Виллейн сказал громко:
– Мелкинды не такие кровожадные, а даже совсем милосердные. Нам для полного счастья нужна всего лишь власть над всеми расами! И тогда везде будет мир и довольство. И все будут петь только наши песни.
Чародей покачал головой и вздохнул.
– Великий Замысел под угрозой, – пробормотал он. – Можно даже сказать, трещит… Но, наверное, Создатель Нашего Мира предусмотрел и послал внешнюю угрозу, чтобы либо сплотились в борьбе, либо все рухнуло и он взялся создавать другой мир с другими расами… Или в этом же мире, чтобы не заморачиваться, выдвинет те расы, что сейчас где-то в кустах или на окраинах.
У Лотера даже шерсть вздыбилась, а изо рта выдвинулись клыки в палец длинной.
– Ну спасибо, – прорычал он люто, – добрый у нас Создатель.
– Когда дело не двигается, – пояснил чародей, – его нужно тащить. Даже с риском оторвать голову. Говорят же, дурной головы не жалко?
Виллейн, внимательно слушающий каждое слово чародея, сказал с вызовом:
– Мне их головы тоже не жалко. Можем и поотрывать. Начиная с гоблина и тролля. А эльфов оставим. Они хоть и бесполезные, но красивые.
На горизонте появилось небольшое облачко пыли, но, к счастью, не с той стороны, в какую поглядывают все в ожидании большой беды. Налетел ветерок, солнце снова выплыло из-за тучи, и приближающееся облако показалось сияющим в его лучах.
Лотер обратил внимание, что почти все заметили, а это значит настороже, постоянно помнят о нависшей угрозе.
– Кто-то из твоих новеньких?
Чародей сказал благожелательно:
– Почему моих? Теперь это ваши. Думаю, амазонка мчится. У нее быстрый конь.
Лотер поинтересовался:
– Надеюсь, с войском? А то нас обещают уничтожить целиком и полностью. Как бы под корень и глыбже.
– Вряд ли с войском, – ответил чародей. – А что за угроза?
– Какой же ты чародей, – сказал Лотер, – если не знаешь?
– Я за вами не слежу, – ответил чародей и уточнил: – Не слежу постоянно. Дел много, так что говорите быстро, у меня много таких же муравьев.
Хранители заговорили было, но чародей остановил жестом, кивнул Каонэль.
– Эльфийка показала себя не по-эльфийски смышленой, несмотря на то что красивая. Говори!
Каонэль поднялась, провела ладонями по корсету, выравнивая складки.
– Два дня тому, – произнесла она ясным голосом, но с заметным волнением, – прибыли люди из племени аягунов. Потребовали отдать им эти земли. А еще нашу Цитадель… ту часть, что мы успели. Иначе всех убьют. Это и есть та внешняя угроза, которая должна сплотить нас?
– Или убьют нас всех, – добавила ихтионка жалобно. – Кто не убежит или не спрячется.
Чародей сдвинул брови, задумался.
– Аягуны?… Даже не слышал. Впрочем, племен много, но редкие становятся народами, а я и народы не все помню, мельтешат, мельтешат… Что-то придумали?
Шерсть на загривке ворга вздыбилась, будто вот-вот кинется в самую гущу невидимого сражения, он прорычал:
– Будем драться!.. Кто как может и как умеет.
Чародей окинул их быстрым взглядом. Могучий гном с тяжелым молотом на плече стоит десятка воинов, как и сам ворг. Да и остальные показали себя как прекрасные и неустрашимые бойцы. Кто грубой силой, кто магией, но дрались бесстрашно.
– Драться, – пробормотал он, – это хорошо… но как-то не совсем правильно…
– Что неправильно? – спросил Лотер в недоумении.
– Что умные, – пояснил чародей, – и что будущие правители мира должны драться, будто простые тупоголовые бойцы, у которых вместо мозгов мускулы.
Тарнат почесал лоб, потом посмотрел под ногти, где остались темные полоски, и буркнул:
– А что, нельзя так, чтобы и мускулы и мозги?
– Можно, – согласился чародей мирно. – Просто я за всю свою жизнь таких не встретил.
Пыльное облачко разрослось, наружу выметнулся всадник на коне цвета горящего костра. Сбруя заблестела серебряными и золотыми искрами, как и широкий обруч на голове всадника, хотя уже угадывается всадница по тонкой гибкой фигуре и пучку таких же красных, как конский хвост, волос.
Все ждали молча, а она шагах в пяти от чародея и Хранителей резко натянула повод. Конь взвился на дыбы и грозно замолотил по воздуху широкими копытами с блестящими стальными подковами.
Амазонка в легких доспехах из кожи, лицо гордое и чуточку надменное, огненно-красные волосы перехвачены на лбу широким стальным обручем с целым рядом изумрудов, очень эффектных на фоне загорелой кожи лица и всего тела.
Чародей улыбнулся: амазонка выказывает умение управлять лошадью, а всадница легко соскочила на землю и сразу поклонилась.
– Приветствую тебя, мудрый и великий чародей.
Голос ее звучал мягко, Теонард в удивлении приподнял бровь, от воительницы ждал чего-то более резкого, а Гнур торопливо пригладил ярко-красный гребень и расправил худые плечи.
Чародей сказал наставительно:
– Вот видите, морды, как надо?.. А вы без всякого почтения. Только и слышу упреки. А у вас осколки впятеро крупнее, чем у нее!
– Потому и подлизывается, – буркнул Виллейн.
– Могли бы, – сказал чародей, повышая голос, – хоть раз спасибо сказать… Приветствую и тебя, Брестида! Эта вот разношерстная и наглая толпа и есть Хранители. Успели собрать осколки чуть раньше, чему безумно гордятся и уже намечтали себе мешки с золотом и толпы рабов.
Амазонка повела в их сторону такими ярко-зелеными глазами, словно светящимися изнутри, что Тарнат охнул и ухватился за сердце, а Лотер ощутил, как вздыбленная на загривке шерсть начала опускаться сама собой.
– Приветствую вас, – произнесла она медленно, ее взгляд скользил по лицам, чувствуется, что чародей ничего о них не рассказывал, да и как мог, если еще не знал, кто соберет осколки. – Я Брестида, старшая конного разъезда западного крыла. Я всего лишь чуть опередила свой отряд, он подъедет чуть позже.
Тарнат торопливо выдвинулся вперед, стараясь, однако, выглядеть неторопливым и важным.
– Я Тарнат, сын Огегайлы и внук Синдуруна, что были сильнейшими воинами своего племени, от них я унаследовал силу, ум и красоту…
– А также скромность, – подсказал Виллейн очень почтительным голосом.
– А также скромность, – согласился Тарнат, не заподозрив ловушки, мелкинд смотрит очень серьезно и даже с почтением. – Потому предлагаю свою защиту и покровительство, красавица.
Брестида мило улыбнулась, показав два ряда хоть и мелких, но безупречных и белых зубов.
– Спасибо, – произнесла она вежливо. – Я уверена, среди Хранителей мне ничто не угрожает.
