Я снова промолчала. Но нарисованный инкуб, знающий слово «прости», нравился мне определенно больше, чем прежний шут.
— Не умирай, ладно? — совсем тихо попросил он, а затем с той стороны донесся отвратительный хруст встающих на свои места костей.
Хрусь!
— Я сейчас…
Хрусь! Хрусь!
— Ты только не умирай, а то Кай мне голову оторвет…
И снова — хрусь! Хрусь! А следом — непереводимая тирада на круольском, подозрительно смахивающая на ругательство.
Бездумно глядя на проплывающие по небу тучи, я бесстрастно размышляла о том, что случится, если я умру прямо здесь, в картине. В одной из книг лорда Эреноя было довольно убедительно написано о том, что со смертью разума тело тоже долго не живет. Но вряд ли лорд-директор хотел бы лишиться донора, так что в картине должны быть свои ограничения.
— Хейли? — донесся до меня через некоторое время все еще хриплый, но гораздо более уверенный голос. А потом меня бережно приподняли и пытливо заглянули в глаза.
«Надо же, — вяло отметила я. — Еще не красавец, но смотреть без страха уже можно. Быстро же он лечится!»
— Я больше тебя не пораню, — пообещал инкуб, пытаясь понять, слышу ли я его вообще. — Я обмотал руки тряпками. Это должно помочь.
— Кому? — наконец подала я голос и с некоторым трудом сфокусировала взгляд на инкубе. Тот заметно посветлел лицом.
— Мне, конечно.
— Какое счастье… Можно вопрос?
— У тебя еще остались силы? — знакомо усмехнулся лорд Сай, помогая мне сесть, но при этом предусмотрительно придерживая за плечи.
Я нахмурилась, но отстраняться не стала — в таком состоянии я даже шагу лишнего не сделаю. Ноги до сих пор не слушаются.
— Мне интересно, как вы умудрились осушить меня почти до дна через простое прикосновение? Тогда как лорд Эреной всегда пил напрямую и еще ни разу не довел меня до столь плачевного состояния?
Сай снова усмехнулся, отчего едва образовавшаяся на его губах кровяная корочка лопнула, а но подбородку потекла алая струйка.
— Кай тебя бережет, но для него это — редкое явление. А насчет способа питания… кому как удобно. Мужика целовать я бы тоже не стал. Это — традиционный способ питания от доноров-женщин, поскольку через губы можно взять гораздо больше и за меньшее время. К тому же донор должен быть проверенным, чтобы не пришлось пить всякую гадость.
Я потрясла головой, пытаясь прогнать летающие мушки перед глазами.
— Идти сможешь? — поинтересовался лорд Сай, успевший к тому времени неплохо регенерировать. Раны на его теле закрылись почти полностью, оставив после себя лишь розовые шрамы, обломки костей наружу не торчали. Дышал он, правда, еще тяжело, явно берег поврежденные ребра, да и кровищей был перемазан с ног до головы, но смотрел довольно живо.
Я качнула головой:
— Нет.
— А если я тебя понесу?
У меня вырвался нервный смешок.
— И далеко мы в таком виде уйдем?
— Здесь холодно, — нахмурился сидящий на корточках инкуб. — А ты совсем не одета.
— Вы — тоже, — фыркнула я, выразительным взглядом окидывая обнаженный торс мужчины и его просвечивающие многочисленными дырами штаны. — А на Оруане морозы бывают такие, что птицы на лету замерзают. Так что мы с вами в одинаково скверном положении, милорд. Кстати, я не совсем поняла — как вас-то сюда занесло? Это же мое испытание. Я думала, тут не может быть посторонних. Вон, даже Рэна не пустили.
Лорд Сай странно на меня посмотрел.
— Оруан?
— Да. Мой родной мир. В котором, к слову, нулевой магический фон. Так что вы сейчас намного уязвимее меня, милорд. Если я хоть что-то понимаю в вашей физиологии, Оруан истощит вас полностью за несколько часов. И если вы не найдете источник питания, будет второй срыв, который грозит неприятностями в первую очередь мне. Зачем лорд Эреной все это устроил?
Инкуб глянул на меня еще более странно.
— Боюсь, Кай не имеет к этому никакого отношения.
— Картина ведь его!
— Хейли, это не картина, — тихо, но очень отчетливо сказал лорд Сай, пристально глядя мне в глаза. — Я показал ее тебе, это правда. И она до сих пор висит в доме Кая, пугая своей реалистичностью. Но проблема в том, что ты, увидев ее, зачем-то создала Звездную тропу. И увлекла на нее нас обоих. Мы сейчас действительно на Оруане, Хейли. И это не шутка. Поэтому, если ты не сможешь вернуть нас обратно в ближайшее время, я тебя убью.
ГЛАВА 8
Чтобы прийти в себя, мне понадобилось время, поскольку новость была ошеломительной. Но, к сожалению, проверить ее правдивость не имелось никакой возможности. Чисто теоретически инкуб мог быть прав — окружающая действительность казалась настолько правдоподобной, что на иллюзию никак не тянула. Ни в одной картине я раньше не ощущала мир так полно. Детализация и качество прорисовки выходили за рамки простого мастерства, с трудом верилось, что вокруг обычный морок, а не реальный мир. Да и какой смысл инкубу лгать?
К тому же я смогла его вылечить, чего в картине, наверное, быть не должно. Да и обессилела я по-настоящему, поэтому рациональное зерно в заявлении инкуба все-таки имелось.
С другой стороны, я не помню, чтобы прилагала усилия для создания Звездной тропы, а это процесс трудоемкий, совершить его просто так, походя, невозможно. Вон как я в прошлый раз намучилась — только через ненависть и дотянулась. А когда творила тропу впервые, так вообще едва дышала.
Однако от лорда Эреноя можно всякого ожидать. Вплоть до того, что он нашел какого-то гения и заказал ему, основываясь на слепках моей памяти, настоящий шедевр, чтобы сбить меня с толку. Испытание же, наверное, должно быть максимально достоверным? А ситуация как можно более приближенной к реальности?
Ну так она теперь приближена. Настолько, что я уже не могу отличить правду от вымысла.
— Звучит бредово, согласен, — кашлянул инкуб, когда мой растерянный взгляд, поблуждав по знакомым с детства холмам, вернулся к нему. — Поверить действительно сложно. Но ты же видишь ауры — тебе должно быть ясно, что я не лгу.
Еще один плюс в его пользу — аура у инкуба очень характерная. И признаков волнения я в ней не заметила.
— Может, так и было задумано, включая вашу нарисованную ауру, — настороженно отозвалась я, не торопясь верить или опровергать заявление мужчины. — Вдруг лорд Эреной хотел, чтобы картина и персонажи выглядели так, чтобы их было невозможно отличить от настоящих? Это же ловушка для разума, иллюзия, здесь возможно все.
— Не совсем так. У «живых» картин есть одно обязательное свойство — в них невозможно пораниться. Уровень ощущений вариативен, на усмотрение заказчика, но это — ограничение, наложенное Императорской службой наказания, и его нарушение — уголовно наказуемое преступление, на которое директор Школы наездников не пойдет. Так как, смею надеяться, пока еще дорожит своим местом.
