– Кто потревожил меня за работой? Кто в мой мир забрался? Чьё мясо буду жрать? Неужели некому назвать имя моё, поклониться достойной старости моей?
Подняла старуха взгляд от своей работы. Увидела Эрлика, захохотала грохочущими раскатами преисподней:
– Кто я? Назовёшь или сдохнешь?
– Ты, мать-Преисподняя, мать всех поземных духов и девяти невест! Ты та, которая стоит у ворот и переводит через мост, взявши путника за верёвку! Вот тебе мясо оленя! Вот тебе мой сиджим! Переведи меня в свой мир! Дай мне дорогу кара-кама, о, грозная мать!
– Ах! – Зарычала старуха. – Осталась я без человечины сегодня! Только оленина мне в угощение! Узнал и назвал ты меня, Эрлик! Беру в руки свои твой сиджим! Поднимайся на следующее тапта! Заходи на мост но, берегись, наглец! Впереди другие тебя встретят!
Увидел шаман Николай, что первым вышел дух чёрной Матери навстречу Эрлику, что чёрный дух выскочил на чёрный цвет Эрликовой души. Усмехнулся Николай всем своим прошлым переживаниям. Не могло быть иначе с Эрликом. Не могло.
Эрлик лёгкое тело над землёй поднял, взялся рукой за второе тапта, услышал как, в оставленном мире, толкнул по верёвке Николай второе джульду.
Полетело, засвистело джульду навстречу Эрлику, и на второй ступени оказался он, на тонком мосту над бурлящей рекой. Стоит он над самой серединой молочной реки, которая берёт начало от вымени Серебряной Оленихи. Ветры мост качают, под ногами доски трещат, хотят духи выкинуть Эрлика в молочную реку. Помнит он – кто в молочную реку упадёт, превратится в красную рыбу, эту рыбу поймает и проглотит дух медведя. Кого дух медведя проглотит, тот внутри встанет в полный рост, силу медведя заберёт, его шкуру с себя снимет, в своей юрте под ноги постелит и станет непобедимым воином. Ухватился Эрлик покрепче за тапта и прыгнул бесстрашно в молочную реку. Стал красной рыбиной, поплыл сам в открытую пасть-пещеру медведя. В медведе в полный рост встал, его шкуру с себя содрал и вернулся на мост, летя по воздуху, как птичий пух. Ворчит у него под ногами медвежья шкура:
– Назови моё имя, содравший меня, забравший мою силу?
– Имя твоё Чёрная Медвежья Пасть! Ты ворота в нижний мир! Через тебя начинается моё оргиски – нисхождение во тьму.
– Правильно назвал! – Радуется шкура. – Иди не оглядывайся.
Заволновался шаман Николай, оставшийся в этом мире. Не ожидал он, что дух Чёрной Медвежьей Пасти разрешит Эрлику осуществить оргиски, которое дозволено только старым опытным шаманам. Думал он, что Медвежья Пасть велит Эрлику возвратиться.
Взошёл Эрлик на третью тапта и толкнул Николай по сиджиму третье джульду. Стоит Эрлик перед большим чёрным шатром. Откинулся полог шатра, вышли из него девять девушек в чёрных одеждах. Каждая держит в руках блюдо с вареным мясом, каждая смотрит на Эрлика ласково, каждая хочет его в мужья.
– Выбери себе жену среди нас, молодой шаман! Без спутницы не пройти тебе оргиски. – Обращается к нему старшая девушка. – Прояви в чёрном шатре свою мужскую силу, покрой избранную так, чтобы крик её сладострастный донёсся до неба и пронзил преисподнюю. Только смотри, не ошибись! – Смеётся девушка. – Тебе только одна подойдёт. Другие – нет!
Тут все девять девушек засмеялись, скинули с себя одежды, предстали перед Эрликом во всей красе и наготе.
Растерялся юноша – все хороши. У той бёдра крутые, у этой грудь загляденье, другая стройна как берёзка, а эта пышная и сочная как сладкий сон.
Вдруг за спинами красавиц появился зверь, Росомаха с белыми клыками. Слышит Эрлик её голос у себя в голове:
– Смотри, юноша! Я сейчас буду бегать перед невестами и хвостом их между ног щекотать, языком их прелести стану лизать. У восьмерых от такого прикосновения кровь в глаза ударит и клыки сквозь красные губы полезут. Это те, которые жениха на брачном ложе убивают и съедают. Только одна из них засмеётся и меня погладит. Её в жёны бери.
Стала Росомаха меж ног у нагих девиц шнырять, хвостом щекотать, языком лизать. Видит Эрлик, как кровью у них глаза налились, как клыки злых мангысов губы удержать не могут. Только пятая по счёту весело хохочет, гладит мать-Росомаху.
– Ты будешь мне женой! – Указал Эрлик на пятую девушку и взял её за руку.
– Имена наши назови, наглец! – Зашипели гадюками восемь мангысок.
– Вы все дочери матери-Преисподней, Чёрной Старухи, которую я встречал! Ваши имена: Злоба, Ненависть, Презрение, Жадность, Голод, Болезнь, Порча, Зависть. А невесту мою зовут – Добыча Шамана. Она пойдёт со мной в шатёр.
Покрыл Эрлик свою магическую жену с такой мужской силой, что голос её страсти и счастья пронизал все три мира. Закрыл уши Николай, чтобы не слышать как племянник его прошёл ещё один обряд посвящения в кара-камы. Тот, кто получил в жёны дочку Преисподней, никогда уже на светлый путь не встанет, – связан он с тёмным миром брачным обетом, семя его засеяно в потомках мира теней.
Понеслось к Эрлику четвёртое джульду. Ухватился он левой рукой за четвёртую тапта, а правой держит за руку свою жену-Добычу. Стоит Эрлик с женой перед юртой сложенной из костей, а верх юрты составлен из человеческих черепов.
– Ты меня так хорошо покрыл, – говорит Эрлику жена, – что я тебя обманывать не хочу. Настоящее имя этого духа я не должна тебе назвать, должна назвать неправильно. Я лучше помолчу.
Услышали они грозный голос:
– Войдите в мой дом! Разделите со мной мою пищу!
Ступили они за порог юрты и предстал перед ними великан о трёх головах, сидящий над казаном полным человечины. Одет мангыс в чёрный как ночь халат, расшитый серебряными звёздами и золотой Луной.
Во всех трёх ртах, на каждом клыке висит у него по человеку, проткнутому насквозь. В волосатой лапе держит великан костяную ложку, которой помешивает в котле страшное варево.
– Садитесь на шкуры! – Велит гостям. – Ешьте!
– Я кара-кам! – Отвечает Эрлик. – Мне человека есть нельзя. Сам знаешь.
– Тогда я тебя съем! – Хохочет мангыс и тянет к Эрлику свободную левую лапу.
– Ешь! – Спокойно отвечает Эрлик. – Только помни, что я проглоченный Медвежьей Пастью и разорвавший тело Медведя изнутри. Хочешь, и тебя разорву, а твою шкуру постелю себе под ноги.
Остановился мангыс, задумался.
– Ладно. Пусть тебе жена скажет, как моё имя, а ты громко повтори. И пойдёте себе с миром.
– Зачем женщину думать заставлять. – Улыбается Эрлик. – Я и так знаю твоё имя. Ты Тот Кто Сторожит Кости, ты Хозяин Смерть, Дух перед дворцом Эрлик-хана!
Затрепетал великан, сделался маленьким карликом, запищал тонким голоском:
– Молчи! Молчи! Нельзя вслух моё имя называть! Иначе умру я! Кто будет кости сторожить?
Поднялся Эрлик, поклонился карлику:
– Спасибо тебе, что сторожишь кости в земле, держишь в юрте своей умершие души. Живи себе спокойно, а мы дальше пойдём.
