Дверь в общий коридор была полуоткрыта. Данил выглянул – и буквально нос к носу столкнулся с парой бойцов, пробегающих мимо. Те замешкались, пытаясь опознать свой это или чужой – и этих мгновений Добрынину оказалось достаточно. Первого он свалил ударом справа в шею. Дернул клинок на себя, взрезав трахею и буквально перерубив мышцы до позвоночника… Второй шарахнулся было в сторону – но Данил, прыгнув с места, догнал его тяжелым бронированным кулачищем в висок.
Отработаны.
– Добрынин – Сотникову! Добрынин – Сотникову! – зашелестела убавленная до минимума гарнитура. – Как успехи? Ты где?
– Восьмой этаж. Двое минус. Как у вас?
– Штурмуем! Прошли до второго! Есть потери! Работаешь навстречу?!
– Нет, – ответил Добрынин, подчиняясь мелькнувшей вдруг в голове мысли. Вспыхнула она мгновенно – и он тут же сообразил, что этот вариант будет гораздо удачнее, чем тот, что они изобрели несколько минут назад. – Меняем план. Навстречу вам не пойду. Слишком удачно все складывается… Закрепитесь и ждите, постреливайте… Я на крышу, пулеметные гнезда глушить. Меня не ждут, бой на первом этаже, у вас, а не у меня тут на восьмом! Как принял?..
– Ладно… Понял тебя. Закрепляюсь и жду команды!
По лестнице он не пошел. Идти внутри здания – значит нарваться на несколько заслонов. Наверняка есть бойцы на девятом, с вероятностью, близкой к ста процентам, есть бойцы на техническом этаже, есть они и на крыше. Он только что поднялся по балконам, снаружи – так и нужно использовать это дальше, пока работает!
Подхватив оба тела и затащив их в квартиру, он вновь выбрался на балкон. Осмотрелся… нет, не с этой стороны. С другой… Цепляясь за дыру в стене, пробитую крупным калибром, выглянул, пытаясь осмотреть здание снаружи – так и есть! Газовая труба шла по стене с первого этажа и уходила, изгибаясь, на крышу – но не рядом, а через четыре окна. В этом стояке, в самой крайней квартире. Удачно!
Коридор был пуст. Добрынин, сжимая «Пернач», скользя неслышной тенью, добрался до торцевой двери. Дернул, молясь про себя, чтоб никакой слишком уж усердный воин не выставил тут растяжку… прокатило. Видимо восьмой этаж и впрямь не минировали, чтоб самим же не налететь.
Пустая квартира, гниль, влага, плесень… Труба за окном кухни… Толстая, ржавая… Данил ухватился, дернул – крепко сидит. Его вес точно выдержит. Крепится не только скобами через каждые полметра, но и ответвлениями в квартиры. Хрен выдерешь! Сколько простояла – и еще столько же простоит. Он прислушался, пытаясь определить, что же происходит над головой… Там что-то орали, матерясь в несколько голосов, долбили длинными очередями пулеметы, звенели по железу гильзы, пару раз грохнул РПО – в общем, бой был в полном разгаре.
Перебравшись через подоконник, он уцепился за трубу. Помедлил несколько мгновений, стараясь не смотреть вниз и не думать о вечном… и, осторожно перенеся вес тела с ног на руки, повис. Держит, собака! Взялся за скобу, подтянулся, ухватился за следующую… мимо поплыл сначала девятый этаж, потом технический… Когда до крыши осталось каких-то полметра, на один рывок, он остановился, пытаясь на слух определить расположение пулеметных точек. Одна – явно где-то поблизости, слишком уж громко орут. Не у самого края крыши, а чуть глубже. Вторая – левее, ближе к середине дома. И, скорее всего, есть и третья, еще дальше, на углу, для контроля южного направления. Ну… встречайте гостей, ублюдки!
Рывок! Мощно сократившись, мышцы комбинезона бросили тело вверх. Мгновение, которое бушующий в крови адреналин превратил в вечность, Данил словно парил в воздухе – а затем перед глазами мелькнул кирпичный парапет и его вынесло на крышу. Выхватив «Пернач», он мазнул взглядом вокруг… Секунда, чтоб сориентироваться… твою ж мать, как их много! Одна пулеметная точка совсем близко, в трех-пяти шагах, ствол КПВ смотрит чуть левее, рядом вскрытые цинки, ленты, пустые гильзы ковром, вокруг суетятся два человека; вторая – ближе к центру крыши, там четверо, лупят куда-то вниз, во дворы частного сектора; третья – на дальнем углу, и там еще четверо; группа бойцов – у возвышающегося на полметра люка с техэтажа, боевое охранение; и – несколько человек со «Шмелями» и РПГ за парапетом, высматривают внизу очередную жертву.
Бойцы на ближайшей точке, увидев черную массивную фигуру, вынырнувшую снизу как черт из табакерки, хором заорали что-то нечленораздельное. Один тут же принялся судорожно дергать пулемет, пытаясь развернуть ствол в сторону новой угрозы, второй рванул со спины автомат… Толкнувшись ногами что было сил, Добрынин выпрыгнул вверх и вперед, уходя с линии огня КПВ, пролетел все расстояние от парапета до бруствера из мешков с песком – и, обрушившись на пулеметчика, подмял его под себя. Слева ударило заполошной автоматной очередью, пули взвизгнули по плечевой пластине, по шлему… Чувствуя, как хрупнуло что-то под коленом, и нутром ощущая, что это череп противника, Данил крутнулся влево, выбрасывая руку со стволом вперед, повел наискось, перечеркивая очередью второго, уронил «Пернач» – и, ухватив КПВ, дернул его вместе со станком, разворачивая в противоположном направлении. На второй точке за грохотом очередей даже и не слышали, что творится у соседей, никто из бойцов сюда не глядел – и это дало ему несколько секунд, чтоб выцелить тщательнее. Выстрел! Короткая очередь болванок четырнадцатого калибра ударила узким веером, снося с крыши и сам пулемет и его боевой расчет. Добрынин перевел ствол дальше, резанул по третьей точке, на мгновение ухватив глазом картину вспухающих кровавыми брызгами человеческих тел – и дальше, дальше! Гранатометную группу, которая могла наделать много нехорошего, он скосил одной длинной очередью, плавно двинув стволом пулемета. Тридцать тысяч джоулей на патрон словно тридцать тысяч маленьких дьяволов рвали тела в клочья, шанса на выживание просто не было. Опомнившееся боевое охранение у люка технического этажа, брызнув в разные стороны, пыталось занять позиции за низенькими трубами воздуховодов – но куда ж им деться от запредельной энергетики пуль тяжелого пулемета на плоской крыше?! Несколько очередей пять-сорок пять, прошедших в грудь и правый бок, открытые из-за бруствера, комбез даже не заметил – но в ответ Добрынин оделил каждого от души, превратив тела в дырявые, сочащиеся кровью бурдюки.
Крыша была зачищена в полминуты – но больше времени ему не дали. Заметив беспредел, творящийся у соседей, с соседней девятиэтажки застучало в несколько стволов – и Добрынин еле успел упасть за парапет. Отлеживаться не стал – пластом, словно ящерица на четырех конечностях, дернул к люку… и вовремя! Сзади уже грызли бетон парапета, пытаясь добраться до укрывшегося противника. Пользуясь тем, что огонь сосредоточен на другом участке, Данил, приподнявшись на мгновение, перевалился за край – и спиной вниз рухнул на технический этаж. Соседи тут же отреагировали, переведя огонь на выступающий оголовок люка – но поздно! Добрынин, проехавшись спиной по ступеням и приложившись шлемом об железные перильца, уже приземлился на чердаке.
Здесь, на удивление, было пусто. Скорее всего группы отозвали вниз, в заслон против бойцов Сотникова. Крыша зачищена, чердак тоже чист… теперь самое время ударить с тыла, вырезать всех к чертовой матери – и заняться оборудованием огневых точек!.. Однако здесь Данила поджидал сюрприз, и сюрприз очень неприятный. Обходя технический этаж, проверяя его на предмет запрятавшегося противника, он наткнулся на прикрепленный к несущей колонне объемный брикет, из которого торчала коробочка с длинной витой антенной. Один… а вон еще один… а чуть дальше, на такой же колонне – сразу два закреплены, подмигивают зелеными светодиодами!.. И еще – несколько бочек, вскрыв одну из которых, он обнаружил тягучую темную жижу внутри. Напалм. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтоб сообразить.
