— Да. Я думала, это вы что-то уронили.
— Нет, шум был выше, на чердаке, — объяснила ей Джорджи. — А мы были на втором этаже. Бесс съежилась на стуле и побледнела.
— Девочки, мне тут все больше не нравится. Скорей бы уж пять часов! Смотрите: за весь день ни одного посетителя. Может, не только мы пережили здесь неприятные минуты…
Нэнси и Джорджи отправились в зал, где дежурил профессор Титус. Он не обнаружил ничего из ряда вон выходящего, но глухой удар тоже слышал. И тоже подумал, что виноваты в этом девушки. Когда он узнал, что они тут ни при чем, лицо его помрачнело.
— На чердаке, очевидно, кто-то есть. Надо бы сообщить в полицию.
Нэнси возразила: сначала она хотела бы осмотреть чердак сама.
— Может, туда ведет лестница из подвала. Пойдем поищем, Джорджи.
Лестницы они так и не нашли. Нэнси предположила, что где-то должен быть потайной ход, который ведет наверх.
— Давай начнем с камина. Он находится в самом центре дома.
Они подвергли камин кропотливому осмотру, стараясь держаться подальше от стены, которая сыграла с Нэнси злую шутку. Но их снова постигло разочарование.
— Нэнси, я вас очень прошу, не увлекайтесь поисками! — сказал профессор. — Давайте вызовем полицию!
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Нэнси, направляясь в вестибюль к аппарату.
— Ничего не выйдет, — сообщила Бесс. — Телефон не работает. Я уже пыталась позвонить мальчикам в колледж… Зато я нашла кое-что интересное.
Все взгляды обратились к ней.
— Когда ты попросила меня поискать ключ, я осмотрела ящики и обнаружила вот это…
Она показала им рукописную тетрадь со стихами и прочла некоторые из них вслух.
— Стихи немного безумные! — заметил профессор. — Кто их сочинил?
Вместо ответа Бесс раскрыла тетрадь на первой странице. Там значилось:
«Моей дорогой, безмерно доброжелательной тете Беатрис Уилкин.
ЦИКЛОП»
ПАРАЛИЗУЮЩИЙ СВЕТ
Беатрис Уилкин — тетя Циклопа!..
Сгрудившись вокруг стола, за которым сидела Бесс, все трое ошеломленно смотрели на раскрытую тетрадь.
— Не могу в это поверить! — вырвалось у Джорджи. — Эта маленькая чопорная женщина — тетка преступника!..
Нэнси решила перелистать тетрадку: вдруг там найдется еще какая-нибудь информация. Стихи, которые были записаны в ней, производили странное впечатление; но еще более странным было то, что мисс Уилкин оставила эту рукопись в столе.
— Она должна была бы как можно тщательнее спрятать такой документ, — заметил профессор Титус.
Теперь по крайней мере стало понятным, почему старая смотрительница разрешала Циклопу ночевать на втором этаже и заниматься экспериментами в помещениях музея.
— Во всяком случае, теперь ясно, что Циклоп — это один человек, а не преступная банда, — сделала вывод Нэнси.
— Ты что, забыла о его сообщниках? — не согласилась с ней Джорджи.
— Прочитай вот это! — показала Нэнси на тетрадь. — Циклоп занимался тут экспериментами со светящимся глазом, а мисс Уилкин была в курсе его дел!
— Ты считаешь, она работала вместе с племянником? — не уступала Джорджи.
— Это маловероятно, — вмешался в спор профессор Титус. — Мне кажется, мисс Уилкин ничего не понимала в том, что изобретал ее племянник. Подозрения у нее зародились, лишь когда она обнаружила, что его опытами заинтересовались посторонние. А после происшествия с Нэнси она ударилась в панику и просто-напросто сбежала.
Эти объяснения не вполне удовлетворили Нэнси. В самом деле, поверила ли мисс Уилкин, что товарищами Циклопа были студенты Эмерсона? Или она солгала Нэнси и ее подругам, когда те ее спрашивали об этом?..
Спор был внезапно прерван: кто-то стучал во входную дверь. Профессор впустил мужчину, который представился Беном Фарли, монтером из телефонной компании.
— К нам обратилось несколько абонентов, которые не смогли сюда дозвониться. Ваш аппарат, видимо, неисправен.
Нэнси взяла план первого этажа, чтобы найти линию ввода. Вместе с монтером они пришли к заключению, что ввод находится в подвале. Все направились вниз.
— Ого! — удивился монтер. — Провод-то перерезан!
Он осмотрел линию, затем спросил:
— Кражи тут не было?
Профессор ответил, что кражи, кажется, не было, но на втором этаже ночевал кто-то посторонний.
Монтер пошел к своей машине за инструментом; остальные вернулись в вестибюль читать стихотворения Циклопа. Многое в них говорило о том, что Циклоп и Запп Кроссон — одно и то же лицо. Иногда там упоминался маленький мальчик, которого Бог наградил скверным характером и огненно-рыжими волосами.
— Конечно же, это он про себя, — сказала Джорджи.
Нэнси была убеждена, что Кроссон еще вернется в музей и, может быть, приведет с собой сообщников.
— Надо бы установить наблюдение за домом, — размышляла она вслух.
Профессор сказал, что он мог бы остаться здесь на ночь.
— Один? Нет, это не годится! — воспротивилась Нэнси. — Мы с Бесс и Джорджи не можем бросить вас на произвол судьбы.
В этот момент вернулся монтер и сообщил, что линия восстановлена.
— Уф! — облегченно выдохнула Бесс. — Так приятно знать, что у нас снова есть связь с миром! Монтер усмехнулся.
— Если возникнут проблемы, вызывайте нашу службу, — сказал он и ушел.
Профессор Титус тут же позвонил жене предупредить, что ему придется до утра остаться в музее.
— Нам тоже нужно бы сообщить Бобу и Дэниелу, что и как, — напомнила Бесс.
Мальчики были удивлены и немного встревожились, но согласились, что подежурить в музее ночь было бы очень полезно.
— Насчет Неда ничего нового, — сообщили они. Закончив разговор, Бесс посмотрела на часы и вскрикнула:
— А вы знаете, что сейчас время ужина? Может, закажем еду в каком-нибудь местном ресторане?
Бесс позвонила по нескольким номерам, но безуспешно. Она уже представляла, как они с подругами умирают мучительной голодной смертью… Но ТУТ в одном мотеле у нее все же приняли заказ. Не прошло и часа, как ужин прибыл. Устроившись в вестибюле, девушки и профессор Титус плотно поели. А после этого стали дружно клевать носом и тереть глаза.
Чтобы не заснуть, они попробовали ходить по вестибюлю. Но к десяти часам все почувствовали, что устали невыносимо. Махнув на все рукой, они устроились поудобнее: в конце концов, что случится, если они немного вздремнут?
Для конспирации свет в музее погасили. Вскоре стражей сморил сон…
