– А ты корней-то своих и не знаешь, – знахарь перевел на Алекса взгляд и погрозил скрюченным пальцем, усыпанным мелкими пигментными пятнышками. – Все ваше поколение такое выросло, корней не знающее, стариков не уважающее, поэтому и катится страна наша к гибели. Вы ее развалили.
– Вам прямо по коридору и направо, – Алекс решил относиться к ворчанию собеседника, как к любимому занятию всех пожилых людей. Им бы лишь покритиковать да былое повспоминать, которое по-любому светлее и лучше теперь кажется.
Но знахарь не собирался успокаиваться и делать, что велено.
– Ты зачем бурым стал? – он ткнул пальцем в грудь начальника полиции, совсем позабыв о том, с кем разговаривает. – Ты – не бурый. Ты – человек. Ты истинным мог бы быть. Просветленным. А теперь не будешь. Потому что зверем стал. Животным. Одно с другим никак не сочетается. Дед твой это знал, прадед твой знал, и пра-прадед тоже. А тебе чего не зналось? Думаете, вы, молодые ублюдки, страной править будете? Самозванца на трон посадили и ждете, что он каждого золотом в ответ осыплет? Страной белые волки должны править, как испокон веков повелось. А люди с ними бок о бок должны жить в мире и справедливости. А таких, как ты… таких вообще существовать на земле не должно.
– На троне сидит белый волк, – отчеканил Алекс.
Глаза у знахаря превратились в две тоненькие щелочки, а между лиловых набрякших век заплясали злые насмешливые искры.
– Не Волк на троне сидит. Не Волк. Он думает, что сидит там, а вы верите в него, как в бога. Но правда, сынок, она только мудрому открывается. Не таким, как ты.
– Вы посмотрите больную, или мы так и будем спорить о политике? – едва процедил Алекс между стиснутых губ, и старик вдруг отшатнулся и переменился в лице.
– Больную… – протянул он себе под нос. – Так вот оно что… это все из-за женщины…
Повернувшись, знахарь пошагал по коридору так, словно за ним гнались дикие собаки.
Эльза лежала на кровати, вытянувшись на спине и уставившись в потолок. Ее грудь почти не двигалась под белым одеялом. Алекс перенес ее в другую комнату, пока вызывал стекольщика починить разбитое окно, и заметил, что она так и не переменила позу с тех пор, как он уложил ее в постель. Бледное лицо казалось вылепленным из воска, губы тоже потеряли цвет и стали одного оттенка с кожей. Даже в таком состоянии Эльза оставалась красивой, но то была страшная, мертвенная красота.
– Вы можете что-то сделать? – без особой надежды спросил Алекс, пока старик, принюхиваясь, стал бродить вокруг кровати. – Я имею в виду… вам хоть немного знакомы симптомы? Что это? Яд? Последствия черепно-мозговой травмы? Может, у нее внутреннее кровотечение, незаметное на первый взгляд? Или…
– Я не могу понять, это волчица? – перебил его старик, наклоняясь над лицом Эльзы. Она даже не моргнула. – Не вижу ее глаз, но общее сходство…
– Это волчица, – подтвердил Алекс.
– Хм… – знахарь отвернул край одеяла и изучил синяки на плечах и груди Эльзы. – Молодой человек, это вы сделали с ней?
– Я что, похож на того, кто… – Алекс сжал кулаки и заставил себя успокоиться, – нет, следы уже были, когда она пришла ко мне.
– Пришла… хм, хм… значит, еще сама ходила… и как давно?
– Около суток назад.
– А сколько до этого она существовала в таком состоянии?
– Я не знаю… – растерялся Алекс.
Старик почесал в затылке.
– А следы уже были на момент ее прихода?
– Да.
– Но как же регенерация?
– Вот именно, – подчеркнул Алекс, – как же. Способность превращения тоже утеряна. Для этого я вас и пригласил. Попробуйте помочь или посоветуйте того, кто сможет сделать это, не привлекая лишнего внимания.
Рывком знахарь откинул одеяло и принялся тщательно, сантиметр за сантиметром, изучать все тело больной. Алекс сам не заметил, как стал расхаживать из угла в угол, прижимая кулак к губам. Ему очень хотелось, чтобы старик нашел способ вылечить Эльзу. Пусть пропишет какие угодно лекарства, Алекс их достанет. На кону стояла не только жизнь любимой женщины, но и далекого, пока незнакомого ребенка. Без Эльзы он не найдет Иву.
– Скажите, молодой человек, а эта прелестная девушка случайно не пыталась заставить вас заняться с ней сексом?
От неожиданности Алекс развернулся на месте, но знахарь, похоже, уже все понял по выражению его лица.
– Пыталась, но вы ей отказали. Хм, хм… несомненно отказали, раз она теперь вот так… помогите-ка…
Жестом он подозвал Алекса и с его помощью перевернул холодную, почти окоченевшую Эльзу на живот.
– Скажите, после отказа она пыталась вас провоцировать? Хотела любым способом заставить взять ее? Не лаской, так силой? Может, говорила что-то такое, чтобы вызвать агрессию? Чтобы вы овладели ей, наконец?
– Пыталась, – мрачно согласился Алекс, вспомнив, как Эльза бросала ему в лицо жестокие, острые как ножи слова.
– Медицина здесь бессильна, – с удовлетворением выдохнул старик и распрямил согнутую спину.
– Как бессильна? – закрыл глаза Алекс. – Совсем?
– Совсем. Притирания и припарки тут не помогут. На девушку наложено заклятие и наложил его кто-то очень сильный. Вот посмотрите, – знахарь откинул густые темные волосы со спины Эльзы и обнажил ее плечи и шею. Ткнул пальцем чуть выше выступающего седьмого позвонка. – Вот тут, если бы у нас с вами была специальная лампа, мы бы разглядели символы. Они пишутся кровью и невидимы обычному глазу. Но вот эти символы и сделали это с ней.
Некоторое время Алекс переосмысливал услышанное, а когда все понял, то гневно уставился на старика.
– Заклятие? Могли бы придумать что-нибудь поинтереснее, чтобы выкрутиться. Или на крайний случай прямо признаться, что не сможете помочь. Я не суеверная бабенка и запудрить мне мозги страшными присказками не получится.
Знахарь отнесся к возмущению и недоверию собеседника спокойно и даже со смирением, как будто именно такой реакции и ожидал.
– Вы, конечно, можете мне не поверить, молодой человек, – развел он руками, – и показать эту девушку любому медику, даже самой высокой квалификации. Но, так или иначе, через несколько дней бедняжка погибнет, это я вам гарантирую. Оперируйте ее, вскрывайте ей череп, ставьте капельницы или колите антибиотики – результат будет один. Первопричины вы не найдете.
– Если девушка погибнет, то вашему внуку тоже придется задержаться там, где он сейчас сидит, – процедил Алекс, впрочем, уже не так сердито.
– Значит, вы можете прогнать меня сейчас и не освобождать мальчика, – согласился знахарь. – Или вы можете хотя бы на пару секунд допустить, что в этом мире существуют вещи, в которые вы не верите и не желаете поверить. И эти вещи вообще не зависят от вас и от того, хотите ли вы верить в них. Как восход солнца и начало нового дня не зависят от того, хотите ли вы просыпаться. Так что, мне уйти?
