– Сюда его давай. Смотреть нужно, что там… Непонятно, почему Сергей его бросил. Второпях, что ли, сваливал?.. Непохоже… После РПГ мы уж подключились, до него никто из Братства не добрался…
– Да нет, добрался-таки, – помотал головой Батарей. – Но раньше. Еще до того, как мы подтянулись. Там на той стороне за насыпью два квадроцикла валяются. И тела. Четыре тела. Похоже, все же выслал Хасан разведку – но назад ее уже не дождался. Все четверо там полегли. Зоолог этот твой – круть. На деревяшке с четверыми расправился…
– Их же двое было…
– А!.. – отмахнулся Батарей. – Баба не в счет…
– Не знай, не знай… – покачал головой Добрынин, рассматривая планшет. Внутрь лезть не спешил. Планшет – что… Чужие секреты. Тут со своими бы разобраться! Сначала – майор! Вот кто его прежде всего интересует. – Ладно. Где там наш дорогой гость? Сюда его давайте. Вопросы к нему накопились.
Майор, доставленный из соседнего грузовика, представлял собой жалкое зрелище. Спеленатый проволокой через все тело, как батон с колбасой, морда в крови, да и шея тоже, нос на сторону свернут, правый глаз заплыл, ухо порвано… Пацаны, похоже, не стеснялись в выражениях. Хорошо жив остался, шевелится, сука. А ведь могли и ухайдокать, в раж войти. Это запросто…
Как ни кипело внутри, как ни поднималось из глубины души звериное, как ни хотелось Добрынину вот прямо сейчас взять нож и отвести немного душу – но себя сдержал. И без того уже досталось майору, обработали знатно. Теперь главное – необходимую информацию из башки его вытащить.
Методы форсированного допроса – вещь, конечно, хорошая. Но с химией все же ни в какое сравнение не идет. Пытуемый, если хорошо эту науку знает – может информацию скрыть. О нюансах не сказать. Умолчать… На вопросы-то он отвечает, быстро и без задержек – но только на те, что его спрашивают. Прочее же за кадром остается. И ведь очень многое остаться может, целые пласты информации!
А вот химия – дело другое. Сыворотка правды достаточно часто использовалась спецслужбами различных стран в деле поисков истины. Скополамин, амитал-натрий, пентотал и прочие подобные к откровенности располагающие вещества. По свидетельству испытуемых, человек, получив дозу подобного вещества, впадал в состояние эйфории, этакой легкости бытия, повышенной речевой и двигательной активности. Вел себя благодушно и непринужденно, охотно и подробно отвечал на любые вопросы – это было отчасти похоже на состояние легкой степени опьянения, когда все вокруг кажутся очень милыми и добрыми существами, и непреодолимо хочется посекретничать, поделиться тем, что лежит на душе… Другое дело, что тогда это было противозаконно. Явное насилие над волей подследственного, нарушение этики и всяческих процессуальных норм дознания и тому подобная муть. На которую, кстати, спецслужбы частенько не обращали внимания.
Теперь же… Закона нет. А этические и моральные нормы к главарям Братства неприменимы.
Заветная бутылочка в багаже Добрынина дождалась своего часа.
– А… Данилушка… Здорово, колобок… – майор, хотя и был в раздолбанном состоянии, все же имел стойкость и мужество шутить. Серьезный мужик, такого пытками сразу и не расколешь… – Шустрый… И от бабушки ушел, и от дедушки… и от меня тоже уйти сумел…
– Держите его, чтоб не извивался… – скомандовал Данил. – Прольет бутылёк – придется до Мамонова терпеть. А у меня дикое желание поскорее с этим закончить. Шрек! Работай. Ребят, вы его самого держите, чтоб не извивался, а ты, Леха, правую руку. Чтоб без движения все было!
– Ты чо… сука… ты чего это удумал, гаденыш… – Хасан, углядев в руках у своего недруга шприц, попробовал дергаться – но держали его крепко. – С-с-сука… вон чего приготовил… тварь ты такая!..
– На счет тварей я бы попросил не распространяться, – пробормотал Добрынин, наматывая на руку майора жгут. – Сейчас укольчик сделаем – и сам все расскажешь. Тихо, спокойно, интеллигентно. Без крови и мучительств… Хотя очень хочется на ремни тебя порезать!!! – вдруг в бешенстве заорал он и, придвинувшись вплотную к Хасану, уперся взглядом в его незаплывший глаз. – Все расскажешь! Даже то, чего не спрошу!.. Все секреты Братства раскроешь, все планы! Думал – спасет тебя твой комбез? Не-е-ет… Надо было тебе сразу там же стреляться!
Хасан побагровел так, что Добрынин всерьез озаботился его жизнью. Мало ли… Хватит сейчас инфаркт – откачивай потом. Быстренько стянул жгут, нашел вену, воткнул иглу… Майор вновь попытался дергаться, вращая в бешенстве единственным здоровым глазом, брызгая слюной и ругаясь матерно сквозь зубы – но Шрек свою работу знал крепко, держал как в тисках. Данил медленно даванул поршень, пуская синьку по вене…
– Отпускайте его.
Все. Готово. Теперь только ждать.
Впрочем, ждать долго не пришлось, эффект наступил спустя всего полминуты. Напряженное до предела тело Хасана вдруг разом расслабилось, голова брякнулась к плечу, зрачок закатился куда-то под лоб, оставив лишь мутное от лопнувших сосудов глазное яблоко… Майор вздрогнул всем телом, что-то пробормотал и затих.
– Готов что ли? – вопросительно глядя на командира, спросил Батарей. – Спрашивать можно?
– А я знаю? Никогда с этой штукой не работал, – пожал плечами Данил. – Э… Майор… Слышишь меня?
Лицо Хасана вдруг разом покрылось лихорадочным румянцем. Губы сложились в довольную улыбку, голова медленно откинулась назад и из горла вырвался глубокий блаженный вдох…
– Добрынин… поймал-таки… поймал… Что теперь?.. Знать хочешь? Много знать? Ты смотри, осторожнее с этим… меньше знаешь – крепче спишь… – и майор блаженно улыбнулся.
– Готов, похоже, – пробормотал рядом Паникар. – Командир, спрашивай!
– Да, давай, спрашивай… – поддакнул майор, поднимая голову и скользя взглядом по лицам столпившихся вокруг бойцов. – Пацаны… я что… я всё, со всей душой к вам… всё скажу, что хотите… нормальные вы ребята. Мне разве жалко? Забудем обиды, пацаны… мирно надо жить… друзья… братушки…
– Понеслась душа в рай, – пробормотал Данил. Дернул майора за рукав, обращая внимание на себя. – Слушай сюда, дружок! Где полковник Родионов? С вами он? На базе Братства? Предал он нас? О чем с ним договаривались? Какой был план?!
Хасан прыснул, захихикал мелким смехом…
– Нет, не с нами. У нас его нет. Сначала-то конечно, договор был такой… он уводит бойцов из Убежища, пускает нас внутрь… В общем – сдает это ваше Убежище полностью. А мы за это берем его в штат. Инструктором. Старость сытая и безбедная ему обеспечена. И вроде бы договорились… но он вдруг заартачился. Сразу нас в Убежище не пустил… отговорки какие-то пошли. Ну то есть там как получилось… Переговорщику нашему, который в Убежище был – отказали. Да, сам полковник вроде бы и попытался этот пункт договора выполнить, внес на совете предложение, чтобы наших бойцов в Убежище расквартировать – но не поддержали его. Против несколько человек высказались, из вашей администрации. Вроде того, пусть пока снаружи посидят… да, совместное дело делаем – но и осторожность не повредит. И хотя полковник мог спокойно без этого совета обойтись, своей властью наших бойцов внутрь пустить – но он этого вашего Германа послушал. Это я потом только понял, что совет просто для отвода глаз был созван, чтоб нашему человеку лояльность выказать… я-де, стараюсь, но вот видишь, как оно выходит… обчественность не желает вас внутрь пускать… Я-де готов договор выполнять – но тогда общественность неладное заподозрит… поэтому лучше пока не настаивать. Мы тогда у себя посоветовались и с этим согласились. Не нужно лишних подозрений… тем более что первый пункт все-таки выполнен – почти всех боеспособных мужиков на север Родионов услал. Это главное было, этим он нас обнадежил… мы-то думали, что сдает он нам Убежище… хотя и не так быстро, как хотелось – но сдает! Постепенно, поэтапно… А потом вдруг как-то так получилось – нет… Внутрь никого из наших так и не пустил… сам – ушел… Все-таки пришлось Убежище ковырять…
