и, забыв о своем принципе «женщин не окуривать», засмолил самокруткой. На лице, на удивление резко, проступили глубокие морщины.
– Только платье на тебе странное – произнес он после второй сигарки. – Кит, что тебя привел, по уши в грязи был… А ты словно и не с ним шла… Откуда оно, платье-то, Майла?
Девушка тревожно вздрогнула. Потом подняла на дядю затуманенный взгляд и очень тихо ответила:
– Не знаю, дядя Борр… Странное платье… И руки… чистые… И лицо… Ничего не помню…
– Ты платье поменяй, – заметил Борр. – Сейчас ведь такие слухи ходят, что по спине мурашки бегут… И взгляд посерьезнее сделай… А то он у тебя уж слишком растерянный. Как будто не домой, а в гости пришла…
Майла сжалась на диване в комочек и горько заплакала.
– Ничего не помню, ничего не знаю… – лепетала она между всхлипами. – Дядя Борр, замечательный дядя Борр! Что же мне делать?!
Немолодой мужчина потер глаза, потом вздохнул, да так ничего и не ответил.
– Я сама понимаю, что все как-то неправильно… – продолжала причитать Майла. – И мне ужасно от этого… Самой страшно! Ведь такого еще ни с кем не случалось…
– Ну, память теряли… – заметил Борр серьезно. – Ушибутся, бывало, головой. И все, как дети… Хоть заново учить начинай. В моем детстве такой случай был. Мужчине на вид лет сорок, а вел себя словно ребенок малый. Как-то раз даже в штаны… Ну, ты понимаешь…
Майла натянуто улыбнулась.
– Выходит, мне еще повезло… – ответила она задумчиво. – Я не младенец… Только после той ночи… ничего не помню…
– А Атис? – встрепенулась девушка и пытливо посмотрела на дядю.
– А что Атис? – буркнул Борр. – Ругал себя, ругал… Да успокоился… Теперь живет в холостяцкой комнате… А вашу общую мы не тронули. Там твои вещи как были, так и лежат. Все надеялись, что когда-нибудь вернешься. Не исчезают же люди просто так… Посему… можешь к себе возвращаться, а когда Атис приедет, я ему сообщу. Он теперь в строительстве общей школы участвует. Так что… вернется через день или два… Не раньше.
– Нашел кого? – не удержалась Майла от вопроса.
Борр неловко поежился.
– Дорогая, – проговорил он растерянно, – тебя долго не было… А он молодой, крепкий… Поговаривают всякое… Только ты не горячись… Вернется… Ему время потребуется… Ведь мы тебя… хоть и надеялись… но почти… похоронили…
Последние слова сорвались с губ Борра, причиняя, по всей видимости, весьма болезненные чувства. Старый глава Дома поморщился и, хлебнув из кувшина воды, громко, словно бодрясь, крикнул:
– Ну, теперь иди к себе и отдохни! А завтра будет новый день! Дел теперь невпроворот! Твоих рук очень не хватало!
Глава XVII
Майла сидела в своей с Атисом комнате за столиком с пишущей машинкой и разглядывала свои труды по переводу текста Древнего Города. Пожалуй, только это теперь связывало её с реальностью. Все же остальное находилось словно в дымке.
Казалось, её чувства притупились. Она была дома и вместе с тем находилась в некоем вакууме. Вакууме, без чувств и эмоций. Будто ей обрезали все токи радости жизни и оставили возможность лишь вспоминать былое.
Девушка медленно встала и подошла к большому зеркалу. Внешне – никаких изменений. Такие же утонченные черты, разлетающиеся к вискам темные брови, сверкающие зелеными изумрудами глаза, изящная и гибкая фигура…
Майла осторожно провела ладонью по щекам. Упругая, гладкая, нежная кожа… Как будто и не было печалей… Движенья легкие, как у девчонки…
Она тряхнула гривой волос и спрятала лицо в ладонях. Она должна вспомнить! Должна! Иначе нельзя…
Девушка упала на кровать и, уставившись в потолок, принялась анализировать. Она вернулась живой и невредимой. Никаких признаков недоедания или переохлаждения. Отличное состояние здоровья. Полное отсутствие повреждений, царапин или синяков. Значит, бродить где-то в лесах она не могла. Получается…
И это платье, в котором она была в тот вечер, но которое теперь отталкивает грязь, так же как её руки и обувь…
А в голове – пустота и спокойствие.
Майла села и улыбнулась. Странно. Но теперь она поняла, что совершенно спокойна. Её не интересовал ни Атис, ни странное платье, ни то, что подумают или скажут другие. Все это являлось теперь для нее абсолютной пустотой, лишенной смысла.
В дверь постучали. Майла громко пригласила войти. На пороге появился… Атис… Он стоял и смотрел. Долго и неотрывно. Будто увидел приведение.
