Добрынин молчал. А что еще было делать, когда даже и мыслишки обо всей этой чертовщине нет? Очередная непонятка – сколько их уже было и сколько еще будет… Это что же – опять происки Паука? Да нет, быть не может… Если след Паука везде искать – так и крыша съедет, превратишься в психа-параноика. А что же тогда? Что думать-то? Сам Данил этого Зоолога и в глаза не видал – а оказывается, тот его знает и даже в гости его ждет! Что за мистика??? Одно хорошо – не пулей в голову велел встречать, а помощь оказывать. Хоть это радует…
Мамонов задумчиво глядел на него некоторое время, будто прикидывая что-то – и махнул рукой.
– Ладно. Коль уж дело так складывается, что ты, будем говорить, брательник Серегин, да и слово он за тебя сказал – то и отношение к тебе особое. Коменданту скажу, чтоб поменьше с вас драл, только за харчи. И – давай-ка выкладывай, что там у тебя за дело. Деды прозвонили – говорят, помощь вам нужна. Только тут ведь как… Помощь – она в рамках будет. То что Серега за тебя стоит – вовсе не означает, что я все силы и ресурсы поселка на помощь тебе направлю. Мы мирно стараемся жить, хотя и не всегда получается. Но уж если надо – в ответку приложить кулачищем сможем. Что в наших силах будет – подсобим. Ну а нет – так уж извиняй…
Добрынин кивнул.
– Понимаю, Владимир Николаевич, не дурак. История это долгая – время-то есть у вас выслушать?
– За тем и позвал, – сказал Мамонов. Поерзал задницей по столу, устраиваясь поудобнее. – Ну, давай, излагай. Слушаю.
От главы поселка Добрынин возвращался с чувством выполненного долга и нетерпеливым ожиданием вечера. Не зря неделю убили на переход, ой не зря – а ведь принимая решение отправиться в незнакомый город, он и не подозревал даже, и надеяться не мог, что все так удачно сложится. Владимир Николаевич оказался мировым мужиком. Мало того, что выслушал внимательнейшим образом, вник в проблему чужих для него людей, так еще и помощь обещал. Не бесплатно, конечно, бесплатно в нынешние времена только сыр в мышеловке… Конечно, тут и слово Зоолога сыграло, за что ему огромное спасибо. Данил понимал, что думать и строить догадки об этом загадочном персонаже бессмысленно, а уж предаваться анализу из-за нехватки данных и фактов – все равно, что воду в ступе толочь. И потому отложил пока все, что знал о Зоологе, в долгий ящик. Как чего прояснится – тогда и думать будем.
– Есть у меня, кажись, для тебя хорошие новости, – под занавес рассказа, поднимаясь, сказал Мамонов, – но погоди, дай проверить… К вечеру подходи, часам к семи. А пока поброди по поселку, в корчме посиди. Деда Сидорыча к тебе приставлю – ему любые вопросы можно задавать. На все ответит, в пределах своей компетенции.
– Гостя вашего мне бы увидеть, – напомнил ему Добрынин. – Впечатление у меня такое, что не зря он пришел. Может и знает что о Сергее…
– Деда попросишь – отведет.
Сидорыч, вызванный в кабинет, бодро кивнул и, подхватив подопечного под локоток, потянул его к выходу.
– Пойдем, пойдем… Нечего начальство от делов отрывать. Сказано тебе к вечеру, значит – к вечеру…
Увел.
Зоолог жил, как выяснилось, в дальнем бункере, в противоположном конце поселка, но вести туда гостя Сидорыч отказался.
– Неча горячку пороть. С дороги попить-поесть надо. Пойдем-ка я тебя в столовку нашу спровожу, сам тоже поклюю – а там уже и дальше думать будем. К тому же и вопросы тебя, я гляжу, распирают. Вот и поспрашиваешь пока. И пришлый этот, наверно, сам уже в столовке. У нас с этим строго – обед пропустил, терпи до вечера, ради одного котел греть не будут. Электричество – оно, экономии требует.
– А мои как же? Им-то поесть?..
– Твои уже за обе щеки трескают, не боись.
Все же Добрынин забежал на пару минут проведать пацанов – доверяй, но проверяй, как говорится. Все обстояло с точностью так, как говорил дед – ребята, расположившись за одним длинным столом, уминали душистую рассыпчатую кашу. Соскучились за эти дни по горячему…
– Как тут? Все в норме?
– Нормально, командир, не волнуйся, – ответил Батарей, приглашающе помахивая ложкой. – Давай к нам. Маньяка перебинтовали, вкололи ему чего-то – вон, за троих уминает. Обращение у местных вежливое, не обижают. Да и трудно нас обидеть, сам знаешь…
Данил, понимая, что местные, если захотят, согнут их, безоружных, в бараний рог, только скептически усмехнулся в ответ.
– Вы давайте тут, законов гостеприимства не нарушайте. Местные помочь обещали, я и не ожидал такого везения. Так что со всей вежливостью.
Пашка кивнул и торопливо возвратился на свое место – котелок посредине стоял хотя и не малого размера, однако бряцанье ложек по стенкам уже хорошо слышалось – каша заканчивалась.
Столовая находилась в соседнем здании. Обширное помещение с четырьмя длинными столами и лавками по обеим сторонам. Народа было не много, люди сидели кучками, обсуждая какие-то свои дела, и на вошедших если и обратили внимание – то только мельком. Видимо, чужаки тут и впрямь примелькались, новые лица были не редки и не вызывали любопытства. Ну пришел человек – и пришел, знать, дела у него.
У окошка раздаточной, Сидорыч, прямо скажем, удивил. Подмигнул хитрым глазом, отослал Добрынина занимать местечко за столами – а сам, нырнув в небольшую дверку сбоку, появился спустя пару минут с большим подносом в руках. На подносе, в большом блюде лежало то, что Добрынин видел только на картинках или в кино – большие, ярко-красные помидоры, два зеленых кривых пупырчатых огурца, луковица и стручок желтого перца.
– На-ка вот, от щедрот… – ухмыляясь, принялся расставлять тарелки дед. – Ты наверно и не едал такого в жизни.
– Откуда?! – пораженно спросил Данил, разглядывая диковины.
– А это Тепличный комбинат у нас. Снабжает потихоньку, – улыбнулся Сидорыч. – Ты пробуй, пробуй. Витамины! Только не налегай, а то кишки-то с непривычки развезет, с дырки не слезешь…
– Вы тут прям как сыр в масле… – пробормотал Добрынин, осторожно пробуя помидор на вкус.
– Ну, прямо скажу – не бедствуем. Все бартером: мы им электричество, а они нам пожрать. У них там община большая, крепкая – пять сотен душ. Площадь теплиц – двадцать два гектара! Прикидываешь? Зеленью всякой-разной балуют, овощами. Крупу сеют… Пару теплиц под свинарню переоборудовали, еще две под коровник, под птичник – тут тебе и мяско свежее, молочко для детишек, яички… а отходы, навоз – на удобрения для теплиц. Вот такой круговорот продукции, безотходное производство…
– А отходы от овощей и фруктов – на корм скоту, – кивнул Данил, уплетая за обе щеки. Вкус был непривычный, странный, с кислинкой – но жевалось, надо сказать, отменно. – Неплохо устроились… Мы-то в Убежище все больше тушняк с запасов жрали, крупы да сухари. А тут у вас, можно сказать, рай кулинарный…
– Кто как может – тот так и устраивается, – пожал плечами дед. – Но это, я тебе скажу, только последние годы в мире живем. А раньше, сразу после Войны-то – драли друг друга как звери лютые. Много мутного народишки бродило, мародерничали, грабили, убивали… Пришлые, опять же, с соседних деревень тянулись, поживу искали… Не мудрено, что народ в кучи стал сбиваться. Вместе и отмахиваться легче.
