— Пусти, говорю! Девчонкам вон влезть помоги…
— Они сами влезут, а ты давай руку сюда. Кто там знает, что у тебя на зубах, тебя ж лишний раз почистить не заставишь… — глаза мальчишек встретились, и Рат сказал: — Вот теперь я верю, что ты мой брат. Двоюродный.
— Иди ты знаешь куда? — дружелюбно спросил Егор. — Сейчас Светка меня починит. Отдай руку, а то сейчас кто влезет — что о нас подумают?
Но чинить Егора взялась, как ни странно, Ксанка, хотя влезла после Светки — та только сочувственно поохала, косясь, чтобы Рат не упал. Пока он втягивал связку крошней, Ксанка уже обработала руку Егора и решительно занялась ногами, сбитыми о камень. Егор смущённо покраснел и улыбался растерянно, но не сопротивлялся.
Последним влез Сашка. Стоя на краю, потянулся и, обернувшись в сторону светлого леса, сказал:
— Ну, выбрались из этого кошмара.
— Из этого выбрались, но теперь у нас будут другие проблемы, — пообещал Рат.
— Назовём эту скалу Кровавый Откос, — объявила Светка, — отмечай на карте, Рат!
Предшественники
Что имел в виду Рат — стало ясно ещё до того, как пятёрка добралась до гребня. Тут, в этом лесу, было светлее и веселей, оказалось меньше мошки и комарья, но зато оказалось полно буреломных завалов, зачастую просто непроходимых — их обход увеличивал путь вдвое, а перебираться даже через небольшие было на редкость утомительно.
Впрочем, большой плюс оказался с едой. Рат в самом деле был умелым охотником и в этих условиях для того, чтобы добыть пропитание у него уходили уже не часы, а от силы час. Кроме уже известных Светке стрелолиста, саранок, ореха и жимолости, тут росли грибы и ещё полдюжины съедобных растений, а в небольших речушках (или больших ручейках) легко ловилась рыба.
Вторая ночёвка после подъёма на Кровавый Откос была всё ещё не за гребнем. Бивак разбивали уже привычно, без разговоров, делая каждый свою часть работы. В отличие от первых вечеров сейчас хватало времени и для болтовни с подколками, и для пения без аккомпанемента, и для шахмат на расчерченной на земле доске. Именно доску и чертил Рат, когда неожиданно оставил нож и копнул рукой — раз, другой…
— Золото нашёл? — пошутил Сашка, заканчивавший украшать шалаш ветками.
— Угли, — продемонстрировал Рат то, о чём говорил. — Старые…
— Пожар был, — предположила Светка, следившая за тем, как жарятся три тетерева. Рат повёл рукой:
— Не было пожара. Этим деревьям лет по триста… О, вот и ещё находка! — он выковырнул из горелой земли и углей какой-то ржавый обод. — Это от консервной банки… Кто-то тут лагерем стоял.
— Да ну и что? — пожал плечами Егор, мастеривший себе новую пару «обуви». — Лет сто прошло, наверное…
— Да, наверное, — Рат перебрался чертить доску на другое место.
«Бббауммм… бббауммм… бббауммм…» — послышались неподалёку странные звуки. Ксанка вскинула голову:
— Амба…
— Кому? — поднял голову от изготовления фигур из сучков Сашка.
— Да не кому… — Рат огляделся. — Тигр. Амба.
— ТИГР?!?!?!
Все, кроме Рата и Ксанки, повскакали на ноги. Рат улыбнулся:
— Да хватит… Он наверху, на гребне. А если бы и близко — нечего бояться.
— Как у тебя всё просто… — Светка, усаживаясь, покачала головой. — Завтра динозавр башку из кустов высунет, а ты скажешь: «Да ну, он травоядный…»
Рат коротко рассмеялся…
…В этот вечер он лёг не сразу. В шалаше после обмена толчками и пинками всё затихло, а Рат сидел возле всё ещё отплёвывающегося огоньками костра, обняв ружьё, смотрел на звезду в узорной прорези крон и думал. Он думал, долго ли им ещё идти и куда они выйдут. Думал, как там бабуля. Думал, что скоро середина лета. Думал, что тигр, конечно, уже ушёл на ту сторону хребта. Но за всеми мыслями продолжал следить за происходящим и не прозевал Светку, которая очень тихо (по её мнению) вылезла из шалаша и подкралась сзади.
— Не спится, что ли? — не меняя положения, спросил он. — Садись.
— А я-то думала — замечтался, сейчас напугаю, — разочаровано сказала Светка, опускаясь на лапник.
— Пугать человека с ружьём опасно, — усмехнулся Рат.
Стало тихо. Светка, глядя на угли, спросила:
— Рат, у тебя девушка есть?
— Нет, — отозвался Рат, не сводя глаз со звезды.
— А почему?
— Нет, и всё.
— Значит, если я тебя поцелую, ты никому не изменишь?
— А? — Рат дёрнулся, вытаращился на Светку, серьёзно глядевшую на него. — Что ты сделаешь?!
— Вот я и нашла твоё слабое место, атаман, — удовлетворённо сказала Светка. — Ты боишься девчонок. Могу поспорить, что ты даже не целовался никогда… А тебе когда девчонки снятся — ты какую-то конкретно видишь?
Рат почувствовал, что багровеет. И ещё — что он не может ничего сказать, из головы вылетели все мысли.
— Не тормози, — Светка на четвереньках перебралась ближе. — Ну? Главное начать.
— А… Егор? — выдавил Рат. — Ты с ним…
— И с ним, и ещё с мальчишками, — беспечно ответила Светка. — Надо же сравнить… Он мне, правда, нравился больше остальных, по-моему, я даже его любила… немного, но ты ещё больше нравишься… Куда ты отползаешь?
— Я…нне отползаю я никуда…
— Как не отползаешь, если я всё ползу, ползу, а тебя всё нет и нет?.. Неужели у вас в интернате все девчонки такие дуры, что тебя не видят? Или ты гордый и неприступный?
Или… ой, не пугай меня, ты что, не такого цвета?
— Да всё я такого… Све…т… пого…
Ружьё мягко упало в хвою. Рат окаменел, опираясь на руки. Светка, оторвавшись от его губ, сердито сказала:
— Да обними ты меня, дурак, ну?! И ещё кое-что можешь, если хочешь… только не совсем, ясно?
— Свет, не надо, — Рат отодвинулся, потёр щёку.
— Ну ты точно дурак, — потрясённо сказала Светка, качая головой. Посидела, резко вскочила и вернулась в шалаш.
Рат остался сидеть. Протянул руку, поднял ружьё, отряхнул от несуществующего сора, слушая, как остервенело возится в шалаше Светка. И откинул голову, крепко стукнувшись затылком о кору дерева…
…— И зачем ты мне об этом рассказал? — спросил Сашка.
Они стояли на краю колышущегося знойного разнотравья — ещё немного подъёма, и начнётся спуск в новый распадок.
— Ну, — Рат потёр лоб, — ты всё-таки её брат…
— Слушай, извини, но ты в этом отношении сельский тормоз, — откровенно сказал Сашка.
— Потискал бы её, и дело с концом. И она довольна, и тебе понравилось бы.
— Я… — Рат замялся. Сашка нахмурился:
