– Не лошадей, Димон. Денег сколько набрал?
Про это я забыл. Но все ребята были рядом, можно пройтись с шапкой по кругу.
– На что собираем? – засмеялся Никита.
Я ответил серьезно:
– На патроны, пехотные мины, средний танк и истребитель «Мститель».
Тут подошел Бонифаций с ружьем, протянул мне деньги и сказал:
– А это – на самую большую гаубицу. Только помните: никакой инициативы без согласования со мной и с майором в отставке Атаковым.
Но это еще не все. Подошла еще и козочка Оксана. В руке ее была корзинка с провизией. Она улыбнулась и сказала:
– Хлопцы, туточки я вам сбирала поснидать. Черешня, какая есть, водичка холодная. Кушайте на здоровье.
Я, чем старше становлюсь, тем чаще думаю. И очень многое замечаю. Мне даже кажется, что общая беда, общая забота гораздо сильнее сплачивают людей, чем общая радость.
В общем, мы поехали. Никто толком не знал – зачем. Но все знали – так надо. А раз надо – будем помогать. И вот что еще интересно: за всю дорогу ни Мальков, ни Матафон не хватались за вожжи. Папа правильно говорит: каждый должен заниматься своим делом. И не вмешиваться, если не попросят, в дела других.
А вот Алешка… Этот все время в чужие дела лезет. Туда, где, как ему кажется, нужна его помощь. Вот я так и вижу: летняя темная ночь, чуть видная в ночи дорога, шагает по ней маленький отважный человек. Который, может, и побаивается, но знает, что, кроме него, никто не сделает этого нужного для всех людей дела.
Вы когда-нибудь ходили ночной тропкой в поле или в лесу? Вы когда-нибудь боялись, что из-за куста, из-за дерева, из канавы нападет на вас какое-нибудь сказочное или придуманное существо? И если у вас такое было, вы, наверное, знали, что ваш опасный путь был не за яблоками из чужого сада, а за тем, чтобы кому-нибудь хорошему помочь или кому-нибудь плохому помешать. Если у вас такого не было в жизни, то будьте готовы, чтобы в таком случае не оплошать и не постыдиться.
…Алешка пришел в Пеньки в самое нужное время: Папа Карло только что вывез в овраг тачку с землей и снова скрылся за дверью сарая. Ща ему будет, подумал Алешка.
Он смело подошел к сараю, вовсю распахнул дверь и заорал в глубь тоннеля:
– Эй! Дядя Карло! Иди сюда!
Сначала было тихо, будто все замерло. Потом послышались неуверенные шаги, и появился Папа Карло в комбинезоне и фартуке, испачканных землей. Он был взволнован и растерян.
– Ты что? Ты кто? – зачастил Папа Карло. – Ты зачем?
– Я Буратино, – сказал Алешка и присел на скатную доску.
– И… и чего тебе надо? – Папа Карло нисколько не был рад встрече со своим сыночком.
– Я пришел вас порадовать. – Алешка с интересом оглядывал своды и деревянные подпорки.
– Давай! Радуй и мотай отсюда.
– Я-то смотаю. А вот другие сейчас примотают.
– Кто? Менты?
– Менты спят. Как добрые люди. Я сейчас был возле клуба…
– А мне-то что? Иди отсюда!
– Я там с ними потусовался, – Алешка не спешил. – Там один парень приехал. Внук бабы Лиды.
– И что? – Папа Карло насторожился.
– А то! Сейчас вся тусовка под его командой к вам придет. Из-за этой тачки. Он сказал, что сначала они вам все окна побьют, а потом всю вашу морду, извините.
Тут Папа Карло забыл сразу про свой подземный ход. Зато Лешка не забыл.
– Вы не волнуйтесь, дядя Карло, у вас рядом милиция. Вы лучше скажите, что это такое вы здесь строите?
– Это? – Тут до Карло дошло, что его тайна находится под угрозой. – А ты никому не скажешь? А то меня, дурака старого, засмеют. Я тебе все расскажу. Давай только сначала в милицию сообщим. А потом я тебе все-все расскажу. Ты только не смейся.
Как-то очень суетливо Папа Карло выбрался из сарая и помчался в дом. Вот зачем? Не проще было бы перейти дорогу и нажать кнопку звонка в дверях милиции?
– Я лучше позвоню. Как бы от другого лица. Они так лучше поверят.
Алешка усмехнулся в самой глубине своей отважной и справедливой души. Ну и, конечно, подсел под окошком с распахнутой форточкой.
– Давай, давай, – лихорадочно бубнил в трубку Папа Карло. – Давай мне Жорика. Жорик? Все готово. Прилетай. Токо спеши. Тут на меня местная шпана наезжает и еще какой-то шплинт интересуется. Людей давай, машины. Если меня побьют, я все расскажу. Когда вылет? В среду? Не врешь? Жду!
Алешка быстренько вернулся к сараю и сел возле двери. Папа Карло подошел, навесил замок.
– Понимаешь, пацан. У меня ностальгия…
– Болезня такая? – сочувственно спросил Алешка. – Хочется залезть под землю или под одеяло, да?
– Глубже, малец. Это болезня по своей работе. Я всю жизнь был шахтер. Всю жизнь трудился под землей, рубал уголек. А потом – пенсия. А я без нее…
– Без пенсии?
– Без шахты! Не могу без нее. Тоскую. Ностальгия у меня к ней. Вот и соорудил себе шахточку, понял?
– Как мне вас жалко!
– Добрый ты пацан. Только никому про это не говори. Засмеют меня, пальцами будут показывать. Не скажешь?
– Ни за что! Копайте себе и дальше. Хоть до Америки. Только отдайте бабке Лиде ее тачку. Обидно будет, если вам окна и лицо побьют.
– А как же без тачки?
– Да просто. Я вам нашу тачку прикачу.
– За сколько?
– За столько. Вы мне за это расскажете, как вы уголек рубали до вашей пенсии.
– Ты настоящий Буратино! Дай лапу!
– Я вам лучше руку дам. Я ведь не собачка.
– Ты – человек! – расщедрился на похвалу Папа Карло. – А менты – не очень-то люди, скажи? Вот я их вызвал оградить меня и мое имущество от ночных хулиганов, а они что?
– А что они? – Алешка прекрасно знал, что Папа Карло никуда не звонил и милицию не вызывал. Но интересно все-таки послушать, как человек врет. Особенно – взрослый.
– Да ничего! Говорят: когда вас побьют, тогда мы приедем. Вот и выходит: я с ними вась-вась, а они мне – шиш с маслом.
Алешка хотел было посоветовать ему обратиться прямо к этому Вась-Васе, но не стал: кто знает, что это за личность.
– Тачку я забираю, – сказал Алешка, – а заодно дойду до клуба, скажу этим ночным хулиганам, что можно вам окна и лицо не бить.
Папа Карло ехидно и злорадно улыбнулся:
– Скажи им, скажи, – и пробормотал в сторону: – Вот мои друганы нагрянут, они разберутся, кому об морду окна бить.
Глава IX
ЛИНИЯ ОБОРОНЫ
Ялюблю лошадей. И собак. Это очень верные (не знаю только почему) человеку животные. Когда их о чем-то просишь или им приказываешь, они не спрашивают: зачем, почему, кому это надо? Они покорно, послушно делают то, о чем их просят. А иногда даже и больше того.
