– Кто вас послал? – спрашивал Садко, протыкая одному из упырей кинжалом живот.
– Говори, тварь, кто? Ортана? Это мерзкая яга? Кто ваш вождь.
– Голова! – отвечал лишь упырь.
– Что? – не понял сразу Садко. – Что ты несёшь, какая голова?
– Наш вождь – Голова.
И тут Садко вспомнил рассказ пьяного хуторянина про странную встречу в лесу. Вольга об этом не предупреждал, всё это было очень странно.
– Зачем вы на нас напали? – спрашивал старшина. В ответ упырь чему-то расхохотался, невзирая на кровоточащую рану.
– А ты нас не узнаёшь, лучник? А мы хорошо тебя запомнили. И вождь наш бывший. Не тот, который Голова, а который был нашим вождём, когда мы были ещё людьми. Неужто не помнишь, как напал на нас под Новгородом, и как мой вождь поклялся вернуться и отомстить лично тебе? Мы тогда тебя не достали, зато разорвали в клочья того оборотня.
– Укруты, – смекнул Садко, – вас тогда тоже Голова подослал?
– Он, – ухмылялся упырь. – Ты много наших погубил, мы хорошо тебя запомнили.
– Надо же, какие вы злопамятные. А как вас под Суздаль занесло?
Но на это упырь ничего не ответил, как его не пытали. Больше он ничего не хотел говорить, а, может, просто больше ничего и не знал. Так или иначе, ему срубили голову и сожгли тело, как и другим пленным кровососам. Садку очень хотелось броситься на поиски этого Головы и своих лютых врагов, пока был день, и они были слабы. Но нужно было передать дань в руки суздальской дружины. Богатыри потратили на это ещё сутки. После этого отправляться в погоню не было уже никакого смысла. Меж тем, сбор дани закончился, и богатыри стали вопрошать старшину, куда идти дальше.
– Для начала нужно взять плату за работу у суздальского вождя, – рассудил Садко, – а потом отправимся в гости в одно знакомое место. Теперь только один человек сможет нам объяснить, кто такой этот Голова, и что здесь вообще происходит.
Глава 12.
Дочь бабы яги.
В Суздале между местной дружиной и богатырями завязался спор, который мог бы быть очень долгим, если бы последние не торопились покинуть город. Вождь решительно намеревался надуть своих наёмников, всё тянул с оплатой и находил разные поводы упрекнуть их в недобросовестной службе. К его счастью, поводов таких было предостаточно. В первую очередь Садка обвиняли в том, что он собрал с хуторян мало дани, пожалел их, многое оставил, чтобы крестьяне потом могли сами свои излишки продать на торжище. Обвинили и в коррупции, мол, старшина взял себе коня, чего якобы делать был не должен. Садко же уже давно привык к тому, что человек на службе от своей службы и кормится, а вовсе не от жалования из казны, поэтому не понимал и не хотел понимать смысла этих мелочных упрёков. Вообще, местный люд показался старшине очень жадным и мелочным. Садко припугнул вождя судом в Ростове, но тот был и рад потянуть время. В конце концов, пришлось смириться и согласится на ту оплату, которую готовы были отдать суздальцы. И вот недовольные и злые богатыри теперь направились в известном направлении вдоль известной реки.
Пробираться по суше было во много раз сложнее, чем по воде. Дороги никакой не было, лишь густая лесная чаща. На всём пути богатыри не выпускали из рук топоров, которыми обрубали перекрывающие дорогу ветки. Кони быстро уставали от такой езды, и приходилось часто останавливаться на привал. К этому стоит добавить, что в лесу недавно прошёл дождь, все ветки и листья были влажными, а потому и путники все быстро вымокли и перепачкались в грязи. Многие уже стали сомневаться в целесообразности этого путешествия, и некоторые даже открыто высказывали своё недовольство. Большая часть дружины Садка по-прежнему состояла из бывших ополченцев Угоняя, которые слушались своего старшину лишь потому, что он им щедро платил и вообще был отличным добытчиком. Но теперь денег они получили мало, устали и измучились, и дисциплина в войске быстро начинала хромать. Казалось, ещё немного, и богатыри откажутся повиноваться своим командирам и пойдут обратно. Но тут вдали показался знакомый одинокий двор со множеством помещений. Дом ведьмы был здесь, а до заката было ещё много времени. При дневном свете богатыри могли ничего не бояться. И всё же, завидев их издалека, со двора на них выскочили упыри. Днём кровососы были намного слабее физически, так же имели слабое зрение, и раны не заживали так быстро. Богатыри смело вступили в бой с ненавистными существами и спустя короткое время погнали их обратно вод двор, срубая по пути вурдалакам головы. Садко пускал упырям осиновые стрелы в сердце, и те тут же падали замертво. Уже мёртвым им отрубали головы, чтоб уже наверняка погубить эти и без того погибшие души. Так в скором времени были перебиты все или почти все кровососы. Некоторые, возможно, успели спрятаться. Последних добивали уже во дворе, под испуганный крик юных ведьм. А затем во двор вышла и сама Ортана.
– Так и знала, что тебе нельзя доверять! – прокричала она, – ты привёл ко мне войско, мальчишка, будь ты проклят.
– Лучше молчи, карга, – подошёл к ней Садко с длинным как половина меча кинжалом. – Я пришёл сюда не просто так.
– Чего тебе надо? – спрашивала Ортана, не скрывая своего презрения к незваному гостю.
– Отгадай загадку, – победоносно смеялся Садко, – без ног, без рук, одна голова, а матерится и кусается.
– Что за вздор? – пуще прежнего злилась старуха. – Какой-то колобок.
– Нож тебе в бок, дура, – отвечал Садко под смех своих товарищей. – Будешь доказывать, что ничего не знаешь? Упырь, одна голова, без тела, вождь целого клана кровососов. По его указу меня чуть под Суздалем не сожрали. А под Суздалем, ведьма, гуляют только твои упыри.
– Я не в Суздале живу, если не заметил. Там может гулять, кто угодно. Я всех не знаю.
– Да как такое вообще возможно, скажи мне?
– Возможно, – отвечала яга, – если в голову вселился злой дух. Очень сильный злой дух. Вахрамей на нашу беду открыл новый источник силы. Это своего рода обходной путь между явью и миром мёртвых. Теперь из мира мёртвых по этому порталу в наш мир могут вырываться всякие могущественные чудовища, проклятия рода человеческого. Говорящая голова – это только начало. Но можешь поверить мне, Садко, если этот злой дух хочет твоей смерти, то жить тебе осталось совсем не долго.
И, сказав это, Ортана хрипло, но громко и злорадно расхохоталась. От этого смеха Садко даже побледнел и почувствовал сухость во рту. Но нельзя было выдавать своего страха, и он, как мог, постарался приободриться.
– А Кощей Бессмертный? – спросил он, – он тоже злой дух? Вот тебе ещё загадка, как убить того, кому нельзя отрубить голову.
– Везёт тебе на всяких чудовищ, – продолжала смеяться ведьма, – одному нельзя отрубить голову, другой уже с отрубленной головой, а всё равно живой.
– Отвечай, старая яга, – снова занёс над ней свой кинжал Садко.
– Кощей твой, скорее всего, не упырь и вообще живым никогда не был. Обычный гомункул, сделанный, быть может, из человеческого трупа.
