Он все понимал. Давно уже понимал все и даже ту правду, которую мама от него скрывала. Она рассказала ему про свои отношения с отцом, не утаила ничего, но кое-что почему-то прятала даже от родного сына. И от этого ему становилось больнее в десятки тысяч раз.
– Ты просто не хочешь, чтобы он умирал, мама, – тихо произнес он, – скажи это вслух, не бойся.
– Я хочу, чтобы за него страдала его семья, – вздернула она подбородок, – его близкие люди. Его дети. У него не будет наследников, единственным его наследником останешься ты. Может, тогда он поймет…
– Мама, я не хочу быть его наследником, я знать его не хочу! Ни его, ни его семейство! Я хочу, чтобы мы остались только вдвоем! Ты и я, мама!
Она ласково улыбнулась, покачала головой, провела по его лицу, совсем как в детстве, когда вытирала слезы и утешала.
– Как ты можешь так любить меня, сынок? После всего, что я с тобой сделала?
– Ты дала мне силу, мама, – он перехватил ее руки, с силой стиснул пальцы и поцеловал каждую ладонь, – сделала меня подобным себе. А не подобным ему. Таким, как он, я быть не хочу.
На секунду показалось, что ее взгляд, обращенный на него, так наполнился любовью, что это чувство смело все прочие, мучившие ее. Она снова всем сердцем принадлежала только ему.
– Ну хорошо. Не будем больше грустить. Давай приготовим ужин вместе. Ты мне поможешь?
– Конечно, мама. Я купил продукты. Хочу сварить твой любимый суп, – с готовностью поддержал он.
Мать вздернула подбородок и поморгала, чтобы прогнать влагу из глаз.
– Как я выгляжу?
Он бережно отвел упавшие на лицо пряди волос, кончиками пальцев вытер поплывшую тушь на веках и легонько поцеловал ее в губы.
– Ты у меня самая красивая, самая молодая и самая ведьминская мама.
Она засмеялась, на этот раз уже совсем легко, без тоски и боли, а он смотрел на нее и улыбался. Мать любила справляться у него о своей внешности, он был ее зеркалом, ведь в настоящие она не могла глядеться. Ненавидела свое отражение, уродливое и покрытое язвами, с редкими седыми волосами на шишковатом черепе и крохотными алыми глазками. Алан же смотрелся в зеркала спокойно. Собственная внешность, точь-в-точь такая же, его совершенно не волновала. Если это маленькое неудобство – дань, которую хочет темный бог, помечая подаренные ему души, то пусть будет так. Все равно он дал им двоим больше, несоизмеримо больше, чем потребовал взамен.
И если мама хочет обманываться дальше, бесконечно выжидая подходящего момента для фатального удара по ненавистному семейству, то пусть пребывает в неведении.
А ему, кажется, давно уже настала пора перейти к активным действиям.
Цирховия. День затмения
Сумеречный мир.
Это все, о чем обмолвилась мать Ирис в их давнем разговоре. И как же теперь его искать? Как найти того, кто поможет вернуть ведьминскую силу?
Ирис искала его день и ночь. Отдирать себя от Виттора было непросто, ее по-прежнему влекла и держала привязка к нему, но именно ненависть к своей новой, оборотнической сущности, наверно, и помогла ей справиться с зависимостью от него. Вот только про сумеречный мир никто не знал. Ирис обошла всех травниц и ведуний, каких смогла отыскать по сплетням знакомых и газетным объявлениям, но все они лишь разводили руками и качали головами, какую бы награду за правду им не сулили. Все они были не сильнее ее матери и если и слышали что-то, то лишь краем уха.
Жена Виттора тем временем была беременна вновь. Он даже не скрывал счастливого воссоединения семьи, гулял с ней и с их первенцем в парке, уезжал на отдых и, кажется, не замечал Ирис, которая молчаливой тенью появлялась то тут, то там и мучилась, наблюдая за их идиллией. Она понимала, что Виттор создает эту красивую картинку не для нее, а для тестя, от чьей благосклонности зависело его денежное состояние, но все равно испытывала горечь и боль.
Отчаявшись, Ирис искала успокоения своей душе, много дней проводила в молитвах, сначала в темлпе светлого, потом – темного, мысленно не делая различий между ними и просто надеясь, что хоть кто-то откликнется. И наконец, это случилось.
– Встань с колен, сестра, – раздался однажды за спиной Ирис женский голос. Она оторвала взгляд от зияющего отверстия в потолке темпла, куда до этого безотрывно смотрела, и хотела повернуться, но на плечо легла рука. – Нет. Просто встань.
– Кто вы? – она послушно поднялась на ноги.
– Мы ждали тебя. Уже долгое время. Нет, не удивляйся, твое появление было предрешено задолго до того, как ты даже родилась. Или думаешь, что это ты решаешь, когда наступает пора обратиться за помощью? – незнакомка тихонько рассмеялась.
– Мы – это кто?
Ирис все-таки обернулась и увидела молодую девушку со светлыми волосами, одетую вполне респектабельно. Такая вполне могла проживать в хорошем доме по-соседству и ничем не напоминала человека, обладающего огромной магической силой.
– Мы – это сумеречные ведьмы, – ответила она и прежде, чем Ирис открыла рот, остановила ее жестом. – Я знаю, чего ты хочешь. Не трать слова. Просто слушай. Я открою тебе дверь в сумеречный мир, но не сегодня. Не сейчас. Сначала подумай, чего ты хочешь. Хорошенько подумай. И сформулируй свое желание. Он готов тебя выслушать, но не любит пустой болтовни.
– Кто – он? – похолодела Ирис.
– Хозяин сумеречного мира, – лукаво приподняла бровь девушка. – Вы называете его темным богом.
Ирис сглотнула, ощутив, как по телу пробежала дрожь. Столько дней она сгорала от желания перейти грань, а теперь вдруг стало страшно.
– Я могу попросить все, что угодно?
– Все, – уверенно заявила девушка, – но и цену готовься заплатить соответствующую. Чем больше ты хочешь получить, тем больше придется отдать, таковы правила.
Ирис облизнула внезапно пересохшие губы.
– А если я хочу получить все? Всю силу, какую только можно?
– Тогда отдай все, что у тебя есть, – ответила собеседница прямым взглядом.
Затем она назначила дату и место встречи и хотела уйти, но Ирис вцепилась ей в руку.
– Стой! А ты? Ты чем пожертвовала, чтобы получить свое?
Девушка аккуратно, но твердо сняла ее пальцы с себя. Теперь она уже не улыбалась.
– Никто из нас никогда не говорит, чем пожертвовал. Это тоже правило.
Следующие несколько дней Ирис провела как в тумане. Она сказалась больной, чтобы не заниматься с учениками, а сама просто сидела дома и смотрела в одну точку. Маленький Алан тормошил ее, просил то дать поесть, то поиграть с ним, но Ирис не двигалась и почти не слышала сына. Решение давно созрело в голове, вот только принять его и пропустить через себя далось непросто.
В назначенный час она поднялась, прихватила из кухни большой нож, взяла за руку ребенка и поехала на окраину города, к лесу. Светловолосая майстра уже ждала ее на опушке.
