Мишка объяснял так подробно, потому что продолжал чувствовать себя немножко виноватым перед этим человеком, в которого со всего маху врезался, и хотел, чтобы мужчина понял: Мишкой двигали исключительно лучшие чувства, желание помочь…
— Пропал?… — Мужчина побледнел и схватился за поручень. — Вот те раз!
— А вы его знаете? — удивился Мишка.
— Трудно сказать, знаю или нет, — ответил мужчина. — Я, как бы… Ладно, беги к бригадиру поезда. Или, нет, постой! Ты не можешь меня выручить?
— Ну, если сумею… — ответил мальчик.
— Видишь ли, я командированный, и я пошел пообедать в вагон-ресторан, а там оказался концерт, горячего больше не было, только закуски и шампанское. Этот «новый русский» сказал официантам, чтобы меня накормили, а он заплатит за меня и сразу куда-то вышел. Возможно, за деньгами… И больше не вернулся! А потом, когда все разошлись с концерта — я уходил последним, — официанты задержали меня и сказали, что не отпустят, пока я не расплачусь! Мол, за всех было уплачено заранее, а большой горячий ужин — это отдельная статья… И меня продержали под арестом все это время… Только что официант, стороживший меня, задремал, и я ухитрился улизнуть… И я… Ты не знаешь, где мне можно на время спрятаться? Мне сходить на следующей остановке, а до нее не так долго!
— Разве у вас нет своих денег, чтобы расплатиться за ужин? — с недоумением спросил Мишка.
— Понимаешь… — Мужчина заметно смутился. — Этот «новый русский» сказал мне, чтобы я не стеснялся и заказывал все, что я захочу, — мол, сегодня он платит за всех! И я назаказывал намного больше, чем могу оплатить сам! То есть, если я рассчитаюсь, мне не хватит на две недели моей командировки — ни на гостиницу, ни на питание… Я понимаю, что поступаю нехорошо, — виновато добавил мужчина, — но мне просто деваться некуда, кроме как тихо смыться! Ведь и влип-то я не по своей вине… и не по вине этого «нового русского», как я теперь понимаю! Просто несчастное стечение обстоятельств, вот и все! Но ведь в вагоне-ресторане этого не объяснишь…
— Хм… — Мишка задумался. Ему стало жалко горемыку-командированного, и впрямь влипшего как кур в ощип. — Вот что, мы едем с другом… Давайте я отведу вас в наше купе. Там вас никто не подумает искать. А на вашей остановке вы выскочите. Сбегать за бригадиром я могу и после того, как мы вас укроем.
— Спасибо тебе! — Командированный схватил руку мальчика и с чувством ее пожал. — Тогда пошли! Только по пути я заберу из моего купе портфель, пальто и шапку, вот и все. Надеюсь, соседи не проснутся…
Соседи командированного не проснулись, и Мишка благополучно доставил его в вагон СВ, в свое с Витькой купе. Открывая дверь купе, он успел заметить краем глаза, что все толпятся вокруг купе проводников, в дальнем конце вагона, не обращая никакого внимания на то, что происходит в остальной его части. Едва командированный юркнул в купе мальчиков, как Мишка, обуреваемый любопытством, поспешил туда.
Возле купе проводников и первого купе яблоку негде было упасть. Из всего вагона на месте очередного события не было — по порядку купе от другого конца — Азалии Мартыновны, Анджеловой с Сидоренко (по всей видимости, Анджелова спала — из купе доносился ее храп, а Сидоренко честно стерег драгоценную гитару, не спуская с нее глаз), Полины (соблюдая условие, принятое на всякий случай, двойняшки до сих пор не появлялись на людях вместе), обитателей второго купе — «босса» с его секретарем и, естественно, Сашка. Но, в любом случае, народу хватало.
Картину Мишка застал очень живописную. На диване в первом купе сидел Андрей, медленно приходящий в себя, и Любовь Александровна бережно вытирала влажным полотенцем его разбитую голову. Игорь и проводник постарше держали молодого проводника, заломив ему руки за спину, и было видно, что над внешностью молодого проводника кто-то основательно поработал. Кто — догадаться было нетрудно, потому что дюжие Алексей и Самсонов буквально висели на Сергее Нахлестове, чтобы он не учинил над проводником дальнейшего членовредительства. А Витька и Груня с восторгом наблюдали всю эту сцену.
— Надо же… — сокрушенно бормотал старший проводник. — Надо же, какая сволочь… Я ведь с ним впервые в рейсе… Стоит еще проверить, действительно ли он из наших…
— Это я все открыл, — шепотом сообщил Мишке Витька, заметив товарища. — Понимаешь, мне пришло в голову, что тяжеленного Андрея проводник далеко уволочь не мог, да и тащить бесчувственное тело по вагонам, на глазах у всех, это, сам понимаешь… Так какое место ни у кого не вызовет подозрений? И тут я сообразил про огромные мешки для грязного белья, которыми, я обратил внимание, как раз ведает младший проводник! Предложил проверить эти мешки, не дожидаясь твоего возвращения, — и точно, в одном из них оказался Андрей, связанный, с заклеенным пластырем ртом и сверху слегка закиданный полотенцами! Ну, а чем это кончилось, ты видишь… А у тебя как дела?
Мишка только открыл рот, чтобы ответить, но тут из третьего купе вдруг донесся грохот падения чего-то тяжелого, потом шум борьбы и приглушенные ругательства.
— Ой, что там?!
— Этого еще не хватало! — восторженно шепнул Мишка Витьке. — Кажется, «босс» достал секретаря, и тот его теперь убивает!
— Нет, — Витька озабоченно покачал головой, — мне кажется, там что-то другое. Прислушайся…
Из купе было слышно что-то вроде: «Держи его, гада… Надо же, как сумел… Вот так крути его, так…» Похоже, «босс» и «секретарь» пытались вдвоем справиться с кем-то третьим.
— Справишься один? — озабоченно спросил у Игоря старший проводник.
— Справлюсь, удержу, — ответил Игорь. — Да и пути бегства этому гаду перекрыты.
Старший проводник выпустил своего напарника — вернее сказать, бывшего напарника — и заспешил к третьему купе, на ходу доставая из кармана запасные, служебные ключи. Алексей и Самсонов выпустили Сергея — больше не было надобности его сдерживать, он успел поостыть — и с большим интересом наблюдали за «очередным приступом бедлама», как назвал потом Алексей все события тех суток:
— Ой, кажется, я начинаю догадываться… — пробормотал Витька, не зная, смеяться ему или плакать.
— Эй, вы! — забарабанил в дверь проводник. — Откройте немедленно!
Он уже готов был воспользоваться служебным ключом, когда дверь открылась. Витька, протиснувшись мимо него, проскочил в купе первым, а на Витькин «ох!» и удивленный возглас проводника к дверям купе заспешили и другие…
«Босс» и «секретарь» крепко держали Сашка — красного, злого, с расцарапанным лицом, в наручниках и с заклеенным ртом. Сашок вращал глазами и пытался что-то сказать.
— Спокойно! — проговорил «босс». Его лицо и голос были теперь вполне нормальными, и Витька успел заметить на его ночном столике прокладки, с помощью которых он делал себе «отвислые щеки». Да и «секретарь» уже не выглядел таким хлюпиком. — Все в порядке. ФСБ, отдел по борьбе с хищениями и контрабандой произведений искусства. Мы задержали опасного преступника, похитившего бесценный музыкальный инструмент…
