– Ну да… точно… Ботаник, – задумчиво пробормотал Добрынин, вновь откидываясь на брезент.
– Я против, – подал голос Вадим, отрываясь от своих пробирок. – Мне такой позывной не нравится. Я Хирург. Ботаником быть не согласен.
– Да кто тебя спросит! – заржал Маньяк. – Погонят Ботаником – будешь Ботаником. А вообще – я давно за этим моментом послеживаю. Имею в виду то, как боец позывной получает. Вот положим – почему я Маньяк…
Таким образом, все оставшееся время отдыха было посвящено дебатам на тему получения позывного бойцом и использования его в боевой обстановке. Данил в этих обсуждениях не участвовал, лежал, погрузившись в свои мысли. Может ли быть, что это именно Вадим выделит из голубой плесени ту самую жидкость, что с такой эффективностью заменила в нынешнем мире скополамин и ему подобные препараты? Ведь вот же Мамонов упоминал о Ботанике, который варит для Сереги сыворотку…
Спустя час тело уже было вполне отдохнувшим, хотя того же самого нельзя было сказать о мозгах. Вновь рой мыслей, которые усилием воли пришлось разгонять по углам, готовя себя к боевому режиму. Передохнули малость – пора двигаться дальше.
От ангаров железная дорога плавно загибалась влево, уходя к югу. По ходу движения перестроились. Батарей, ходивший полдня в головном дозоре и бегавший в разведку, по его собственному признанию, устал как собака, и часового отдыха ему не хватило. Добрынин, понимая, что от уставшего бойца толку не много, отодвинул его с Немым и Тундрой в ядро, а сам ушел на его место, взяв с собой Букаша и Маньяка.
Двинулись вперед. Добрынин глянул за спину, высматривая среди деревьев ребят – и одобрительно крякнул. Пацаны двигались вроде бы и вразброд – но определенный, и, самое главное, грамотный, порядок прослеживался. Трое правый фланг держат, трое левый. Еще трое – тыловым дозором. Остальные в ядре готовы при малейшей опасности развернуться – и врезать со всех стволов. Идут не кучно, но и не вразброд, дистанцию и интервал держат, сектора распределены. Часть ребят стволы у правого плеча держат – часть у левого, все грамотно… Вроде бы и не вовремя – но он вдруг почувствовал, как из глубины души поднимается гордость. Вот ведь… Таки слепил! Спаял команду, с которой можно и в огонь и в воду! И ведь придется еще поработать, ой как придется…
– Маньяк на связи, – щелкнуло вдруг в гарнитуре. – Мужики… справа смотрите… Ничего не напоминает?..
Рефлексы не подвели. Данил сначала упал на колено – и только потом уже принялся высматривать, что же имел в виду Леха. Пригляделся – и обомлел. Дальше, чуть правее, деревья начинали постепенно редеть, пока не исчезали совсем – и открывался вид на большущую поляну. Красивая, хоть и ржавая, фигурная изгородь по всему периметру. Ворота с петушками. Калитка рядом, гостеприимно открыта нараспашку. За изгородью – горки, качели и карусели, беседки и деревянные домики… И – здание. Одноэтажное здание с целехонькими, чистыми, словно свежеотмытыми стеклами в оконных проемах. Детский сад. Точно такой же, как и у вокзала. Филиал преисподней.
– Твою же мать… – прошептал Добрынин, глядя на здание во все глаза. – И тут оно…
– Это прямо какая-то разветвленная адская сеть, – послышался в ответ голос Батарея. – Ребят, давайте может дальше, а?..
Данил помедлил несколько мгновений, обдумывая новую мысль… А ведь это не так уж и плохо. Пожалуй, даже удачно складывается… В детский сад лезть так и так придется – так вот он тут, перед ними. Чем прорывать кордоны Братства, рискуя людьми – не лучше ли сразу сюда сунуться?..
– Осмотрим, – оповестил он группу.
– Командир, может не надо? – заныл сразу Батарей.
– Цель не та сейчас стоит, – поддержал друга Паникар. – Время уйдет.
– Времени у нас там будет – жопой кушай, – пробормотал, усмехнувшись, Добрынин. – Разворачиваемся. Осмотрим.
Однако, осмотреть не получилось. На территорию сада они попали без проблем – но на этом и все. Само здание гостей принимать не желало – окна тверже алмаза, дверь закрыта наглухо, даже не пошевелить, будто вмурована в стену.
– Рванем? – спросил Халява, пнув дверь в последний раз.
– Без толку, – помотал головой Данил. – Сдается мне, что и дверь здесь такая же, как окошки. Здесь мы не пройдем.
– Ну и слава богу, – донеслось по связи бормотание Батарея. – На хрен…
Эти слова Добрынин проигнорировал. Знал бы Пашка, что им еще предстоит…
– Уходим на прежний маршрут.
Последний отрезок пути был, как это ни странно – самым тяжелым. Вокруг было тихо и спокойно – но тем более Добрынин ощущал, как гнетет его чувство тревоги, забирается под комбез, гладит ледяными пальцами по шее и затылку…
Еще метров сто – сто пятьдесят – и впереди, наконец-то замаячила серая бетонная стена второго периметра. А с ней и все сопутствующее: «колючка», здоровенные металлические ворота, которые хоть и покосились – но стояли еще крепко, вросли в землю основанием, и контрольно-пропускной пункт для железнодорожных составов. Вот оно, сердце Сазань-горы. И наверняка где-то тут был и Хранитель.
Перед входом нужно было понаблюдать. Добрынин сместился за толстенное дерево, прямо напротив пропускного пункта, присел на колено меж толстенных корней, принялся осматривать и КПП и бетонный забор – метр за метром, сектор за сектором. Пустота и тишина. Мертвая, абсолютная тишина стояла здесь, в части – а ведь в прошлый раз еще на подходе Хранитель почувствовал гостей, заставил пригнуться под многопудовым натиском, одним лишь воем из-за забора… Именно это и напрягало! Чертовски напрягало! Тревога была уже не просто разлита в воздухе… она стала едким упругим студнем, который сковывал движения, не давал сделать шаг вперед, давил на мозг, вселяя панику…
– Внимание. Оглядеться.
Пацаны тут же завертели головами, принялись осматриваться по сторонам.
– Чисто…
– Право – чисто, никого.
– Тыл – чисто, пусто вокруг…
Ох как не хотелось ему покидать это, кажущееся таким надежным, убежище меж корней! Но… хочешь не хочешь, а идти надо.
Данил поднялся. Дернулся шагнуть вперед… раз… другой… третий… И, качнувшись назад, отступил. Вздохнул глубоко, с шипением выпуская воздух сжатыми в трубочку губами… Не хотел он туда идти. Не хотел и все! Даже не то чтобы не хотел – а словно останавливало что-то. Сашку бы сюда – уж он-то живо бы все прочухал.
Что же не так?..
– Движение, двенадцать часов!
Ну вот, а говорите – пусто! Накаркали, сукины дети! Добрынин мгновенно упал на колени, зашарил взглядом, пытаясь нащупать цель.
– Где? Точнее! Кто говорил?!
– Букаш на связи. Движение на двенадцать. КПП, основное окно! В глубине комнаты!
Данил, сориентировавшись, переместился чуть правее, занимая удобное положение, всмотрелся сквозь деревья в бетонную коробку пропускного пункта… Есть! КПП второго периметра стоял неподалеку, метрах в тридцати – такой же облупившийся, с провалившейся крышей, ветхий, сиротливый, как и все вокруг. И в большом окне что-то маячило. Что-то большое, темное… черное. Черное?!. Твою же мать…
