– Годится… Только чтоб в нас с кунгов не влепили, – проворчал Сотников. – Левая сторона Балашовской – под запретом. Мы аккурат там и будем, под заборами пойдем.
– Ну так ставь задачу – и работаем.
– Ты как? Со мной? Комбез на тебе серьезный, слыхал про него… Не лишним при штурме будет.
– Пойду, – кивнул Данил. – Но – один. Своих в прикрытии оставлю.
– Годится. Планировку квартир там знаешь?
– Знаю.
– Годится, – снова кивнул майор. Глянул на часы. – Половина второго… Пока согласую, да пока кунги подготовят… В два жду тебя здесь. И начнем.
Пока ждал контрольного времени – успел поговорить с полковником. Честно сказать, сомневался он в необходимости готовящейся спецоперации. Дела и без того идут неплохо, давят успешно, продвигаются, квартал за кварталом забирают. Стоит ли людей на убой вести?..
– Ты понимаешь, что такое эти три здания? – голос Фунтикова в гарнитуре был строг, словно заранее говоря, что никаких возражений полковник не потерпит. – Это – наивысшая точка в данном районе! Контроль над всей местностью! Над всеми окружающими кварталами! С этих крыш всю округу видно и вся округа простреливается! И ты мне говоришь, что нужно это раздолбать?!!
– С сосен за нефтебазой тоже видно, – сказал Данил. – Там ведь уже сидят корректировщики! А здесь… людей положим, товарищ полковник!
– Да ни хрена там не видно! Корректировать – да, можно. Недолёт, перелет… Но так чтоб иметь всю местность круговым обзором, да еще и накрывать прямым выстрелом любую точку – такого у нас нет! А нужно бы! Поэтому девятэтажки мы будем брать!
Ответ был безапелляционный, и Добрынин понял, что спорить без толку. Значит – штурм.
Около двух он был у Сотникова, рассказывал планировку квартир и коридоров. К этому времени все приготовления уже были завершены. Кунги стояли в начале улицы, под пара́ми. Танковый корпус и две «Ноны» – там же. Бойцы во дворе, поделены на три группы по десять человек – Фунтиков, ясно понимая куда отправляет людей, выделил не двадцать, а целых тридцать бойцов. Опытный вояка, полковник знал, как важен первый штурм. Первый штурм должен стать и единственным, именно им нужно брать объект. Если первый штурм неудачен, то второй будет неудачен с гораздо большей вероятностью. Очень тяжело решиться войти второй раз туда, где только что погибли твои товарищи…
В связи с тем, что Третья оперативно-тактическая группа была ополовинена для спецоперации, ее сосед слева, Четвертая, растянула свой фронт, принимая в зону ответственности лишний квартал. И – встала. А вместе с ней встали и остальные группы. Приказ: занять позиции, не допустить прорыва окружения. Полковник подстраховывался, понимая, что оттягивая людей, он тем самым ослабляет весь фронт. И это лишний раз доказывало, что трем девятиэтажкам он придавал особое значение…
Три группы по десять. Командир первой – Сотников. Командир второй – капитан Усанов. Командир третьей – капитан Буганов. Добрынин шел как самостоятельная боевая единица, этакий вольный стрелок, благодаря унику совмещающий в себе функции тарана, бульдозера и живого щита.
Стоя на полусогнутых у покосившейся калитки на Балашовскую, они ждали сигнала.
Мандраж… Адреналин… Дрожащие руки…
Четырнадцать ноль-ноль. Время.
Пошли!
Рев тягачей раздался одновременно с выстрелами «Тучи»
[32]. По всей улице на подступах к девятиэтажкам вспухли и стали расти, увеличиваясь в размерах, дымовые облака. Еще один залп – и улицу накрыло полностью.
– Дымы наготове! Эти сдует – сразу добавлять, не ждать, пока нас срисуют! – прошла по связи команда от Сотникова. – Ну! Двигаем!
Добрынин вывалился из калитки первым. Нащупал левой рукой забор – и, пригибаясь и ориентируясь по нему, дернул в сторону девятиэтажек. Активные наушники шлема, выделяя тихие звуки, подсказывали, что следом за ним, сопя, хрипя и чертыхаясь, ускоренным темпом движутся остальные.
Дым мутной мглой накрыл все вокруг. Пробираясь вдоль заборов, Данил не раз натыкался на препятствия, которые мог разобрать только приблизившись вплотную. Сначала пришлось лезть сквозь заросли кустарника, потом обходить вывалившуюся секцию забора, затем перебираться через поваленное дерево… Все это замедляло продвижение – но иного выхода не было. По запросу Сотникова танки стреляли еще несколько раз, продолжая поддерживать дымовую завесу, да и сами бойцы не зевали, кидая дымовые гранаты вперед по ходу движения… Справа ревели дизеля тягачей, лупили пулеметы – и с крыши им в ответ грохотали длинные очереди крупнокалиберных. Пару раз в белесом тумане вспухало облако объемного взрыва – но здесь, слева по улице, вплотную к забору, свистнуло лишь несколько рикошетов.
Угол! Нащупывая очередной выступ забора, Добрынин вдруг почувствовал под рукой пустоту. Повел рукой вправо-влево, чтоб убедиться окончательно – так и есть, конец забора! Теперь рывок через дорогу вплотную к стене здания, под окно – и полдела сделано!..
– Дошли до угла!
– Первая группа – прямо! – тут же отреагировал командой Сотников. – Вторая – двадцать шагов левее, входите в соседнюю квартиру! Третья группа – еще левее, следующая квартира! Бегом! Вперед, вперед, вперед!
Все в темпе! Несколько мгновений – и они уже распластались у стены по обеим сторонам от окна. Четверо тут же взяли под присмотр сектор над головами, еще двое – угол здания. Мгла вокруг начала понемногу рассеиваться, один из бойцов по знаку майора выхватил из подсумка дым, сорвал крышку, дернул кольцо, бросил рядом. Снова повалило, скрывая группу от любопытных глаз…
– Добрыня! Входишь?!
– Иду! – тут же откликнулся Данил, вытаскивая гранату из подсумка. – Окно бей!
Одновременно со звоном осыпающегося стекла рванул кольцо – и отправил гранату в темный провал оконного проема. Пусть даже там и нет никого – но велик шанс, что первые этажи заминированы. Это ж святое – заминировать все дыры, откуда враг полезет! Растяжкой либо еще как… Изменением давления, осколками от удара мощной «эфки» растяжку должно сорвать, освободить проход. Если же нет – так комбез поможет! Ну а не поможет… война!
Грохнуло неслабо – замкнутый объем помещения усиливал эффект, многократно отражая ударную волну и осколки стенами. Добрынин тут же нырнул в проем головой вперед, приземлился на левую руку, перекатом через левое плечо уходя в угол и вскидывая «Пернач». Мазнул по темным углам лучом подствольного фонаря – пусто. Тут же переместился к дверному проему, посветил внутрь – опять никого.
– Чисто. Входим.
– Да вошли уже, – пробормотала гарнитура голосом Сотникова и на плечо Добрынина легла его рука. – Хорошо вошел, красиво. Годится…
