Он рядом… Она чувствовала… Где?.. Ответ пришел сразу. Со всех ног Лёка кинулась в подворотню. Толпа из пяти мужчин избивала еле живого Анатоля. Словно во сне, она видела, как один из нападавших занес нож. Шок… ужас…
Все вокруг помутнело. Воздух стал напоминать тягучий кисель. Картинка в ее глазах замерла: четверо застыли над жертвой, пятый держал нож… рука двигалась к своей цели медленно, почти незаметно для глаза.
Она побежала к ним… – никто не шевелился!
Лёка схватила нож и, что есть сил, рванула на себя. Нож с легкостью выскользнул из рук нападающего.
Никто не двинулся…
Толик стоял, согнувшись, в полном оцепенении. Глаза безжизненно уставились в одну точку.
Девушке стало невыносимо жутко… В голове Лёки промелькнуло: «Я сплю, надо себя ущипнуть за руку» – кисть пронзила боль. Это помогло ей прийти в себя и действовать дальше. Лёка принялась неистово тормошить Толю и пытаться сдвинуть парня с места. Пора было уносить отсюда ноги. Но Анатоль, точно изваяние, застыл на месте. Тогда девушка интуитивно прижалась к нему. И тут, наконец-то… Толик посмотрел на нее остекленевшим взглядом и попытался что-то сказать! Но слова застыли у него в горле. Еще ничего не понимая и даже не пытаясь анализировать происходящее, Лёка потащила юношу ко входу в ресторан. Они миновали дверь, застывшую охрану, окаменевшего гардеробщика. Дошли до туалета. Внутри их встретила неподвижно склонившаяся над умывальником девушка. Из крана вода не текла! Она стояла кристально-прозрачным столбом…. Никакого шума!.. Мертвая тишина!..
В шоке Лёка зажмурилась. И тут зашелестела вода в умывальнике. Зашаркал ногами Анатоль и, невнятно бормоча, попытался умыть окровавленное лицо. После долгих усилий ему, наконец, удалось кое-как привести себя в порядок. Но опухший нос, разбитую губу и заплывшие глаза привести в надлежащий вид оказалось невозможным. Прежний щеголеватый вид пришел в полную негодность. Одежда свисала с плеч жалкими клочками.
Обернувшись, Анатоль уставился на нож. Все еще в шоке, Лёка крепко сжимала в руках смертельное оружие. Еще немного, и это нож мог убить Толю… секунда и… было бы поздно…
Мимо прогарцевала оттаявшая девица, бросив возмущенный взгляд на ободранного Анатоля.
Это помогло Лёке успеть собраться с мыслями и с совершенно невозмутимым видом встретить недоумевающий взгляд юноши.
– Что было? – с идиотским выражением на лице спросил он.
– А я-то думала, это ты мне веселенькую историю расскажешь…
Анатоль невнятно помычал и выдавил:
– Домой… поехали домой…
За руль пускать этот «бифштекс» Лёке не позволяла совесть и, деловито взяв парня под руки, она повела того к машине.
На ходу Анатоль прошамкал подходящему администратору: «Запишите на мой счет». Администратор при взгляде на побитого в дальнейшую дискуссию вступать не решился, деловито кивнул и поспешно удалился.
Лёка, с трудом затолкав юношу в машину, села за руль «Феррари», нажала на газ и с удовольствием ощутила рвущуюся и вместе с тем управляемую мощь машины. Что не говори, приятно ехать на такой красавице!
Девушка доехала быстро. Все попутные машины с уважением уступали дорогу, поглядывая на симпатичного водителя. За все время пути Анатоль несколько раз постанывал, понуро уставившись в окно.
Лихо загнав машину в гараж, Лёка повела израненного друга к дверям квартиры. Анатоль долго пытался понять, где ключи, но, в бессилии подняв руки, сказал:
– Сдаюсь… поищешь?.. Черт бы их подрал, и куда они могли подеваться!
Деловито пошарив в карманах, после выгребания кучи бумажек с девичьими именами и телефонами, пачки презервативов и скомканных долларов, Лёка наконец-то выудила ключи. Бесстрастно вручив «кучу мусора» обратно ее владельцу, сурово произнесла:
– А теперь маленькому блудливому мальчику пора отдыхать, – и, немного подумав, добавила. – Обязательно вызови врача, раны серьезные.
– Лёка, – Толя уставился на нее умоляющим взглядом, казалось, он готов расплакаться, – не оставляй меня одного! Очень… очень прошу!
И поняв двусмысленность предложения, добавил:
– Я прошу… как друга… мне с тобой спокойнее – почувствовав еще не прошедший холодок после нахождения доказательств его «мужской славы», Анатоль воскликнул:
– Неужели ты не сжалишься над умирающим другом? – и в притворном бессилии закатил глаза. – Как мне плохо, кажется я умираю. А вдруг ночью у меня случится приступ? И тебе меня ни капельки не жаль? Жизнь брошенного в полном одиночестве израненного парня будет на твоей совести!
– А ты, как я посмотрю, не такой уж умирающий – иначе бы столько не болтал! – грозно ответила девушка. Но, чувство долга перевесило чашу весов, и Лёка сдалась. – Ладно, договорились. Я постелю себе в библиотеке, а тебе следует переодеться, и дай телефон вашего семейного врача.
– Глупости, Лёка, перестань. Я чувствую себя весьма сносно. Девочкам надо знать, иногда мальчики попадают в разные переделки, но устраивать из этого трагедию лишнее.
– Дело твое, – спорить совсем не хотелось.
Проводив взглядом Анатоля в ванную, Лёка направилась к холодильнику, достала банан и, устало плюхнувшись на диван, принялась листать первый попавшийся журнал. В голове вертелось: «Уложу Тольку и самой пора спать… завтра еще на выставке работать…»
Тихий стон врезался в сознание…
Лёка проснулась. Вокруг темно и тихо. Она лежит на диване, укрытая теплым пледом, бережно наброшенным заботливой рукой. Опять этот звук… Боже мой! Анатоль!..
Вихрем промчавшись через гостиную, она влетела в его комнату.
Анатоль что-то тихо бормотал себе под нос и постанывал. Лёка поднесла ладонь ко лбу. Похоже, подскочила температура! Что делать? На глаза попалась записная книжка. Трясущимися руками девушка принялась перелистывать страницы в надежде отыскать телефон доктора. В голове мелькнуло: «частный врач – лучше, 03 – эта черепашья повозка и к утру не приедет!., где же этот доктор!..» Наконец, она нашла корявую надпись «Папашин врач – т. 237–54–83». Схватив телефон, Лёка принялась набирать номер. Из трубки донеслось сонное – «Алло…». Собравшись с мыслями, девушка отрапортовала:
– Вас беспокоят из квартиры Анатолия Гольберга, – бросив взгляд на время, она продолжала. – Четыре часа назад его избили и сейчас он… похоже, в бреду, поднялась температура…
Не дослушав конца фразы, врач выпалил: «Еду!»
Положив трубку, Лёка почувствовала небольшое облегчение. Анатоль, не просыпаясь, все продолжал что-то бормотать. Наклонившись над самыми подушками, Лёка едва разобрала обрывки фраз: «Сволочи… у-у-у… сволочи… всех вас…». В немой беспомощности она взяла его голову на колени и принялась баюкать, тихо напевая песенку:
Дорогой иду и иду,
Проносятся века… века…
Я мечту несу… несу…
Родина далека… далека…
На сердце стало тоскливо. Казалось, она не в родном городе, а в другой вселенной, всеми покинутая и забытая… Одинокая… Потерявшая дорогу домой…И вместе с тем… чувство неисполненного долга тяготило душу.
