— Какое? — поинтересовался Игорь.
— Выступить в роли обаятельного клеща, который вцепится в одного из проводников и не даст ему шагу свободного сделать… Но это потом. Сейчас досказывай, Михаил.
И Мишка рассказал, как Сашок поручил ему позвонить Крокодилу Гене, и обо всем последующем. Даже Игорь с Алексеем слушали затаив дыхание — что уж говорить о его друзьях!
— И ты молчал?! — возмутилась Груня. — По-твоему, это по-товарищески?
— А ты бы хотела, чтобы он нарушил слово, которое дал Сашку? — возмутилась ее обычно тихая сестра. — Это было бы не то что не по-товарищески, это было бы совсем… совсем никуда! — после запинки сказала она.
— Но сейчас речь не об этом, — поспешно сказал Витька. — Я понимаю, куда клонит Мишка. Этот проводник, который с ним все время заговаривал, наверняка принял Андрея за оперативника, преследующего похитителей гитары!
— Вот именно! — кивнул Мишка.
— Как это? — в один голос спросили Груня, Поля и Игорь. А Алексей удовлетворенно кивнул: он отлично понимал, о чем толкуют ребята.
— Вот так! — стал торопливо объяснять Мишка. — Видите, до меня самого только сейчас дошло, но Витьку-то почти сразу осенило, едва он услышал — недаром он у нас самый головастый! Проводник заметил — то ли через огромные освещенные окна здания вокзала, то ли сам входил в это здание, — как я тайком достал какую-то бумажку и сделал быстрый звонок, а потом выкинул записку в урну, как можно тщательней изорвав ее на мелкие клочки. Он не видел, как Сашок подсунул мне эту записку между банкнотами, но он видел, как перед остановкой Андрей о чем-то шептался со мной в тамбуре и что-то украдкой совал мне в руку. Всего лишь деньги на второй букет, да, но проводник-то наверняка вообразил, что это Андрей дал мне секретную записку с поручением позвонить по нужному телефону. Второй букет я пронес под курткой, сразу в наше купе, и передали мы его Любови Александровне втихую от всех, когда в коридоре вагона никого не было, так что проводник этого букета не видел — иначе, возможно, и понял бы свою ошибку. А после этого тот же проводник завязывает со мной разговор и как бы невзначай интересуется, что за дополнительные поручения мне давал Андрей. А я ответил, что это не моя тайна, а его!
Что проводник мог подумать — если он связан с преступниками? Только то, что Андрей и Сергей никакие не спортсмены, а оперативники, идущие по следу преступников, и что они поручили мне позвонить своему начальству, потому что боятся засветиться и не хотят делать звонок сами! Да еще они упомянули про то, что они — из милицейского спортивного общества. Проводник мог и это запомнить и намотать на ус! И еще… — Мишка хихикнул. — Проводник наверняка решил, что Андрей выскакивал за мной в тамбур, чтобы передать записку с поручением втайне от «нового русского»! Ну, и, естественно, проводник решил, что весь этот мордобой между братьями — хорошо отрепетированный спектакль, чтобы показать всем вокруг, какие они дубины стоеросовые и что их не нужно опасаться! А потом он видит, как один из братьев-спортсменов — «братьев-спортсменов» в кавычках, по его мнению, — уходит на концерт, а второй остается в практически пустом вагоне — как будто дожидаясь секретной встречи!
— Почему «как будто»? — вопросила Груня. — Он ее и дожидался — только эта секретная встреча не имела никакого отношения ко всяким оперативным и следственным делам!
— Ну да! — энергично закивал Мишка. — Но ведь проводник-то вообразил совсем другое! И он решает воспользоваться случаем и помешать Андрею встретиться со связным — может, боялся, что связной должен передать «спортсменам» точные приметы преступника, а может, подумал, что вот удобный случай взять одного из оперативников в заложники, чтобы потом можно было торговаться. В общем, он зашел в четвертое купе, где уже никого не было, кроме пустой бутылки из-под коньяка, взял эту бутылку — наверно, через носовой платок или как-то так, чтобы не оставлять своих отпечатков пальцев, — заглянул в первое купе, к чему Андрей отнесся совершенно спокойно, ведь мало ли зачем может заглянуть проводник, шандарахнул Андрея бутылкой по голове и, пока тот был без сознания, отволок его в какое-то укромное место и там связал. А может, и рот пластырем заклеил! Вот! Вот как это было!
— Все это очень хорошо, — сказал Игорь. — Но где все-таки спрятан Андрей?
— В одном из мест, доступных проводникам — и только проводникам, факт, — сказал Витька. — В одном из таких мест, в которых никто не подумает искать, если не догадаться, конечно, что преступником может быть проводник! Надо обыскать все такие места — но перед этим надо задержать преступника.
— Разумеется, — кивнул Алексей. — Значит, так. Ты, Игорек, заговариваешь проводнику зубы — ты у нас на это мастак, — а кто-то из ребят со всех ног мчится к бригадиру поезда или к начальнику патрульного наряда, сопровождающего поезд, и говорит, что срочно надо задержать преступника. Если что, привлечем Сергея. Правда, боюсь, он проводнику все кости переломает, поэтому Сергею крикнем «ату его!» только в самом крайнем случае.
— Ну, я пошел, — Игорь повернулся к Мишке. — Какой, ты говоришь, из проводников?
— Тот, что пониже и помоложе, — ответил Мишка. — А я тогда побегу в хвост поезда, ведь, кажется, бригадир там и милицейский патруль вроде туда удалился после обхода вагонов.
— Давай! — одобрил Алексей. — Действуй!
И Мишка помчался по вагонам, из одного в другой, пока Игорь направился к проводнику, на ходу прикидывая, как получше завязать разговор, чтобы задержать проводника на неопределенное время.
Мишка бежал во весь дух, громко хлопая железными дверями переходов-«гармошек» между вагонами. Он был на подходе к вагону-ресторану, когда, распахнув очередную дверь, врезался в быстро идущего навстречу ему мужчину. Мишка, летевший для скорости низко опустив голову, словно она помогала ему таранить воздух, так основательно врубил мужчине головой под дых, что тот, охнув, сложился, почти как тряпичная кукла, и несколько секунд был способен лишь на то, чтобы молча глотать ртом воздух, будто рыба, вытащенная на сушу.
— Эй… ты!.. — прохрипел мужчина, обретая способность говорить. — Куда тебя несет?
— Простите… — Мишка, оправившись от первой растерянности, разглядел, что мужчина вполне еще молодой, в строгом костюме «служебного» покроя. С первого взгляда его можно было принять за официанта, но Мишка быстро сообразил, что это не официант: пиджаки официантов в вагоне-ресторане, припомнил он, были особого — «железнодорожного», так сказать — оттенка, и с железнодорожной символикой, вышитой на левых нагрудных карманах этих пиджаков.
— Ну, ты даешь… — мужчина с трудом перевел дух. — И что тебе не спится посреди ночи?
— Мне поскорее надо добраться до бригадира поезда! — сообщил Мишка. — В нашем вагоне пропал человек!
— Пропал?… Человек?… В каком вагоне?…
Мишка оттарабанил на такой скорости, что мужчина не сразу его понял.
— Ну, в нашем, в СВ… Там у нас ехал «новый русский»… И такое впечатление, будто его похитили — прямо с поезда… Все в жутчайшей панике — ну, и проводники, и соседи, и вообще… Я не понял, в чем дело, но меня послали сбегать к бригадиру, когда я проснулся и высунулся на шум, — любопытно ведь!
