Суздальский вождь, однако, официально ещё не поднимал размер уроков. Да это было и не нужно, потому что он ещё сам по старинке объезжал все сёла и собирал дань. То есть здесь урочная система даже и не работала, никто не знал, сколько налога должен платить. Теперь вождь забирал всего слишком много, особенно у тех, кто брался утаивать излишки. А, зная жадный характер своей власти, сельский люд к сбору податей повсеместно прятал часть своего урожая и скота, а потому при желании можно был было уличить каждого трудолюбивого землепашца с большой семьёй. Нужно сказать, что суздальский вождь теперь отказывался защищать народ от упырей, что существенно развязало кровососам руки и ещё больше настроило народ против властей, не выполняющих прежних своих обязательств. Как только рать Садка присоединилась к дружинникам в сборе дани, бояре совсем расслабились и стали всё больше рисковать богатырями и беречь свои шкуры. Сам вождь зачастую не приезжал на полюдье, опасаясь за свою жизнь. Несколько раз на богатырей нападали местные жители. Вооружены они были плохо, не имели при себе ни шлемов, ни кольчуг, и потому одолеть их было не сложно. Садко заметил, что Василий Буслаев не одобрил бы такое поведение дружины и такого скотского отношения к народу. Нужно сказать, что и сын Волрога уже во многом проникся идеями своего воеводы и, хоть бунты подавлял, но в сборе дани особо не лютовал. За это земский люд полюбил Садка и как только тот появлялся в каком селе, тут же накрывали стол, щедро кормили о поили всю дружину.
Садко любезно исполнял под гусли песни для местных. Особенно народу нравились сказания про Василия Буслаева, и больше всего то, где он один на мосту одолел сто человек, а потом и сразил своего вероломного крёстного брата, имени которого юный сказитель почему-то не называл и всегда увиливал, когда к нему приставали с расспросами. Земский люд в ответ так же, уже слегка разгорячившийся от вина, принимался рассказывать свои истории, одна лучше другой. Нередко были страшные, про встречи местных с каким-нибудь лешим, болотными криксами и прочей нечистью. Были настолько нелепые, что над ними можно было только посмеяться. Жители каждого хутора даже начинали соревноваться между собой в рассказе разных историй, и порой сочиняли сущие небылицы, желая, чтобы сказитель переложил их рассказ в песню и затем поведал всему миру. Но одна история, услышанная в одном из хуторов, была одновременно и нелепой и жуткой, а оттого быстро всем запомнилась. Местный мужичок был как-то странно молчалив, за весь вечер только пил вино, слова из него не вытянешь, но спиртное разгорячило его, он ударил по столу кулаком, да вдруг и заговорил.
– А слышал ли ты, сказитель, такую историю? Про голову упыря?
– Говори, послушаю, – отозвался Садко.
– Случилось мне как-то ехать до Суздаля, на торжище. Путь не близкий, в телеге с одним скакуном несколько суток добираться. Ночевал прямо на улице, рядом со своей лошадкой, совсем один. И вот как-то ночью моя лошадка забеспокоилась, проснулась, фыркать начала. Верный признак, опасность почуяла. Я и сам тут же проснулся. Ночь, как сейчас помню, была светлая. Полнолуние. Слышу, голоса вдалеке человеческие. И людей как бы много, но все говорят тихо, а один громко, приказывает, значит. Я и пополз на свою беду в их сторону. Дополз тихо, смотрю, не дышу. Упыри собрались в круг, а в середине на пне лежит голова упыря. Нет ни рук, ни ног, ни вообще тела. Только голова с длинными волосами, с бородой, смотрим и громким голосом говорит. Всего, что голова тогда говорила, я и не помню. Слова были какие-то странные, мудрёные. А, помню, приказывала своим разыскать какого-то Многоликого. То бишь, вождя упырей, которого называют почему-то Многоликим. Голова ясно сказал, что этот вождь ему нужен, как воздух, и без него ничего не получится. А что не получится, я так и не разобрал. Упыри меня заметили, и погнались за мной. Я от них, да к своей лошадке. Молюсь ей, как богу, спасай, говорю, а то оба пропадём. Она будто поняла мои слова, рванула так, как никогда не бежала. А я давай своим товаром упырей обкидывать. Так и оторвались. Что, не веришь мне, сказитель?
– Складная у тебя история, – отвечал ему Садко. – Пожалуй, я бы даже поверил, если бы не знал, что упыри без головы не живут. Верное средство убить упыря – это отсечь ему голову.
Но мужика такой ответ не устроил, напротив, он даже пришёл в ярость.
– Думаешь, я смеюсь? Думаешь я шутки шучу? Да я еле жив тогда остался. Спроси, в соседнем хуторе мужики как-то упыря поймали, который им скот портил. Кто, спрашивают, твой вождь? А он им – Голова. И больше ни слова, сколько не пытали его.
Мужика с трудом смогли успокоить, налили ему вина, а вскоре он и заснул, упав лицом в чашку с квашенной капустой. Садко этому рассказу тогда значения не придал, и, наверное, совсем забыл бы его, если бы ни одно происшествие. Случилось уже в конце октября-месяца богатырям после долгой поездки возвращаться с данью в Суздаль. С повозками продуктов и всяких ценных вещей направлялись они к реке, где должны были соединиться с суздальской дружиной и вместе с ней уже отправиться в город. Садко ехал на новом коне, подаренном ему в одном хуторе и был очень доволен своей добычей. Смеркалось, и богатыри уже собирались располагаться на ночлег. Но тут старшина почувствовал в лесу чьё-то присутствие. Ветки хрустели, словно там проходил дикий зверь, но из темноты на витязей смотрели совсем не звериные глаза. «Засада» – подумалось Садку. Но раньше времени не стоило беспокоиться. Луки стрелы всегда были наготове, хоть в тёмное время суток попасть во врага было не просто. Садко подал знак своему сотник – Глебу, затем Хоме и остальным. Богатыри приготовились в любой момент спрыгнуть со своих коней на землю. Но тут из леса на них что-то выскочило с невероятной скоростью и сбросило сразу несколько богатырей с коней. Десятки стрел сделали врагов похожими на ежей. Те замерли, но ещё дышали. А затем они ко всеобщему удивлению стали подниматься на ноги, и все увидели клыкастые морды вурдалаков.
– Побери меня Симаргл, упыри, – вымолвил Садко, – Глеб, доставай осиновые стрелы.
Лихорадочно старшина вспоминал всё, что ему говорил Вольга про упырей. И в первую очередь вспомнилось, что друг наставлял его никогда не встречаться с этими кровососущими тварями ночью, будто бы это есть лютая смерть. Богатыри меж тем спешились и заняли круговую оборону. Упыри, напавшие на них, с диким рыком стали набрасываться на богатырей, вцепляться им в шею. Садко поразил в сердце сразу несколько кровососов, но это не помогало. «Верная смерть, верная смерть» – кружилось у него в голове. Но тут старшина вдруг что-то вспомнил, рванул, как сумасшедший к одной из повозок. Здесь, для освещения пути была приделана небольшая масляная лампа с горящим в ней фитилём. Садко спешно снял лапу с крюка, вылил масло на землю и развёл костёр.
– Хлопцы, собирай дрова! – скомандовал он, – упыри огня бояться.
Богатыри последовали его приказу, тут же набросали в костёр веток, дали ему разгореться и зажгли от него несколько факелов. Теперь вокруг стало светло почти, как днём. Упыри превратились во множество теней, перемещающихся по лесной чаще. Некоторые из них ещё резко выскакивали и набрасывались на свою добычу. И если лучник оказывался быстрее, он мог сохранить не только свою жизнь, но и свободу, спасение от опасности стать упырём. Кони в это время буквально сходили с ума, дико ржали и пытались убежать, но, добегая до края леса, и, видя там мелькающие тени, в ужасе бросались в другую сторону. Кони были более лёгкой добычей, и упыри чаще набрасывались на них и впивались им в шеи. Несчастные животные в ужасе вставали на дыбы, пытались скинуть своих паразитов, и в конце концов убегали так далеко во тьму, что и вовсе пропадали из виду. Всё это очень мешало богатырям держать оборону и атаковать внезапно возникающих отовсюду упырей. Садко чувствовал, как страх вновь начинает скручивать его живот, но не давал этому чувству завладеть собой. Наконец, упыри прекратили свои нападки, скоро в лесу снова стало тихо. Богатыри же не спали почти всю ночь и до самого утра поддерживали огонь. А когда наступил рассвет, принялись допрашивать уже ослабших пленных. Существа это были мерзкие, ни на что не похожие, одеты в какие-то лохмотья, кожа бледная с каким-то синим оттенком, звериные клыки и когти и какие-то дикие глаза завершали их отвратительный потрет. При этом кровососы оказались существами очень глупыми, и допросить их было очень непросто.
