— Две: видео и фото. Видеокассета находится здесь. — Вадик указал на камеру. — А фотопленку я отдал на хранение Олжусу. Расскажи, что ты хочешь сделать с компроматом, в смысле, с бомбой?
— Мы не понесем бомбу в милицию. Бирюк — начальник, а милиция любит начальников. В лучшем случае они просто оштрафуют Бирюка и отпустят его на все четыре стороны, а в худшем — объяснят, где нас найти, чтобы отобрать копии пленок.
— Какие копии? — не понял Вадик.
— Обыкновенные. Дубликаты записей, которые оставляет у себя любой нормальный человек, прежде чем отдать подлинники в чужие руки. Так все делают. Для надежности. Вдруг они потеряются или испортятся — например, сгорят. Да мало ли что может случиться. Прежде чем отдать компромат на телевидение или в газету, мы должны сделать копии.
— Ты хочешь отдать пленки в газету?
— Лучше, конечно, на телевидение. Но, говорят, туда очень сложно пройти. Я слышала, что в телестудию нужно заранее позвонить, договориться о встрече, чтобы выписали пропуск, и только потом… — озадаченно сказала Дина. — Нет, это очень долго. Мы не успеем. Придется нести компромат в газету.
— Куда не успеем? В какую газету? Ближайшая редакция находится в Астрахани. Как мы туда доедем? Кто нас отпустит одних? Ты меня пугаешь, Динка! Я запутался в твоих идеях! Скоро два часа дня, а я ничегошеньки не понимаю!
— Как легко, оказывается, тебя запутать, Вадик. В этом виноваты страх и психическое перенапряжение. У Витьки температура, а у тебя путаница в голове. Все очень просто. — Дина посмотрела на свои сверкающие на солнце часы и объяснила: — Через полчаса лагерь выезжает на экскурсию в Астрахань. Мы поедем вместе со всеми, а в городе отстанем от нашего отряда и отнесем компромат в газету. Газетчики обязательно напечатают фотографии Бирюка, потому что кандидат в губернаторы, который браконьерствует в заповеднике, — это скандал. А скандал всегда повышает тираж газеты, это всем известно. Понял? — спросила Дина, а потом, приложив ладонь ко лбу, болезненно поморщилась: — Ой, я же совсем забыла, что фотопленка находится у Олжуса.
— Это не страшно. При нынешней технике можно напечатать фотографии с видеопленки, — успокоил ее Вадик. — Нужно только перевести аналоговый сигнал в цифровой, а потом с помощью специальной компьютерной программы…
— Ой, вот этого не надо, обойдемся без технических подробностей, — остановила его Дина, замахав руками, словно защищаясь от слов "аналоговый" и "цифровой". Она, как большинство девчонок, равнодушно относилась к кибернетике и начинала скучать, если в ее присутствии заводили нудные разговоры о компьютерах и Интернете. — Ты сможешь сейчас сделать копию видеозаписи?
— Запросто. Только для этого мне понадобится вторая камера или видеомагнитофон.
— Видеокамеру возьмем у нашего вожатого. Пошевеливайся, Вадик, пошевеливайся, а то опоздаем на экскурсию, — поторопила приятеля Дина и быстро пошла в жилой корпус.
Вожатый второго отряда, пришибленный жарой студент-математик, скрывался от южного солнца в полумраке крошечной комнаты с зашторенными окнами и мощным вентилятором на высокой треноге.
— Кто там? — спросил он, услышав стук в дверь.
— Не бойся, свои. Это Кирсанова и Ситников, — сказала Дина. — Одолжи нам свою видеокамеру.
— Господи, когда же это кончится! Дня не проходит, чтобы кто-нибудь не одолжил ее у меня! Не лагерь, а институт кинематографии какой-то!
— Мы вернем ее в целости и сохранности.
— Обещание вернуть в целости и сохранности означает просьбу не обращаться за камерой до конца лета, — проворчал вожатый, но камеру все-таки дал.
Вадику понадобилось десять минут, чтобы сделать копию видеозаписи. При этом он сохранил только те эпизоды, которые относились к Бирюку, а все, что касалось Олжуса, не стал копировать. Дина и Вадик хотели проучить кровожадного Бирюка, а малолетнего калмыка они наказывать не собирались.
Кирсанова вернула камеру вожатому, который принаряжался перед поездкой в город, взяла с собой в дорогу маленькую сумочку, положила в нее видеокассету и вместе с Вадиком вышла на улицу. Перед административным корпусом стояла колонна автобусов, у которых на лобовых стеклах висели картонки с надписью "Дети". Как всегда перед выездом в город, в лагере царила неразбериха: вожатые младших отрядов нервничали, бегали по корпусам, отлавливали своих подопечных и, крепко держа их за руки, приводили к автобусам и передавали коллегам. Младшеклассники из всего устраивали игру, не слушались вожатых, убегали от них, покатываясь со смеху, капризничали, жаловались на жару, просили пить и отправить их домой в Москву. Вожатые теряли терпение, тоже жаловались на жару директору лагеря и просили отправить их домой. Чтобы прекратить этот тарарам, постепенно приобретающий черты полной анархии, директор лагеря принял решение оставить три младших отряда в лагере. Вожатые встретили это известие с нескрываемым облегчением. Кто-то из младшеклассников заплакал, кто-то засмеялся, а большинство тут же забыли про экскурсию и побежали кувыркаться на футбольном поле. Когда отъезжающие отряды устроились в автобусах, старший вожатый подал сигнал, и колонна, выехав за территорию лагеря, двинулась по шоссе в сторону Астрахани.
ГЛАВА VIII. БИОЛОГИЧЕСКИЙ ТЕРРОР
Они ехали по шоссе, на обочине которого время от времени возникали широкие рекламные щиты, призывающие голосовать за Валерия Бирюка.
— И фамилия у него какая-то странная… Бирюк… Что такое Бирюк?.. — вслух рассуждая, пробормотал Вадик.
— Волк, — сказала Дина и вывела Ситникова из состояния рассеянной задумчивости, вслед за которой обычно наступает дремота, а затем крепкий здоровый сон.
— Что? — встрепенулся Вадик.
— Я говорю: волк, — повторила Дина. — Бирюк — одинокий волк, тот, который по каким-то причинам отбился от стаи. Считается, что это очень опасный и коварный хищник. Бирюков побаиваются даже медведи.
— Ну и ну… Бывает же такое… — покачал головой Вадик. — А я думал, что "говорящие" фамилии встречаются только в литературе. Помнишь Молчалина, тихоню и подхалима из "Горя от ума"?
— Или неотесанный, грубый, как дворняга, Соба— кевич, — подхватила Дина.
— Или браконьер Бирюк — коварный и опасный хищник, — сказал Ситников. — Кстати, я так и не понял, что ты думаешь о двойниках? Ну, о том, что Бирюк выступал по радио в прямом эфире, хотя на самом деле в это время находился в лесу у реки.
— Близнецы, — очень просто сказала Дина и посмотрела на Вадика своими ясными глазами, в которых отразилась степь, несущаяся за окнами автобуса.
— Не может быть.
— А что тебя удивляет? Как только ты сказал о двойниках, я сразу вспомнила слово "близнецы". Ну— ка, скажи, как по-английски "двойняшки"?
Ситников нахмурился и ничего не ответил.
— Позор. Не понимаю, зачем ходить в школу, если все равно ничего не учишь. В одно ухо влетает, а в другое вылетает. Надо знать языки, Вадим, — строго сказала Дина. — Двойняшки по-английски — твинс. Если тебе трудно запомнить иностранное слово, то придумай какой-нибудь пример или яркую картинку.
