— Капитан, — сказала она, чуть дыша, — ваши люди смотрят на меня.
Васко не мог их винить. Волосы Мэри горели, как огонь, под палящим солнцем. Он взял один локон и слегка потянул, распрямляя. Отпустив его, Васко любовался, как он принимает первозданную форму.
— Они не часто видят женщину такой красоты, мадам.
— Я бы предпочла, чтобы они не смотрели, — высокомерно заявила она, хотя ее смутил комплимент, полный благоговения.
Правда, Васко тоже предпочел бы, чтобы моряки не смотрели на них, и, выкрикнув приказ разойтись, с удовольствием наблюдал за немедленным его исполнением.
— Спасибо, — кивнула Мэри.
Он залюбовался копной ее волос и представил, как будут смотреться локоны на фоне молочной груди.
Скоро она будет принадлежать ему.
— Откинь голову, — приказал Васко чересчур резко.
И теперь ждал возражений. Однако Мэри послушно выполнила приказ, и ее волосы волнами рассыпались по спине. В последний раз он был с женщиной много месяцев назад. А такой красавицы у него не было ни разу за все двадцать восемь лет. Васко взял ведро и осторожно вылил воду на ее волосы, наблюдая, как кудри намокают и темнеют, превращаясь в блестящий шелк. Вокруг его сапог образовалась лужа, но он не замечал этого. Его внимание привлекла одна-единственная капля, скользившая по лбу Мэри, по ее фарфоровой щеке к губам. Она высунула кончик языка и слизнула ее.
Васко чуть ли не отшвырнул ведро, сгорая от желания впиться в эти соблазнительные пухлые губы. Желание копилось уже несколько дней. Но, несмотря на дымку похоти, погрузившую его в кромешный ад, он понимал, что Мэри еще не готова. Что прелюдия не закончена.
Поэтому он взял мыло и намылил ее шелковые пряди. Бросив мыло в ведро, он принялся взбивать пену.
Мэри чуть не застонала, когда его руки погрузились в ее волосы. Мужские пальцы нежно массировали кожу. Ее соски и живот напряглись. По телу побежали мурашки. И она не понимала отчего. Ведь ей было жарко как никогда. Должно быть, из-за солнца.
— Как ощущения? — прошептал Васко.
В глубине души Мэри знала, что ей следует воздержаться от ответа, но волшебные прикосновения его рук, запах лаванды и чеснока и палящее солнце притупили голос разума.
— Удивительно, — выдохнула она, и Васко усмехнулся.
Дома мытье волос входило в обязанности прислуги, и никогда это действо не было таким… неприличным.
И уж конечно Васко не был слугой. У ее тети случился бы удар, если бы она увидела руки пирата в волосах своей племянницы. Но Мэри наслаждалась новым опытом. Она наклонила голову вперед, предоставив Васко возможность добраться до ее затылка.
Васко массировал ее голову, затылок, шею и сглотнул, когда с ее губ сорвался стон. Руки Мэри сжимали юбку, а бюст так и хотел выскочить из корсета. Васко почувствовал, что она испытывает незнакомые доселе ощущения.
Он вернулся к вискам, спустился к аккуратным ушкам, помассировал их большим пальцем и улыбнулся, услышав ее учащенное дыхание.
Он наклонился к ней:
— Мэри, ты прекрасна.
Его слова проникли в каждую клеточку ее тела. Тысячи ответных колкостей пришли ей на ум. Ему не следовало так с ней разговаривать. Но из-за его прикосновений ее тело жаждало того, что она не могла осознать. Мэри удалось вымолвить только:
— Как и ты, Васко, как и ты.
Потому что он действительно был самым красивым мужчиной, которого ей доводилось встречать.
Спустя два дня установилась солнечная погода, и Стелла смогла выбраться на палубу, где она находила больше всего вдохновения для своего нового романа.
В ненастье она много времени провела внизу, пытаясь что-то напечатать двумя здоровыми пальцами, в то время как остальные опухли и посинели. Рик, боясь, что она сломала что-нибудь, хотел повернуть к берегу и обратиться в больницу, но Стелла отказалась. Да, она упала, и да, боль усилилась после того, как появились отек и синяки, но пару лет назад она сломала лучевую кость, и эта боль — ничто по сравнению с той.
Она заверила Рика, что ей будет достаточно пары дней покоя.
А пока даже самые простые вещи стали непосильными, и ограниченные возможности сводили Стеллу с ума. Рик галантно предложил свою помощь в переодевании и мытье — точно, как Васко, — но она отказалась и от этого.
И мучилась в одиночестве, принимая душ и надевая саронг. Но более сложные вещи, как, например, эпиляция или мытье волос, казались недоступными.
Но, что самое ужасное, Стелла не могла работать. Из-за содранных костяшек и болезненных подушечек пальцев печатала она очень медленно и напряженно. Через десять минут боль усиливалась, и ей приходилось останавливаться.
Зато на палубе было очень приятно греться на солнце и любоваться спокойным океаном. Однако ее настроение испортилось, как только она открыла ноутбук. Бесполезные пальцы, несмотря на чудесный день, превратили работу в муку. Боль, как всегда, усилилась, и Стелла с отвращением закрыла крышку ноутбука.
Тем не менее сегодня ей было гораздо лучше. Синяки стали желто-зелеными, и отек наполовину спал.
Она даже была в состоянии приподнять руку.
— Ты как? — спросил Рик.
Он воспользовался хорошей погодой и снова снял рубашку. Стелла поморщилась.
— Нормально, — бросила она угрюмо, сдувая челку с глаз.
Даже волосы, жесткие от соленой воды и спутанные морским бризом, раздражали ее. Зная, что пресную воду нужно экономить, Стелла не мыла их после отплытия из Кэрнса.
Рик усмехнулся, садясь рядом:
— Что-то не похоже. Ну-ка, расскажи дядюшке Рику, что случилось.
— Я не в состоянии печатать.
— Я могу печатать вместо тебя, — предложил он, — а ты будешь диктовать. Получится, как у Барбары Картленд.
Стелла закатила глаза. Ни за что на свете она не подпустит его к Люсинде и Иниго.
Рик улыбнулся:
— Значит, нет. Что еще?
— Рука болит, — пожаловалась она, — и голова чешется, потому что я целую вечность не мыла волосы. А почесать я не могу, потому что болят пальцы.
Рик не поверил такому везению. Он перечитывал сцену, в которой Васко мыл волосы Мэри, раз десять. Он лениво осмотрел волосы Стеллы и прядки, выбившиеся из-под криво застегнутой заколки.
— Ну, с этим я справлюсь, — сухо сказал он.
Стелла бросила на него недовольный взгляд.
— Предлагать мне помощь в принятии душа уже было не смешно, — проворчала она.
— Ну, не знаю, — пожал плечами Рик, — я думал, смешно. — Он поднял руку, останавливая ее протест. — Я не хотел. Давай я помою волосы на палубе, — предложил он, ухмыляясь. — Ты будешь одета, обещаю.
