К счастью, доктор Уолш уже ждал, когда они влетели в ворота поместья. Быстро осмотрев миссис Кеннеди, врач приказал:
– Нужно как можно быстрее доставить ее в больницу.
Я в это время крепко спал в крохотном летнем домике, который снимал на окраине Гианнис-Порт. Разбудил меня звонок Джорджа Далтона.
– Клинт, у миссис Кеннеди начались роды. Приезжай срочно.
Господи боже. До родов было еще пять недель, и сейчас ребенку будет слишком рано появиться на свет. Я быстро оделся, схватил удостоверение и револьвер, но, едва я открыл дверь, чтобы выйти из дома, раздался новый звонок.
– Клинт, они полетели в «Отис» на вертолете.
Черт побери.
– Хорошо, поеду сразу туда.
На пути в госпиталь я связался с командным центром и приказал им сообщить о случившемся в Белый дом, руководящему агенту Бену. Президент должен был знать, что у его жены начались роды. До авиабазы «Отис» из поместья было десять минут лету и двадцать пять – на машине, но я подъехал как раз в момент посадки вертолета. Едва увидев миссис Кеннеди, я понял, что дело плохо.
– Все будет хорошо, миссис Кеннеди, – успокаивающе сказал я и положил руку ей на запястье, пытаясь хоть так подбодрить первую леди. Пока ее везли на каталке в специально оборудованное для такого случая больничное крыло, она смотрела мне в глаза, но не видела ничего вокруг. И я, и она думали об одном и том же: лишь бы все было хорошо с ребенком.
Как только миссис Кеннеди отвезли в операционную, агент Лэндис отправился отдавать указания больничной охране, а я остался ждать у дверей. Пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей, я думал о том, что предстоит сделать после родов: с кем связаться? Что привезти из дома? Как оградить мать и дитя от треклятых журналистов?
В какой-то момент я осознал, что брожу туда-сюда, как будто это я – молодой отец. Точно так же я ждал у дверей появления на свет Джона два с половиной года назад.
За это время очень многое изменилось. Тогда мы с миссис Кеннеди были едва знакомы, сейчас же нас связывали два с половиной года, проведенные вместе с редкими расставаниями. Я знал ее настолько хорошо, что мог читать ее мысли по глазам. Знал я и то, сколько для нее значил этот ребенок, и одна мысль о том, что с ними что-то может случиться, приводила меня в ужас.
Вошел Пол Лэндис с новостями: президент Кеннеди уже вылетел в Гианнис-Порт с авиабазы «Эндрюс». После паузы он добавил:
– Он летит не на Борту номер один.
– В смысле?
– Все самолеты оказались заняты, поэтому он летит на «ДжетСтаре». На втором таком летят агенты и персонал.
В авиагруппе номер один состояло несколько четырехтурбинных реактивных самолетов, которые президент мог использовать в качестве Борта номер один. Маленькие и медленные «ДжетСтары», которые вмещали всего шесть-восемь пассажиров и развивали намного меньшую максимальную скорость полета, оставались только как неприкосновенный запас. Оказалось, однако, что один из самолетов находился в воздухе, совершая тестовый полет, а два других оказались на обслуживании. Президент сегодня не планировал никаких путешествий, поэтому инженеры решили провести технические работы у всего авиапарка. Не самое лучшее стечение обстоятельств, и уж точно ужасный выбор времени. Президент снова пропустит рождение своего ребенка.
Так и случилось: доктор Уолш вышел из операционной около часа дня.
– Клинт, выдыхай. У миссис Кеннеди мальчик, она чувствует себя нормально.
– А малыш? – спросил я.
– Ну… – протянул доктор. – Он очень маленький. Весит всего два килограмма сто граммов. И, кажется, у него что-то с дыханием.
От меня не укрылось его озабоченное выражение лица.
– Какие проблемы?
– Мы поместили его в инкубатор и скоро сможем сказать точнее.
– Хорошо. Спасибо, доктор Уолш. Я сейчас же передам новости президенту. Он уже в пути и совсем скоро будет здесь.
Примерно через сорок минут президент прибыл на авиабазу.
– Мои поздравления, мистер президент, – поприветствовал его я.
– Спасибо, Клинт. Как дела у миссис Кеннеди?
– Кажется, она все еще под наркозом. Спросите лучше у доктора Уолша.
Я не знал, что ему уже успели сообщить, и не хотел быть тем человеком, который принесет дурные вести о проблемах с новорожденным. Президент прошел в палату, чтобы увидеть жену, и оставался там довольно долго, беседуя с доктором Уолшем. На выходе он остановил меня и сказал:
– Клинт, найди священника. Нужно срочно крестить ребенка.
– Как прикажете, сэр.
Через некоторое время сына президента и первой леди крестили Патриком Бувье Кеннеди. Имя выбрали заранее: Патрик в честь деда президента по отцу и Бувье в честь отца миссис Кеннеди.
После крещения миссис Кеннеди перевели в специальную палату для выздоравливающих, а Патрика поместили в отдельное крыло, где за ним можно было постоянно наблюдать. Так я впервые увидел нового члена семьи Кеннеди и едва не прослезился: у малыша были прелестные черты лица и совсем крохотные ручки и ножки. К сожалению, он явно не мог дышать свободно, и его маленькая грудь тяжело вздымалась при каждом вдохе.
Он выглядел совсем потерянно в стерильном пространстве инкубатора – жутковатой машине с торчащими отовсюду трубками. Как же мне хотелось взять его на руки и согреть! Больше всего на свете я хотел защитить его и спасти, но в моих силах было лишь молиться, чтобы малыш выжил.
«Господи, прошу тебя, сделай так, чтобы Патрик выжил. Забери меня, но пусть он не умрет».
Доктора продолжали суетиться над младенцем, изучая его состояние, и постепенно становилось ясно, что у Патрика серьезные проблемы с дыханием. У него оказалась довольно обычная для недоношенных детей болезнь гиалиновых мембран. Недоразвитые легкие не могли обеспечить достаточное количество кислорода для выживания малыша.
В больнице «Отис» не было нужного оборудования и квалифицированных врачей, чтобы успешно лечить эту болезнь. Патрика нужно было везти в бостонскую детскую больницу на вертолете, и там, возможно, смогли бы его выходить. На кону стояла жизнь малыша, но везти его на вертолете было слишком опасно. Пришлось гнать на «Скорой», и сына президента Соединенных Штатов должен был сопровождать агент секретной службы.
С малышом хотел остаться я, попытаться хотя бы так защитить его, но миссис Кеннеди еще не проснулась. Ей тоже понадобится охрана.
– Пол, – сказал я Лэндису, – миссис Кеннеди отправила бы одного из нас с малышом.
Тот кивнул.
– На «Скорой» поедешь ты, а я останусь с первой леди.
Итак, Пол сел в машину «Скорой помощи» вместе с командой врачей и маленьким Патриком. Без пяти шесть вечера они тронулись с места и, набирая скорость, вместе с полицейским эскортом помчались в Бостон.
