Я обреченно поникла, представив, во что могут вылиться занятия. С лордом Эреноем было нелегко, но от него хотя бы знаешь, чего ожидать. А этот…
— А питаться ты чем будешь, наставник?
— Это моя забота. В крайнем случае тебя укушу. Кай меня потом простит.
— Да? За прошлый раз тоже простил? — не сдержавшись, съязвила я.
Сай задумчиво потер скулу.
— Не то чтобы… но мы уладили разногласия. Не поверишь, но я умею быть очень убедительным.
— Угу. Особенно когда застаешь врасплох.
— Надо же нам с тобой было поговорить? — резонно возразил он. — Кай поставил условие: никто не должен знать о наших занятиях. Иначе всей практике конец.
— Отлично! — воодушевилась я. — Значит, как только мне надоест, я тут же всем разболтаю.
— Выпью, — будничным тоном пообещал инкуб.
— Прокляну, — таким же тоном отозвалась я. — Будешь остаток жизни несварением мучиться.
Сай прищурился, изучая меня, как диковинное насекомое, а потом едва заметно улыбнулся.
— Такой ты мне нравишься больше. Уговор?
— Уговор, — со вздохом согласилась я. А что делать? «Эрья» мне необходимо как воздух, и пусть лучше Сай, чем никто. В последние дни лорд Эреной мной почти не занимался, так что в чем-то инкуб прав. Но как и когда я буду его кормить и как мое присутствие перенесет второй инкуб, которому тоже придется чем-то питаться, не знаю. Надеюсь, директор хорошо подумал, прежде чем дал согласие на эту авантюру.
— Ты должна мне еще кое в чем помочь, — заявил Сай, когда я уже смирилась с новостями. — Мне нужно такое же зелье, как у Кая. Я уже в курсе — новая формула киринола работает, а мне очень нужно снизить потребность в питании. Донора-то я сюда не взял.
Я кивнула.
— Конечно. Сейчас и сделаю. Но отмерять и размешивать кровь будешь сам. И еще мне травы нужно собрать…
— Я уже все собрал, — лучезарно улыбнулся инкуб, одним неуловимым движением открывая погасший ТУС брата. — Так что чем раньше мы начнем, тем больше шансов, что в свою комнату ты вернешься целой и невредимой.
— Хочешь меня о чем-то спросить? — поинтересовался инкуб часом позже, когда я почти закончила с зельем. — Давай, я же вижу, что тебя распирает от любопытства.
Я кинула в котелок очередной пучок травы и повернулась к скромно сидящему в уголке лорду.
На удивление, работать с ним оказалось совсем не сложно. В отличие от своего брата он совершенно мне не мешал, в процесс не вмешивался, а под его любопытным взглядом у меня ни разу не дрогнула рука и не появилось чувство внутреннего напряжения. Но насчет вопросов он оказался прав — мне действительно страсть как хотелось его расспросить.
— Что? — изогнул тонкую бровь инкуб, когда я прошлась по его фигуре изучающим взглядом. А затем вальяжно развалился на единственном стуле и, набросив уже знакомую маску соблазнителя, томно проворковал: — Со мной что-то не так?
— Никак не могу тебя понять, — призналась я, не обратив внимания на его старания.
— А что во мне непонятного? — удивился Сай.
— Все. Начиная с манеры поведения и заканчивая мотивами твоих поступков.
Инкуб лениво закинул ногу на ногу, внимательно следя за тем, как я помешиваю варево.
— Объясни свои слова.
Я заколебалась.
— Ну… говорят, что мужчины твоей расы не способны на сильные чувства. Что вы черствые, холодные, равнодушные и совсем не умеете любить.
— А разве это не так? — спокойно осведомился Сай, подняв на меня бесстрастный взгляд.
Я покачала головой, собралась с духом и сказала:
— Мне кажется, это не совсем правда, потому что на некоторые чувства вы все-таки способны. Хотя их длительность и степень проявления значительно меньше, чем у простых людей.
— Что же навело тебя на подобные мысли?
— Ты, — призналась я, и инкуб чуть сузил глаза. — Я не всегда могу тебя понять. Мне странно видеть твои маски. Но ты все-таки умеешь испытывать радость, сожаление, сомнения, боль… Пусть на короткое время, но все же они есть. И они достаточно заметны, чтобы привлечь внимание. Я видела твою ауру. Я не могла ошибиться. Но мне неясно, как ты это делаешь.
— Что именно?
— Как ты убиваешь в себе чувства. И почему иногда позволяешь себе чувствовать сильнее обычного, а иногда твои эмоции как обрезает.
На лице инкуба не дрогнул ни один мускул. Он не поменял позу, выглядел все таким же расслабленным и вальяжным, но мое внутреннее ощущение этого человека изменилось. И наконец появилось то самое напряжение, которое я всегда испытывала рядом с его кровным братом.
Сай невозмутимо скрестил руки на груди.
— Что ты знаешь о расщеплении сознания?
Ого, неужели он дает подсказку?
Я лихорадочно порылась в памяти.
— Читала кое-что. Вроде бы это способ разделения сознания на отдельные потоки. Одним можно писать письмо другу, другим — решать какую-нибудь арифметическую задачу, третьим — анализировать события вчерашнего дня, и все это одновременно.
— Удобно, не правда ли? — холодно улыбнулся инкуб, когда я подняла на него вопросительный взгляд. — Три дела одним махом. Кстати, эмоции можно разделять точно так же.
— Зачем? — недоуменно моргнула я, и вот тогда Сай позволил себе снисходительную усмешку.
— Глупенькая, когда человеком владеют чувства, им подчинены все его действия. Все, что он делает или говорит, несет на себе отпечаток эмоций.
— А что в этом плохого? — буркнула я, снимая с огня кипящий котелок.
— Ты не понимаешь? Представь, что я сейчас сказал тебе: «Хейли, я тебя люблю!»
Горячий котелок в моих руках дрогнул, и я поспешно поставила его на подставку, чтобы не выронить.
— Ну у тебя и шутки…
— Это всего лишь демонстрация, — спокойно отозвался Сай. — Для примера. А теперь представь, что в любви признался мужчина, который тебе небезразличен и которого ты желаешь всем сердцем видеть рядом. Ты бы смогла удержать котелок от падения?
Я покосилась на дымящуюся посудину.
— Не знаю.
— А если бы это был человек, которого ты всей душой ненавидишь?
— Постаралась бы этот котелок ему на голову надеть. Наверное.
Инкуб довольно кивнул.
— Вот видишь, эмоции управляют твоей жизнью, Хейли. Ты зависима от них и легко им поддаешься. Малейший всплеск, и все — точность твоих движений нарушена, контроль над собой потерян…
— Но это же ненадолго! — возразила я. — И далеко не у всех.
— Конечно. В большинстве случаев это не несет серьезных последствий. Эмоциональная волна как появится, так и схлынет, не вызвав больших разрушений. Но возьмем мага моего уровня — мага, чья малейшая ошибка может привести к катастрофе мирового масштаба. Представь, что моя сила — это бескрайнее море, а состояние внутреннего покоя — тонкая пленка, покрывающая его сверху и помогающая удерживать его мощь в узде. На поверхности моря дрейфуют небольшие островки. Глубина под ними огромна. И какие монстры водятся в глубине, никто из живущих на поверхности не знает. Каждый хрупкий островок — это чья-то жизнь: знакомых, слуг, доноров, обычных смертных. По сравнению с величием моря все они ничтожно малы. Выстроенные на островах земляные стены, которые должны защищать от бурь и ураганов, просто смешны. Они — ничто на пути стихии. Конечно, где-то есть островки и побольше, получше укрепленные, а где-то есть и другие моря, сила которых сравнима с моей, но таких немного — с абсолютным большинством магов Веера я могу справиться без труда.
