— Если сами доживут до этого дня… — выражаю свое мнение по данному поводу.
Вика все-таки думает иначе. Я уже знаю, что она живет здесь одна в квартире, доставшейся ей от каких-то родственников. Ее родители подались на заработки в Россию. Придется мне поберечь Вику, пока я не разберусь с пацанами окончательно.
Вот, кажется, уже и дела пошли гораздо интересней.
Ужинаем, затем едем к Вике домой, и она забирает кое-что из своих вещей. После едем ко мне. Вике у меня нравится. Только старуха как-то косо поглядывает в мою сторону. Она считает, что я изменяю Рите и вообще веду себя неправильно. Но бабка молчит. Мне же не хочется оправдываться по разным пустякам. На следующий день с утра отвожу Вику в театр и договариваюсь, когда мне после заехать за ней. Качу за товаром.
В этот раз я увожу от скупщиков две тысячи долларов. Самое интересное, что в грузовике у меня этого добра не убывает. За мной следить не пытаются. Сегодня я взял оружие. Возможно, это мне понадобится.
Вика кое о чем рассказала, и я еду в нужное место, где, возможно, найду ее мальчика. То, что ее бывший ухажер обычный «пехотинец» в каблуковской бригаде, мне понятно и так. Захожу в бар: бритые затылки, одинаковые рожи. Это — «бычки». Нужный мне парень здесь, он устроился за угловым столиком вместе с тремя дружками. Подхожу к ним, беру свободный стул от соседнего столика и под удивленными взглядами парней, повернув стул спинкой к ним, подсаживаюсь к столу.
— Ну что, школьники веселые, как жить дальше думаете? Или же не думаете совсем? — серьезно обвожу взглядом всю компашку.
— Ты кто? — негрубо интересуется один из них, которого вроде вчера не было. Остальные уже успели оценить мои возможности, и это до сих пор заметно на их мордах.
— Феликс Эдмундович Дзержинский в кожаном пальто, — усмехаюсь я. Смысл в чем, парни… Зовите меня просто Антоныч. Но ваши кухонные разборки с нежной дамой мне совсем не по нутру. Ты, Миша, — смотрю в упор на парня, заявлявшего права на Вику, — свое отыграл. У тебя есть чем заняться, вот и займись этим. Еще раз схватишь ее где-нибудь — будет грустно. Ну а вам, пацаны, — смотрю на дружков Михаила, — один ценный и полезный совет: никогда не встревайте в личную жизнь Антоныча. Занимайтесь только общественной. Херачьте своих коммерсантов, трахайте подруг, живите интересно. Ну, и в заключение моего монолога скажу: «я два раза не повторяю»… — заканчиваю словами только что отыгравшей в баре песни Александра Розенбаума.
Поднимаюсь и выхожу. Надеюсь, мальчики меня поймут правильно. Еду просто прокатиться, да заодно и заправиться бензинчиком. Что-то в последние дни в городе стали происходить перебои с горючкой. Поэтому заполняю и две запасные канистры. Пусть будет. Затем еду в автосервис. Нужно сделать профилактику тачке. Служит она мне на удивление верно и пока без перебоев — тьфу-тьфу-тьфу!
Совершенно случайно сталкиваюсь на станции с Анатолием. Он в сделках участия уже не принимает. Товар у меня забирают другие люди. Тепло здороваемся. Вижу, как Анатолий косится на номера моей машины.
— Все равно по доверенности, сам понимаешь… — улыбаюсь я. Анатолий смеется.
— Извини, привычка, — оправдывается он. Да ладно уж, я его номера и машину срисовал еще раньше.
— Как идут дела? — интересуется он из вежливости.
— Пока неплохо.
— Почему пока? — удивляется Анатолий.
Пожимаю плечами:
— Да как-то у меня нет привычки радоваться всему заранее.
Анатолий опять смеется и предлагает мне закурить.
— Я тут опять слышал о каком-то Антоныче, — вдруг говорит он, словно бы не совсем к делу. — Так этот человек сразу четверых поломал в центре…
— Не слышал о таком.
Анатолий ухмыляется:
— Это ребята Дзена, а он не любит, когда трогают его людей.
Мне совсем безразлично, что там Дзен любит, а чего нет.
— Наверное, все так и есть, — соглашаюсь я. — Но ведь очень возможно, что тот Антоныч, который мой тезка, тоже терпеть не может, когда кто-нибудь к нему суется? Народ ведь теперь стал нервный, на все реагирует быстро.
— Ну-ну… — кивает Анатолий, улыбаясь. — У меня уже тачка готова. Счастливо тебе, тезка Антоныча! — хохочет он и идет к своей машине.
У него белый «ниссан». Причем не из подержанных. Имеет деньги мужик, что там говорить…
Пять дней прошли без заморочек. Товара у меня хоть и убыло, но в машине его еще с избытком. Не знаю точно, но тысяч на тридцать баксов я продать, наверное, еще смогу, да плюс сама машина — кругленькая получается сумма.
Вика вчера уехала на гастроли в Киев. Девчонка даже уезжать не хотела, но желание показать себя в столице победило. К ней больше никто не подходил. Будем надеяться, что на мальчиков подействовали мои слова. В чем я очень сомневаюсь…
Я снял себе другую времянку. Вернее, это уже не времянка, а целый дом, но подальше от Симферополя. Туда на машине минут пятнадцать спокойной езды. Своей хозяйке в городе я ничего не говорил, а заплатил вперед еще за пять месяцев. Так будет надежнее. Не может все так хорошо продолжаться бесконечно, а к плохому я привык готовиться заранее.
Я хоть все-таки и оптимист по натуре, но жизнь давно меня научила относиться к ней с подозрением.
Приехала Рита. Могу только сказать, что девушка мгновенно почуяла запах другой женщины. Я вижу, как она, пытаясь это скрыть, поводит носиком и подозрительно оглядывает каждый угол. Рита напряглась и встала в стойку. Смешно на это смотреть. Мы ведь с ней не муж и жена и даже, в конце концов, не любовники.
— Ко мне здесь подруга приезжала, — говорю ей открытым текстом. Кушать будешь?
Рита отказывается, надувая губки:
— А кто она? Пожимаю плечами:
— Знакомая. Актриса.
Рита села на кровать, уставившись в одну точку, и зажала ладошки между колен.
— Ты ее любишь? — вдруг спрашивает она, не глядя в мою сторону.
— Вряд ли… Она мне просто нравится, — говорю искренне. — Она ведь женщина.
— А я не женщина?! — всхлипывает Рита, продолжая сидеть, словно кол проглотила.
— Конечно, ты женщина! — уверяю ее. — Только еще очень маленькая…
— Я не маленькая! — протестует она, топая ножкой. — Мне уже почти восемнадцать лет!
— Успокойся, Рита, — говорю я. — Мы ведь с тобой большие друзья. Зачем тогда все эти слезы?
— Друзья… Да-а… А с ней ты спишь!
— Так мы и с тобой спим.
— Не так! Ей ты небось всякие слова шепчешь… И вообще! — Рита не сдерживается и плачет, закрыв лицо ладонями.
Я ее успокаиваю, глажу по волосам и по спине, сотрясающейся от рыданий.
Похоже, сестренка для меня из Риты не получится… Так и сидим молча с полчаса.
