– У вас заграничный счет, а известно ли об этом в банке Австрии?
Через несколько часов Хофбауэра отпустили. Отделался он тогда приличным штрафом. Но паспорт проверили основательно и в картотеку неблагонадежных персон занесли.
Когда о произошедшем Хохлов доложил в Центр, там поняли сразу: агент кончился. Его начальник Павел Судоплатов профессионально оценил последствия аккордеонной авантюры: «В результате незначительного на первый взгляд инцидента на границе Хохлов привлек к себе внимание властей и наверняка попал в список подозрительных лиц. Отныне западные спецслужбы даже при обычной проверке уже не оставят его в покое. Понятно, что для подготовки боевых операций по этой легенде он больше не годился».
В мыслях не раз потом возвращался Судоплатов к случаю с Хохловым. Может, как-то и подумал: а выкрутился бы из такой ситуации Кузнецов? Он ведь часто их сравнивал, Хохлова и Кузнецова.
Действительно, как бы повел себя Кузнецов? Догадки можно строить разные. Но ведь известны его быстрый ум и изобретательность в нетривиальных стечениях обстоятельств. Все, кто работал с ним, вспоминают случаи, где лишь кузнецовские самообладание и интеллектуальное превосходство спасали дело.
Как-то командование отряда, в составе которого действовал Кузнецов, решило направить в Ровно радистку для надежной и скорой передачи данных в Центр. Кузнецов должен был обеспечить это путешествие из леса в город. Оборудовали бричку, на дно которой уложили рацию, батареи питания, взрывчатку, автоматы. Покрыли все это сеном, а сверху еще и рогожу положили. Ехали втроем: симпатичная радистка Валя Осмолова, Кузнецов в форме немецкого лейтенанта, его сподвижник Николай Приходько в форме немецкого солдата, который управлял этим экипажем. И когда переезжали мост через реку, а дело было в декабре, лошадь вдруг понесло, поскользнулась она и упала. Бричка перевернулась, Кузнецова и радистку выбросило на мост, а следом вылетели рация, батареи питания, оружие. И все это на глазах у охранявших мост немецких солдат. Реакция Кузнецова была мгновенной. Прежде чем солдаты что-то сообразили, он выхватил пистолет, навел на Осмолову, крепко выругался и рявкнул на постовых: «Чего глазеете?! Это русская партизанка! Поднимите лошадь, да пошевеливайтесь!» Его импровизация точно оказалась рассчитанной на психологию немецкого солдата и на драматизм ситуации.
А разве мог забыться случай с похищением командующего карательными войсками на Украине генерала Ильгена. Когда его, сопротивляющегося, орущего: «На помощь!», – втиснули в салон «Адлера», к машине подбежали четверо немецких офицеров, которые прогуливались недалеко от генеральского особняка. «Что здесь происходит?!» – закричал один из них. И реакция Кузнецова: «Я офицер полевой полиции. Мы только что задержали русского террориста в нашей форме». И при этих словах сунул под нос кричавшему гауптману номерной металлический жетон сотрудника полевой жандармерии. И немцы успокоились. А Кузнецов проверил у них документы, одному офицеру как свидетелю предложил поехать с ним, остальных отпустил.
Хохлов в подобных ситуациях терялся. Его хрупкая психика скатывалась в истерику. Судоплатов знал это, он интуитивно чувствовал пределы Хохлова. Случай с аккордеоном точно выстроился в цепь судоплатовских умозаключений. Психологическую уязвимость свою понял и Хохлов. Он написал рапорт с просьбой освободить от службы, от обязанностей офицера разведки. С легким сердцем подписал Судоплатов этот рапорт.
Но голод, голод на профессионалов заставил руководителей разведслужбы вернуть Хохлова в систему безопасности. Сначала его направили в представительство МГБ в Германии в качестве оперативного офицера и переводчика. А потом доверили операцию по ликвидации Околовича. Это уже без Судоплатова, сидевшего к тому времени в тюрьме.
Хохлов: побег на Запад «во имя совести»
Операцию в отношении Околовича и его соратника Поремского спланировали бездарно. Ликвидировать Околовича должны были двое боевиков из Германской Демократической Республики, которых рекомендовали сотрудники представительства советского МГБ в этой стране. Так как проникнуть на квартиру или в офис к Околовичу не представлялось возможным, то решили воспользоваться ситуацией, когда он ездил с работы или на работу. Перемещался он на черном «Мерседесе», и всегда его кто-то сопровождал. Действовать по плану Мирковского – Хохлова должны были так: либо догнать на своем автомобиле этот «мерседес» и стрелять в сидящего там Околовича, либо притереть «мерседес» к обочине, инсценировать дорожное происшествие, выманить «объект» из машины, чтобы объясниться, и, в конце концов, застрелить его. Под оружие был приспособлен портсигар, которому соответствующие функции придали в лаборатории МГБ. Всю координацию и руководство операцией возложили на Хохлова. Тренировались агенты в Москве, на Покровке, возле дома, напоминавшего дом Околовича во Франкфурте-на-Майне. Правда, вместо «мерседеса» использовали «Победу».
Когда тренировки закончились, боевая группа отправилась в Германию. Добирались порознь, через Австрию, Италию и Швейцарию. Хохлов пользовался все тем же паспортом на господина Хофбауэра, с которым влип в аккордеонное дело. С этим подмоченным паспортом, тем не менее, через две недели добрался до Франкфурта и обосновался в тихом незаметном пансионате. О чем и уведомил руководство в Москве. Благополучно добрались до этого же города и его агенты.
А дальше случилось непредвиденное. Сначала установленные факты. 21 апреля 1954 года в Бонне, столице Западной Германии, в 14 часов по местному времени началась пресс-конференция, которую открыл американский верховный комиссар в ФРГ и дал слово капитану советской госбезопасности Николаю Хохлову. И тот выступил с заявлением, суть которого состояла в скандальных разоблачениях намерений советского руководства ликвидировать одного из лидеров НТС и в объяснении своего решения не участвовать в этой акции. Журналистов и всех присутствующих особенно поразили его слова о жене, которая, оказывается, не только уговорила его не выполнять преступный приказ, но и подвигла его остаться на Западе. А сама она будто только и мечтала жить в свободном мире и как глубоко верующий человек полностью отрицала советские ценности.
На следующий день газеты в европейских странах и в США чернели заголовками «Она отменила приказ советской компартии об убийстве», «Капитан Хохлов и его жена бросили вызов советскому руководству» и другими подобными.
Но в этом слаженном хоре все настойчивее пробивался один и тот же вопрос: зачем он «сдал» жену? Ведь теперь ее явно арестуют в Москве. Что это за странный выверт чекиста-перебежчика?
Хотя для руководства МГБ пресс-конференция и прозвучала как гром с неба, оно уже констатировало провал операции: Хохлов сбежал, им занимается ЦРУ, по его показаниям уже арестованы агенты-боевики, находившиеся у него на связи. И вот теперь ко всему этому оперативно проведенная пропагандистская пресс-конференция.
Что же произошло во Франкфурте-на-Майне с появлением там Хохлова? В 1957 году в США вышла его книга «Во имя совести», потом были разного рода выступления в прессе, в 90-е годы его имя замелькало в публикациях российских изданий. Вот как он излагает ситуацию с Околовичем, которого тогда, в апреле 1954 года, должны были убрать, подчиненные ему агенты.
