В кельтской мифологии «мужскую» сторону этой пары представляет бог Луг-Ллеу, разные ипостаси которого воплощают Ланселот, Гавейн и другие рыцари – искатели Грааля. «Женская» сторона – богиня Дану (Дон), она же Ану. В свою очередь, имя Дану, которая считалась матерью богов, связано с индоевропейским названием воды – «дон» или «дан», – сохранившимся в именах таких рек, как Дон, Днепр, Дунай. Солнечный бог является ее сыном, братом, мужем, а иногда и всем сразу. Третьим лишним в этой паре оказывается «темный» бог подземного царства, отец богини или ее незадачливый первый муж, низвергнутый «светлым» соперником. Следы этой коллизии видны чуть ли не в каждой кельтской легенде, и она же формирует историю Грааля в ее первоначальном виде: солнечный герой похищает (освобождает) из подземного царства саму богиню или символизирующую ее чашу, чтобы вернуть плодородие Опустошенной земле.
Любопытный отголосок этой истории содержится в провансальском романе «Джауфре», написанном около 1210 года. В нем молодой рыцарь Артура Джауфре (возможно, то же лицо, что оруженосец Гирфлет) отправился в путь, чтобы отомстить воину Толату, оскорбившему королеву Гвиневеру. В чудесном саду замка Монбрюн он видит шествие красавицы Брюнизанды и ее слуг, которые горько плачут и стонут, но стоит юноше спросить о причине этого, как его начинают избивать. После долгих усилий он узнает, что отец Брюнизанды, король Мелиан, ранен тем же Толатом, из-за чего на девушку и на весь ее край пало проклятие. Джауфре побеждает злодея в поединке, после чего король выздоравливает, проклятие теряет силу, а бывшая Несмеяна выходит замуж за своего избавителя. Увиденная героем процессия знакома нам по другим произведениям, но место Грааля там занимает сама Брюнизанда, имя которой восходит к прозвищу кельтской богини-матери, означающему «белогрудая» (так же переводится имя валлийской Бранвен). Память об этой богине долгое время жила в Окситании, где древние римские дороги называли «дорогами Брюнизанды»; видимо, ей, как и греческой Гекате, посвящались перекрестки – популярные места встречи реального мира с потусторонним.
Христианское влияние усложнило легенду о Граале, дополнив ее мотивом духовного поиска и постижения Бога, для которого необходимы не только сила и смелость, но и целомудрие. Если прежде главную роль в разыскании чаши, по-видимому, играли «солнечные» братья Гавейн-Гвальхмаи и Гвальхавед (имя которого позже досталось Галахаду), то теперь на первый план выступил новый герой Персеваль, хотя его имя – «рази долину», – идеально соответствует древнему сюжету божественного брака. Предание о Граале еще больше усложнилось, когда к его языческой и христианской составляющей добавилась третья, гностическая, с ее причудливой символикой и навязчивым соблюдением тайны.
А какую же роль во всем этом играет король Артур? Ответ прост – никакой. В романах о Граале он в лучшем случае благословляет рыцарей на поиск и благоговейно наблюдает мимолетные явления реликвии. Подобно тому, как в круг артуровских легенд оказались втянуты разные сюжеты и персонажи, сам Артур в какой-то момент вписался в круг древней легенды Грааля, но в жизни реального «военного предводителя» этот мифический артефакт не играл и не мог играть никакой роли. Искателям «таинственного», желающим хоть как-то сопрягать свои устремления с реальностью, пора смириться с тем, что граалевская эпопея рыцарей Круглого Стола – всего лишь красивая сказка.
Тем не менее поиски «настоящей» чаши Грааля не прекращаются до сих пор. Самый серьезный претендент на это звание – старинный потир, хранящийся в кафедральном соборе Валенсии (Испания). По легенде, еще в 258 году, во время очередных гонений на христиан, святой Лаврентий увез чашу Тайной вечери из Рима и спрятал ее в своем родном городе Уэска (Оска) в Испании, где она хранилась до арабского завоевания. Потом чаша несколько веков пребывала в арагонском монастыре Сан-Хуан де ла Пенья, а с 1416 года находится в Валенсии. Много раз ее приходилось прятать от завоевателей, но чаша уцелела и сегодня является одной из главных христианских реликвий Испании. В 2006 году папа Бенедикт XVI использовал «святую чашу» при совершении мессы, назвав ее «самым прославленным сосудом в мире».
Научное исследование чаши, проведенное в 1960 году, доказало, что она изготовлена в первые века нашей эры на Ближнем Востоке. Артефакт имеет высоту 17 сантиметров и состоит из собственно чаши, вырезанной из цельного куска агата, ножки с двумя ручками в форме змей и массивного халцедонового основания, украшенного жемчугом, рубинами и изумрудами. На основании высечена арабская куфическая надпись, смысл которой неясен – ее переводят как «красно-телесная», «дающая свет», «слава Сыну Марии», а иногда считают названием летней резиденции кордовских халифов – городка Мадинат аз-Захра. Изображение чаши из Валенсии лучше всего соответствует предполагаемому виду Грааля; заманчиво предположить, что именно о ней видевший ее провансалец Киот мог рассказать Вольфраму, который был, конечно, волен украсить историю чаши любыми фантастическими подробностями.
Помимо валенсийской чаши, на звание Грааля на протяжении веков претендовали не менее десятка сосудов разной величины, формы и возраста. Один из самых известных – зеленое каменное блюдо Сакро-Катино из кафедрального собора Генуи. Местные легенды утверждают, что оно не только служило Христу и апостолам на Тайной вечере, но и украшало Ноев ковчег и Моисеевы скрижали, а также было тем самым блюдом, на котором лежала отрубленная голова Иоанна Крестителя. В Геную Сакро-Катино попало из Святой земли в годы крестовых походов, а в 1809 году его по приказу Наполеона отвезли в Париж и исследовали, выяснив, что оно сделано не из изумруда, как считалось прежде, а из обычного зеленого стекла. Вероятно, зеленый цвет стал решающим для отождествления блюда с Граалем.
В христианском мире с давних пор бытовали легенды о сосуде Тайной вечери, дающем исцеление и долгую жизнь. В 570 году пилигрим Антоний из Пьяченцы видел этот сосуд в одном из храмов Иерусалима и описал его как чашу из оникса. Галльский епископ Аркульф в 688 году лицезрел эту же реликвию, о чем упомянуто в сочинении «О святых местах» шотландского аббата Адомнана, которое, в свою очередь, цитировал Беда Достопочтенный. Правда, на сей раз сосуд представлял собой серебряный кубок с двумя ручками, а внутри него помещалась губка, с которой распятому Иисусу давали пить уксус. Позже реликвия, по всей видимости, переместилась в Константинополь, перевоплотившись при этом в блюдо. Новгородский архиепископ Антоний, посетивший византийскую столицу в 1199 году, упомянул в своей «Книге Паломник» увиденное им в церкви Святой Софии «блюдо мало мороморяно (мраморное. – В. Э.), на нем же Христос вечерял со ученики своими в великий четверг»
[204]. Альбрехт фон Шарфенберг также писал в «Младшем Титуреле», что в Константинополе хранится «дивное по красоте и ценности блюдо», которое местные жители почитают за истинный Грааль, хотя оно является всего лишь его точной копией.
Иногда Грааль отождествляют с другой константинопольской святыней – хрустальной чашей с кровью Христовой, которая хранилась в церкви Богоматери Фаросской недалеко от императорского дворца. В 1204 году разграбившие византийскую столицу крестоносцы в числе прочих ценностей захватили и эту чашу, отослав ее в кафедральный собор Труа – того самого города, где незадолго до этого писал свои романы Кретьен. Напрашивается вывод, что рыцари из Шампани целенаправленно охотились за реликвией, воспетой их земляком. В Труа чаша хранилась много лет, окруженная поклонением, пока в 1794 году не была уничтожена бушующими санкюлотами вместе с прочим церковным имуществом. Судьба сосуда из Брюгге, о котором уже упоминалось, оказалась более счастливой – он до сих пор хранится в соборе Святой крови, и раз в год епископ проносит его по городу в торжественной процессии. Почти идентичная реликвия была в 1170 году «чудесным образом» обретена в нормандском городе Фекан, и для ее хранения также выстроили храм Святой крови. Капли крови Спасителя на ткани демонстрируются и в других европейских храмах, но это уже другая традиция, не имеющая прямого отношения к Граалю.
