– Ну что было? – спросила подруга. – Ты передала письмо?
Нонна ничего не ответив, предприняла попытку подняться, но ей это не удалось сделать. Ноги словно онемели. Через короткое мгновение в доме появился Сережа. Он был переодетым, на голове назад зачесан чуб. И появилось ощущение, что он стал еще красивее.
– Здрасте, Петровна, – с порога начал всех приветствовать Сережа, – Здравствуй, Нина. Нонна, выходи.
Нонна Мордюкова с однокурсниками. 1947 г.
Ноябрина Мордюкова. 1947 г. «Не верьте, что у меня плохой характер, это все брешут!» (Нонна Мордюкова)
Ирина Петровна, оглядев всех, тут же пригласила на завтрак. Нина поняла все без слов и тут же ушла прочь.
– Чего это она? – удивился Сережа и сел рядом с Нонной.
– Знаешь, я должна была передать тебе письмо от нее… вчера…
– Ах, вот в чем было дело… – произнес ей в ответ парень.
Он лег рядом с Нонной и обнял ее. И вновь это чувство спокойствия и счастье. Как же хотелось остановить этот момент и остаться в нем навсегда.
– Петровна, я с этого дома выйти не сумею, – сказал Сережа и обнял Нонну еще сильнее.
Но Ирина Петровна понимала все без слов и не стала вмешиваться.
Но тут за домом раздался женский голос:
– Сережа, ты тут?
Это была его сестра Лена. Она пришла для того, чтобы позвать парня домой. Готовились большие проводы его и еще одного призывника этого хутора. По старой традиции, в армию молодых ребят провожали все жители.
– Сережа, ну ты чего? – войдя в дом, продолжила Лена. – А что армия? Или ты в дезертиры собрался?
Выхода не было. Нужно собираться и идти. Сережа пригласил Нонну прийти на проводы и покинул дом с сестрой.
Нонна тут же обратилась к маме:
– Не думай, мама, ничего плохого, ничего такого не было. И не будет. Сережа завтра в армию уходит!
Эти слова девушка произносила с огромной болью в сердце, а каждое слово выдавало желание девушки зарыдать.
– Вот те на… Война скоро закончится, а молодых ребят в армию забирают, – ответила Ирина Петровна.
Время тянулось медленней, чем песчинки падали на дно часов. Нонна чувствовала себя нехорошо. Ноги отказывались подчиняться, продолжая находиться в онемевшем состоянии. Ночной ливень дал о себе знать. Но перед самими проводами Сережа пришел за Нонной.
– Вставай, дорогая моя, – сказал он.
Но ноги отказывались слушаться свою хозяйку. Тогда Сережа помог ей подняться и дотащил до своего дома, где все и происходило.
Памятник Нонне Мордюковой в центре Ейска, на углу улиц Ленина и Победы
Самогонка наливалась полными стаканами и тут же выпивалась до дна, по-казачьи.
– Придется, Нонна, выпить за мое возвращение, – говорил Сережа.
И Нонна выпивала, но немного.
– На зорьке полуторка с Армавира приедет за новобранцами, – Лена произнесла эти слова, будто приговор.
За столом люди произносили напутствия, желали удачи и плакали. Только Нонна сидела молча, обняв руку Сережи, и не проронила ни слезинки.
Уже поздним вечером она оказалась дома, куда ей помогла добраться мама. Ноги до сих пор были онемевшими, а состояние – подавленным.
Ирина Петровна отпаривала ноги, проводила целительные процедуры, а перед сном дала Нонне горячительного напитка, который моментально срубил девушку.
Она проснулась на следующий день, когда солнце было уже в зените. Чувствовала она себя гораздо лучше. Но это было не то, что ее волновало.
– А где Сережа? – первое, что произнесла Нонна, пробудившись.
Мама посмотрела на дочь грустными глазами и тихо ответила:
– Он заходил рано утром. Пытался тебя разбудить, тормошил, бил по щекам. Но ты… ты не просыпалась.
В груди Нонны что-то защемило, и вновь перед глазами промчали те моменты, когда она была счастлива со своим Сережей.
– Значит, он все-таки попрощался…»
Его звали Сережа Коршунов. Первая любовь прекрасной девушки, которую она никогда не забудет. С войны парень так и не вернулся…
Об отце Нонна в своей жизни вспоминала не так много. Виктор Константинович в военные годы ушел на фронт добровольцем, а вернулся без ноги.
Шли годы, наши войска переходили в наступление, и вот он, долгожданный день Победы – 9 мая. Это время стало не просто окончанием трудных испытаний, но и началом перемен. Сама Мордюкова также готовилась к этим переменам. Она уже успела закончить школу и не собиралась оглядываться назад. А за спиной у нее были достаточно неутешительные оценки – в основном четверки и тройки. Пятерка числилась только одна – по естествознанию. И выпускные экзамены девушка сдала с горем пополам. Так, по химии получила натянутую тройку. А за сочинение ей поставили 4/4. И это оказалось достижением. Вообще, того, что у девочки были трудности в школе, она и не скрывала. Ее даже не раз исключали из школы. Впрочем, об этом Нонна с легкостью вспоминала даже спустя многие годы:
«Я росла эмоциональным ребенком, любила гуманитарные предметы и… справедливость. Когда меня исключили из первого класса, мама только рассмеялась: „Твоя учительница где только раньше не работала. А чтобы учить детей, надо сначала самой выучиться. Пойдешь в школу в следующем году“. Потом выгоняли за написанное кем-то в туалете плохое слово: грешили на меня, и я с горя пошла топиться в Азовском море. А позже я и мои друзья написали письмо самому Сталину, чтоб отменил в школе нудную математику».
Впрочем, девушка не «зацикливалась» на этих оценках. Ведь то, к чему она готовилась, измерялось вовсе не ответом на тему «Малярный раствор». И ей требовалось гораздо большее – талант. А уж этим Нонна Викторовна не была обделена. Уже с ранних лет вся деревня с упоением слушала ее песни и с задором наблюдала за шутками и веселым поведением красавицы. Актриса и режиссер Наталья Бондарчук вспоминает:
