— Вот завтра и проверим — как это здорово, Сань.
Чужие здесь не ходят…
— Мда, — сказала Светка.
У других слов просто не находилось.
Сухая старая берёза, нависавшая над тропкой между двумя крутыми скалами, за которыми начиналось плоскогорье, была украшена в соответствии с фантазией местных жителей. Её венчал здоровенный череп, в котором без труда можно было узнать череп мамонта. Ниже черепа висели гирляндами, на каждом сучке могучего дерева. Их расположили с большой фантазией и прирождённым чувством дизайна. В самом низу шёл кокетливый поясок из человеческих черепов.
— Надеюсь, череп мамонта они выкопали из вечной мерзлоты? — тихо спросил Егор.
— Кто — «они»? — так же тихо поинтересовалась Светка, успевшая переместиться с лидирующих позиций за спины Рата, шедшего последним.
— Ну… — Егор пожал плечами. — Местные жители.
— Тут нет жителей в нашем понимании, — сказал Рат. — И нет вечной мерзлоты… Мы можем повернуть на юг.
— И?.. — с надеждой спросила Светка. Рат вздохнул:
— И упрёмся в болота у истоков Уды. Их обходить примерно неделю. И потом идти до людей ещё столько же.
— А тут? — Сашка созерцал чудо-дерево.
— Через тридцать километров будем на Зее, — сказал Рат. — Даже если там никого не встретим, то ещё через три-четыре дня выйдем к Верхнезейску.
— Ясно, — буркнул Сашка, продолжая неприязненно мерить взглядом берёзу. — Вот что, Ратмир. Кончай темнить. Рассказывай, что ты там про это знаешь. Мы же всё равно здесь пойдём — то неделя, а то две. Так хоть знать будем, что к чему.
— Ладно, — поморщился Рат. — Дело такое. Вон, Егор немного об этом уже знает…
…Когда Рат окончил довольно короткий, но содержательный рассказ, Светка, не сводившая с него глаз, сказала:
— Если бы ты не… я бы решила, что ты врёшь. Аффигеть.
— Я их видел, — повторил Рат. — Не знаю, кто они, но я их видел.
— Ответвление эволюции, — хмуро сказал Егор. — Многие учёные считают, что раньше на Земле разумных существ разных видов было много. Просто человек оказался самым упорным, организованным и агрессивным. Или вообще прилетел с другой планеты.
— Ты в это веришь? — иронично спросила Светка. Егор ответил:
— А ты правда считаешь, что он от обезьяны произошёл?..
[36] Да это и не важно, а важно, что вот по разным дремучим углам остались какие-то представители тех, других, разумных. Ну и мстят человеку за то, что он всю планету под себя подмял.
— Это, кстати, тоже не важно, — возразил Рат. — Важно, что мы должны идти вперёд по этим землям. Или обойти их. Я, признаться, думал, что тот старик переборщил. Но тут такой явный знак… — он кивком указал на берёзу.
— Тридцать километров мы можем пройти за сутки, — сказал Сашка. — Даже с раненой.
— Не можем, — покачал головой Рат, — но всё равно тут быстрее, конечно, чем в обход…
— Бред какой-то, — призналась Светка. — У нас пять винтовок, четыре пистолета и полно патронов. Ты, Рат, говоришь, что у них даже луков нет! О чём тут рассуждать?
— Хотя бы о том, что у кого-то тут лук есть, и я не знаю, у кого, — возразил Рат. — А от этого всё опасней в несколько раз. Я уж не говорю о том, что карабин иногда излишне прибавляет человеку уверенности. Излишне, повторяю.
— Ты против того, чтобы тут идти? — прямо спросил Егор. Рат замялся и ответил честно:
— Если бы я был один — я бы пошёл.
— Ты не один, и мы пойдём здесь, — сказал Сашка.
Рат какое-то время молчал, глядя в небо. Потом спросил Ксанку:
— А ты, злая бурят, что скажешь?
— Пойдём здесь, — ответила та. — Ег… вам меньше меня тащить.
— Семицветик, — сказал Рат, открыто называя Светку так, — вам с Егором придётся волочь носилки всё время. Сань, идёшь первым, держи точно на запад. Я в тылу. Пошли…
…Единственное, что донимало маленький отряд в начале пути — так это тяжёлый страх. Он возникал не от каких-то реальных причин — было светло, вокруг лежала всё та же, только более редкая, чем внизу, в речной долине, «светлая» тайга, дул хороший приятный ветерок. Он возникал даже не от ожидания неприятностей. Правильней сказать, он даже не возникал — в смысле, он не зарождался в человеке. Он просто ждал за кустами и деревьями и повисал на идущих, как липкая паутина на лице, плечах, рюкзаках, которую почти невозможно было стряхнуть. Казалось, стоит поднять руку — и ощутишь его пальцами.
Шли сосредоточенно, не останавливаясь на обычные короткие привалы и не отвлекаясь на разговоры, пока около двух часов дня слева — с юга почти точно — донёсся тот самый вечерний вой. Только теперь он был гораздо ближе и отчётливей. Все на минуту остановились — и такой же звук долетел с северо-запада, почти оттуда, куда они шли.
— Так, — сказал Рат, — они знают, что мы здесь… Сань, смотри в оба, держись открытых мест… Ксан, ты там, наверху, не дремли, приготовь оружие.
— Ясно, командир, — отозвалась девчонка.
Они наддали — не потому, что собирались уйти от погони, а просто потому, что это укоренилось в людях: раз опасность — надо быстрей. Вой не повторялся, но минут через сорок Ксанка сказала спокойно:
— Вижу. Справа метров двести, за логом… исчезли.
— Сколько? — спросил Рат, подняв глаза. Ксанка ответила:
— Видела двоих. Точно не люди, похожи на обезьян.
— Впереди холм, — Сашка посмотрел через плечо, по лицу у него сползали капли пота.
— Может, там пересидим?
— Не пересидим, — усмехнулся Рат. — Это ведь не звери. Идём дальше… — но сам перед тем, как шагать, повернулся направо и крикнул: — Не подходите! Нас много! Ну?!. — и наугад выстрелил в ту сторону.
— Напугал? — тихонько спросил Егор. Рат дёрнул плечом:
— Обозначил присутствие… Напугать их не напугаешь.
— Ё-моё, — высказался Егор. — Это не во сне, Рат? Может, я поору и проснусь? Громко?
— Боюсь, что это бесполезно… — Рат быстро посмотрел по сторонам. — Бегом! Бегом на холм!
— А говорил — не отсидимся… — подала голос Светка, пускаясь бегом и на бегу продолжая развивать мысль: — Говорят, когда янкесы во Вьетнаме воевали, то вьетнамские девчонки на себе перетаскали для партизан десятки тонн грузов по дороге… такой дороге… Са-ань!
— Тропа Хо Ши Мина, — тоже на бегу ответил тот.
