Отец Анжелы тоже выпил и встал, чтобы налить еще. Мы пьем молча. Потом пьем еще. Ни я, ни он не пьянеем.
Проходит уже много времени, но мы все молчим.
Наконец Виктор Семенович говорит:
— Стреляли ведь в тебя! — Он не спрашивает, а утверждает.
Киваю:
— Да. В меня. Я на самом деле не бизнесмен, Виктор Семенович. Я такой же негодяй, как и те, что были в той машине. Я убил их, но это уже ничего не изменит. Мой пистолет кто-то забрал, так что его нет среди улик. Все произошло очень быстро. Анжела наклонилась, чтобы поправить туфлю, а когда стала выпрямляться, в этот момент по нам и открыли огонь. Я не успел ничего сделать. Она приняла пули, которые предназначались мне. Я видел ее удивленные глаза, она умерла мгновенно.
Мы снова молчим. По лицу Виктора Семеновича текут слезы. Он сотрясается в беззвучных рыданиях. Я выливаю остатки коньяка в стакан и подаю ему. Он выпивает залпом и плачет. Мы снова молчим. Мне уже все равно, сколько пройдет времени. У меня есть о чем подумать.
— У нас были все данные по тебе и твоей бригаде, — вдруг глухо произносит Виктор Семенович. — Но Анжела так рассказывала о тебе, что я не верил даже оперативным сводкам. У меня была возможность пообщаться с тобой. Собственно, для этого и не было серьезных оснований. Твоя бригада действовала нагло и жестко, но главную черту вы не переступали. Один раненый местный ублюдок и один убитый подонок с Кавказа — это нормально для серьезного передела… В последнее время ты почти отошел от дел. Большую часть времени ты уделял моей дочери и ни разу не посягнул на ее честь. Какое горе! Что ж, такая моя судьба. Это расплата за мои грехи и грехи моего отца. Мы загубили больше судеб, нежели кто-то еще…
Виктор Семенович замолчал, низко опустив голову. Я слышал все, о чем он говорил, и теперь уже по-другому смотрю на его кабинет. На стене над рабочим столом висит огромный портрет Дзержинского.
Так вот, оказывается, какой ответственной работой занимается отец Анжелы.
— Да, — говорит Виктор Семенович, проследив за моим взглядом. — Это Комитет… Именно тот, который в недавнем прошлом наводил ужас на всю страну. И это было небезосновательно… Ты должен отомстить! — Он резко вскидывает голову, и глаза у него горят сумасшедшим блеском. — Ты должен! — тихо говорит он.
— Я сам хочу этого, — киваю ему.
— Правильно. — Виктор Семенович быстро поднимается и идет к столу. Возвращается с большим пистолетом в руке. — Вот, возьми. Здесь есть еще одна обойма. Они полные. Ты все сделаешь как надо, я уверен. А теперь уезжай! Я позвоню на проходную, и тебя выпустят. Езжай!
Выхожу на улицу. Глубокая ночь. Бреду по тротуару и останавливаю такси. Доезжаю до дома. Здесь меня уже ждут друзья.
— Ты как?! — подбегают ко мне Волк, Леха, Петька и еще несколько наших парней.
— В ментуре сказали, что тебя забрали куда-то, но не сказали куда, говорит Волк. — Что там было?!
— Я был в Комитете, — говорю ему. — Отец Анжелы, оказывается, там большой чин… Я и не знал. А они о нас знают всё. У них есть материалы. Но это не важно. Важно вот что… — Достаю пистолет, который мне дал Виктор Семенович. — «Стечкин», отличная машинка. Пистолет, у которого в обойме Двадцать «макаровских» патронов и который умеет стрелять очередями. Если кто и поедет со мной, то только вы трое. Никто больше! — смотрю на Волка, Леху и Петра. — Вы поедете лишь для того, чтобы у меня была прикрыта спина. Я работаю сам. Это мое дело, личное…
Парни не спорят. Они во всем со мной согласны. Но сейчас ехать совсем некуда. Нужно все будет делать с утра.
Моюсь и ложусь спать. Мне нужно уснуть, и тогда я буду свежим и готовым к войне. Нет. Это будет бойня. Такой бойни город еще никогда не видел. И, может, потом не увидит. После этого я уеду. Я не могу оставаться здесь. Не смогу. Мне нужно будет уехать.
Глава семнадцатая
В половине двенадцатого выезжаем на правый берег. У меня давно собрана информация о местах, где кучкуются люди Костика да и он сам. Хочется найти его сразу, чтобы, когда начнется пальба, эта сволочь не успела слинять.
Первым делом наведываемся в бар ресторана гостиницы. Здесь пока пусто, но есть один закуток, в котором с утра собираются боевики Кости. Бармен пытался загородить нам проход, но Алексей просто сметает его с дороги. Бармен нас не интересует, поэтому останется жить. Прохожу по коридору и пинком открываю нужную дверь. АПС у меня уже в руке и готов к работе.
В помещении трое парней, они нервно вскакивают. Одного из них, бригадира Костика, я знаю. Мой «Стечкин» изрыгает грохот, и бригадир с развороченной башкой первым отваливается в кресло. Потом, еще раз внимательно посмотрев в лица покойников, перекошенные от ужаса, и удостоверившись, что они люди Костика, я иду обратно.
Бармен, приласканный Лехой, еще не встал с паркета. Спускаемся вниз. Здесь, видимо, слышали выстрелы. Нам навстречу спешат два мента с дубинками. У этих придурков нет оружия. Возможно, это даже лучше для них — останутся жить…
— Стоять! — орет один из полицейских, больше от испуга.
Мы останавливаемся. Когда менты подходят, я всаживаю одному из них по зубам. Второго делает Алексей. Мне нравится, что он старается не отходить от меня дальше чем на три шага. Парень плотно меня прикрывает. Волк же все время рвется вперед: ему не терпится пустить ствол в дело. В вестибюле народу почти нет, и мы спокойно выходим на улицу. Нас сейчас вряд ли кто остановит.
— У них вроде была договоренность с хачиками, — вспоминает Волк, когда мы садимся в машину. — Мне там кое-кто цинканул из парней Кости, что тот себе складик приобрел, принимает вино из Азербайджана. Тут на днях бормотуха в городе появилась в пакетах из-под молока, так они ее закатывают.
— Сначала едем в комиссионку, — говорю приятелю, — после, если там не найдем, двинем на склад. Ты знаешь, где он?
— Там старая орсовская база была. Сейчас заброшена. Это должно быть недалеко от студгородка, — уверенно сообщает цыган. — Я там никогда не был, но, думаю, найдем.
— Я знаю, где это, — говорит Петр с заднего сиденья. — Потом покажу.
Едем по моему адресу. Комиссионный магазин находится в здании бывшего Дома быта. Сам магазин меня не интересует. В подвальчике здания команда Костика сделала себе отстойник. Они там собираются звеньями перед тем, как ехать на обход своих коммерсантов, или при необходимости встретиться в процессе работы. В подвале у них оборудован спортзал.
Мы оставляем машину за ближайшим к комиссионке домом и идем к магазину. Уже издали вижу, что в подвале кто-то есть. Возле торца здания стоят несколько машин Костиных парней. На ходу, не вынимая ствола из-за пояса, сбрасываю флажок предохранителя. Навстречу нам никто не попадается, и мы беспрепятственно спускаемся в подвал. Дверь закрыта. Стучусь.
— Кто? — доносится изнутри.
— От Коновалова, бабки привез! — я называю фамилию кооператора, которого курирует эта команда.
