Народ затих, и люди стали расходиться. Архиепископа слушались и любили все.
Анна Мстиславовна и Лавр
Княжна Анна Мстиславовна понимала, насколько шатко её положение. Её отношения с Дмитрием сильно натянулись. Внучка короля Даниила Галицкого не могла простить своего супруга за те оскорбительные, по её мнению, разговоры, которые теперь вились вокруг её имени.
Только благодаря заступничеству юного отрока Даниила Александровича, князя Московского, не отправилась она в Луцк опозоренная.
Княжна возненавидела Вадима Всевластовича всем сердцем и не собиралась больше находиться с ним под одним небом и дышать одним воздухом. Когда Анна выходила из церкви, то подала милостыню неприметному бородатому старику.
– Сохрани тебя Господь, княжна, сохрани Господь!
Старика этого она хорошо знала. Это и был тот самый Лавр, который прибыл сюда из Луцка. Именно то, что она подошла к нему и подала милостыню, и было знаком, что она нуждается в его помощи. Лавр встретился с ней через несколько часов, когда княжна вышла на улицу подышать свежим воздухом. Перед ней был теперь вовсе не старик с паперти, а купец с различными побрякушками.
– Ты, княжна, сказывают, завтра под венец пойдёшь? Посмотри на украшения, которые я тебе могу предложить. Некоторые ещё в Киеве до прихода Батыя-хана делали. Таких на Руси больше нет!
– Ну, иди, купец, в палаты мои, покажешь мне свой товар.
Княжна завела его в палаты. Купец как ни в чём не бывало стал показывать свои товары.
– Лавр, – обратилась к нему княжна, когда осталась с ним наедине, – отец сказал, что, если что, я могу к тебе обратиться. Великое у меня горе.
– Знаю, княжна, оговорили тебя. Если бы ты чуть раньше меня позвала, то я бы не дал этому случиться.
– Лавр, есть у супруга моего один человек, имя его Вадим Всевластович. Хочу я, чтобы он не мог больше про меня всякие гадости говорить.
– Ты предлагаешь убить его?
– Ну, если честно, я не хотела бы на душу грех такой брать. Можешь как-то вразумить его и сделать, чтобы он не мог больше разговаривать?
– Могу, княжна. Ты украшение выбирай из тех, что разложены перед тобой. Они цены недорогой, так что тебе платить за них мне не надо. А вот эти не бери, так как стоят они дорого, и без них сложно мне будет в этой личине быть.
– Только, Лавр, я не хочу, чтобы хоть кто-то узнал об этом или на меня подумал.
– Не подумает, Анна Мстиславовна, не подумает. Вот бусы берите, и пошёл я, иначе люди могут начать криво смотреть на столь долгое наше совместное нахождение. Не хватало вам помимо славы бесплодной получить славу блудной дочери Луцка.
Когда Лавр вышел из её покоев, Анна совсем растерялась. Куда я попала, подумала девушка. Здесь не палаты князя Переславля, а клубок змей настоящий, и все они хотят её ужалить. В жизни никогда не думала она, что ей придётся от пустых слов отмываться. Когда она росла, то и представить не могла, какие дела творятся вокруг князей. Оказалось, что она хоть и княжна с рождения, а от дочери богатого купца отличается немногим. Научить править нельзя, это должно прийти после принятия нелёгких решений. До прибытия в Переславль она и не представляла, насколько полезными окажутся наставления отца и как важно не только родиться княжной, но и стать ею, пройдя через все испытания. Но у неё не выходила из головы мысль о том, что Лавр может и убить Вадима Всевластовича, и тогда этот грех ляжет на её душу. А этого она не хотела.
До бракосочетания оставалось меньше суток, и княжна решила хорошенько выспаться, так как за последние дни она спала всего по несколько часов за день. Всё остальное время она проводила в молитве, чтобы Господь вразумил её будущего супруга и послал ей защитника, который не дал бы восторжествовать неправде.
Князь Довмонт после ранения
Князь Довмонт страдал от раны, полученной во время обороны Пскова. Первые дни казалось, что рана лёгкая и должна быстро затянуться. Князь Довмонт не обращал на неё внимания, и только спустя несколько дней у витязя начался жар.
– В рану попала грязь, – говорил монах, который осматривал князя, – надо промывать рану особым настоем, чтобы остановилось загноение.
Довмонт препятствовать ничему не мог, так как находился в полузабытьи. Кое-кто пророчил князю близкую смерть и уже приступил к обсуждению, какого же князя позвать на Псковский стол. Но спустя неделю князь пошёл на поправку. Жар наконец-то отступил, и Довмонт с трудом, но всё же смог вставать с постели.
Первый человек, с которым он стал говорить о государственных делах, был его воевода Гаврила Ольгович. Довмонт доверял своему ближнику и сейчас, когда князь находился в беспамятстве, именно Гаврила правил городом и удерживал особо ретивых бояр от того, чтобы уже приступить к выборам нового князя.
– Гаврила, рассказывай, как Псков, – задал первый вопрос Довмонт, едва он увидел своего ближника.
– Плохо дело, князь. Многие тебя уже схоронили и хотят нового князя выбирать, – ответил Гаврила. – Это очень хорошо, что ты на поправку пошёл. Я срочно объявлю об этом в городе простому люду и боярам.
– Объявляй, Гаврила. Думаю, через неделю я уже смогу сидеть в седле. Видишь, как лукавый подстроил! Безобидная ранка чуть в могилу не свела. Рассказывай, что в мире творится.
– Великий князь Ярослав Ярославович приехал в Новгород и наводит там порядок. Сказывают, что он недоволен кровопролитной войной и хочет наказать виновных в ней.
– Ливонцев?
– Думаю, нас с тобой, если честно. Тут ещё от Дмитрия Александровича приезжали посланники, звали тебя на свадьбу в Переславль. Я вынужден был отказаться, сам понимаешь почему.
– Понимаю. А в Литве что происходит?
– Пока ничего нового оттуда я не слышал, князь.
Довмонт попытался встать с постели. Это удалось ему с огромным трудом. Стиснув зубы, князь встал.
– Помоги мне одеться, Гаврила, пора идти наводить порядок, а не то, чует моё сердце, бояре натворят дел. Люди должны видеть своего князя.
– А монах что говорит? Вдруг не на пользу пойдёт тебе такая прогулка?
– Если так мыслить, то надо, подобно Юрию, сечи избегать. Раны ведь именно там получают. А коли монаха послушаю, то и месяц ещё в постели лежать придётся.
Князь с огромным трудом оделся и, опоясавшись мечом, вышел из своих покоев.
– Собирай бояр, тех, что в пять советников моих определили, а я выйду пока на улицу подышать.
Довмонт вышел на крыльцо своих палат. На улице наступала весна. Снег таял на солнце, а свежий воздух закружил князю голову. Довмонт схватился за перила, чтобы не упасть, и несколько секунд боролся с собой. Затем он заставил себя открыть глаза и увидел, как простые люди собираются возле его палат. Кто радостно кричит, кто снимает шапку и кланяется князю.
