Вроде бы никого не обидел. Уж заводские-то точно довольные ушли… не ушли даже – а уехали на двух грузовозах, нагруженные по самую макушку.
И… как Добрынин себе представлял – так оно и вышло. Первыми пришли оттуда, с общины завода. С Химмаша. На следующий же день. Пришли сначала всего трое – Данил даже огорчился, на большее ведь рассчитывал. Но Мамонов успокоил.
– Ты до завтра подожди, – усмехаясь, пообещал он. – Эти, которые пришли – это старшие самых крупных групп. Разведать, почву прощупать. Ты их сегодня прими, переговори с ними, расскажи что да как. Размеры добычи опиши… Пообщайся, в общем, на своем уровне. А дальше сам увидишь. Разнесут как сороки. Валом повалят, еще и отбиваться будешь… Ну а я – на своем уровне, с главами общин переговорю. Может даже сбор объявим. Я тут Хасана твоего поспрашивал… С применением спецсредств. То, что он рассказывает, мне очень не нравится. Если эту гадину, Братство, мы здесь у себя не раздавим, если щупальца им по самую шею не отрубим – очень скоро поимеем большущий геморрой. За себя – так я вообще не сомневаюсь, подстанция им по душе придется. Это ж какой энергоузел без контроля… А на горе генерал сидит, у него артиллерия, РСЗО, склады вооружения. Тепличный, опять же, с продовольствием… Вот не знаю как Сиплый, он, как оказалось, с Братством контакты имеет – но остальные в стороне не останутся.
Добрынин так и поступил. Посидели, переговорили, наладили дружеские отношения, навели мосточки… У одного в группе – двадцать пять человек, у второго – двадцать два. У третьего пятнадцать – но зато такие же «тяжелые», как мамоновские. Часто вместе работают, с подстанции оборудование таскают. Все трое, один за другим, согласились войти в состав будущего формирования. Вот уже шестьдесят человек есть – а ведь еще только первый день…
Правда, на второй день пришел лишь один человек, из общины, что с острова Пески… Но зато какой – сам глава пожаловал, с делегацией. Предложил сорок человек, хорошо вооруженных, экипированных. Плюсом к тому – водный транспорт в необходимом количестве. Затребовал двойную долю с добычи – но Добрынин этот вариант отклонил. Река по краю Сердобска хоть и протекает, но от нее до Убежища километра три по прямой. Так что плавсредства без надобности, разве что у островной группировки ракетный крейсер в доке простаивает… Что, нет ракетного крейсера? Жаль. А вот люди – это хорошо. Примем. На общих основаниях. Ударили по рукам и «песковский» отбыл восвояси.
А на третий… Видимо, сработали оба фактора: и сарафанное радио в низах – и переговоры с главами поселков, которые за эти дни провел Владимир Николаевич. На третий день Добрынин с самого утра вынужден был усесться за большой стол в его кабинете – и до самого вечера принимать пусть не бурный, но зато очень устойчивый поток просителей. Шли отовсюду. И всякая шушера, одиночки да мелкие группки по два-три человека – и командиры крупных отрядов, до десяти-пятнадцати человек. И заводские опять заявились, те кто не сразу решился, и с Тепличного комбината четыре солидные группы пришли, человек по двадцать, и даже посланец от Сиплого. Главный авторитет людей не обещал – но, быстро сориентировавшись откуда ветер дует, выторговал долю с добычи в обмен на технику. Строго боезапасом в обмен на соляру со своей нефтебазы. Это было очень кстати – в затеваемом походе технике отводилась не последняя роль, а значит – топливо будет нужно позарез.
К середине дня приехал сам генерал, из артиллерийского училища, с горы. На трех «тиграх» и в сопровождении БТР и серьезной охраны. Вот уж кого ждали с нетерпением… Генерал, вопреки ожиданию Добрынина, который с детства знал только одного настоящего военного, полковника Родионова, оказался пухлым улыбчивым дядькой, поперек себя шире. Принимали его с Мамоновым вдвоем. Владимир Николаевич встретил лично, у ворот поселка, лично проводил в кабинет, усадил на диван. Тут же появилась пузатая бутылка с коньяком, три стопки, закуска… От коньяка Данил вежливо отказался – но в разговоре поучаствовал. Нормально с ним посидели, поговорили, общительный мужик оказался. Обещал две сотни бойцов – дисциплинированных, экипированных, обученных – и Добрынин как-то сразу понял, что они будут ядром сводной бригады, ее костью.
– У меня люди серьезные, – добродушно усмехаясь, рассказывал генерал. – Дисциплина, единоначалие, субординация… Армия, по Уставу живем! Все – либо офицеры, либо дети офицеров, в военной семье росли… либо обслуживающий персонал, гражданские в штате. А бывших офицеров – не бывает! Много, конечно, дать не смогу, люди мне и дома нужны, но двести человек – дам. По доле в трофеях потом определимся, меня больше всего горючка интересует. Командиром поставлю полковника Фунтикова, Олега Валентиновича. Человек очень опытный, казак, боевой офицер. В свое время и пострелять успел и крупными соединениями командовал, и людей уму-разуму учил. Смело скидывай на него всю организацию и штаб. Ну и если техника какая нужна или снаряжение – тоже обращайся. В рамках, конечно…
– По трофеям все нормально будет. Топливом зальетесь, – пообещал Добрынин. – Спасибо, товарищ генерал, – он, поднявшись, обошел стол и крепко пожал протянутую руку. – Вот таких людей мне как раз и не хватало. Спасибо огромное!
– Да чего там… Одно дело делаем, – поднимаясь, ответил на рукопожатие генерал. – К тому же и должок вернуть нужно. Сергею мы очень обязаны! Если б он в свое время не помог – может мы с тобой тут и не беседовали бы, – он развел руками. – И не было бы военных на горе, а сидел бы там какой-нибудь ушлепок, типа Сиплого, и делами заправлял…
– Сильно помог? – спросил Добрынин, надеясь вызвать на откровенность – но не преуспел.
– Да. Было дело… Были и у нас с ним дела, не только у энергетиков, – генерал кивнул на Мамонова. – А уж Николаича я и того больше знаю. Лет двадцать уж, почитай с самого начала. Верить ему можно, ни разу за ним подставы не водилось. Всегда ладим, общие вопросы не раз решали.
– Полное согласие, – кивнув, вставил Мамонов. – Нам иначе нельзя. У нас один ресурс, у вояк другой… Рука руку моет.
– Оно так, – кивнул генерал. – Когда он о Братстве затрубил – я сразу насторожился. Николаич зря говорить не станет. А уж когда я с этим вашим лысым побеседовал – тут сразу все на места встало, едва только о силах и средствах спросили. Братство – мощь! Намерения этой группировки относительно города понятны. Так что это теперь не только твое, это дело общее. И тут надо быстро вопрос решить, как шашкой… – он энергично рубанул рукой воздух – и в его лице вдруг проглянуло что-то такое хищное, ястребиное, идущее вразрез со всем его добродушным обликом. – Не хрен рассусоливать! Завтра Фунтикова к тебе пришлю. Ну и техника подойдет, голышом своих ребят не отправлю…
Проводив генерала, Мамонов следом за ним снова отбыл в город. С собой, как обычно, прихватил и майора – раз выслушав его и задав кучу сопутствующих вопросов, Владимир Николаевич убедился, что дело и впрямь чрезвычайно серьезное. И теперь на каждой встрече с главами соседних общин, Хасан, этаким живым доказательством серьезных помыслов Берегового Братства, неизменно присутствовал вместе с Мамоновым. И говорил. И во время каждого разговора рассказывал достаточно, чтобы собеседник серьезно призадумался о ближайшем будущем города вообще и собственной общины в частности… На счету данной организации было немало уничтоженных и поглощенных группировок, и это позволяло уяснить самое главное – Братство всегда добивалось результата. Безжалостный противник, идущий до конца. И вот теперь этот противник обратил свой взор на Пензу…
