Она едва вошла в дерево в самом низу, там уютная пещера, их люди называют дуплами, и почти сразу провалилась в глубокий и тревожный сон.
Чародей наблюдал, как почти все разбрелись, только гигантский тролль остался, неотличимый от гранитной скалы, однако чародей ощутил, что каменный исполин тоже спит.
За спиной послышались крадущиеся шаги, чародей сказал, не оборачиваясь:
– Ворг, я тебя не только слышу, но и вижу.
– Мне бы так, – ответил Лотер. Он подошел и сел рядом, усталый, исхудавший за последние дни, с погасшими глазами, а густые черные волосы спутались в узлы. – Пригодилось бы.
– Чего не спишь?
– Волчий сон короток, – ответил Лотер.
– Но ты сейчас вроде бы человек.
– Все мы волки, – заметил Лотер мрачно. – Даже милая эльфийка с ихтионкой. Вон как дрались!
Чародей прервал:
– Что хотел спросить? Что-то важное, раз даже сон отложил!
Лотер помолчал, вид такой, словно заставляет себя сделать или сказать что-то неприятное, наконец проговорил:
– Одного не пойму, почему мы? Ты мог сообщить о Талисмане кому-то из могущественных королей!.. И тот прибыл бы с большим отрядом, а то и армией. Окружил бы гору, чтобы никто не смел приблизиться… Но сказал нам. Почему?
Чародей поинтересовался с легкой иронией:
– А вдруг вы чем-то лучше королей? Это первое, что должно прийти вам в голову.
Лотер покачал головой.
– Конечно, пришло. Даже мне. Но то, что льстит самолюбию, обычно ошибочно.
Вдали у россыпи крупных камней поднялся Теонард, посмотрел в их сторону и решительно пошел к ним. В бледном свете звезд его фигура похожа на темного призрака, волосы шевелятся от ветерка, взгляд прямой и уверенный.
Чародей, дождавшись, когда человек приблизится и сядет рядом с оборотнем, ответил неспешно:
– Что король, рожденный в семье потомственных королей, знает о жизни простых людей, на плечах которых мир?.. Ты, Лотер, видел людей и нелюдей, а ты, Теонард, через какие испытания прошел, через какие муки и лишения, прежде чем встретил нас?.. А вон там лежит, как сраженный в бою, Страг, что вынужден был драться на арене за кусок хлеба… Никто из вас не был рожден принцем и не спал в королевских покоях!.. Вы видели мир, вы знаете жизнь народа! И потому вправе стать Хранителями и пользоваться мощью Талисмана, чтобы сделать этот несовершенный мир лучше, совершеннее.
Лотер кивнул, расправил плечи, словно принимая на них тяжесть и все проблемы племен, но осторожный Теонард нахмурился, пытливо взглянул на чародея.
– Звучит красиво.
– Тоже так думаю, – согласился чародей.
– А я красивым словам верю мало, – сказал Теонард. – Или, честно говоря, совсем не верю.
– Здорово тебя потрепала жизнь, – сказал чародей с сочувствием.
– Но не убила, – ответил Теонард сухо.
– Гм… кого не убивает, у того кожа с каждым неубийством крепчает и становится толще. И что хочешь узнать?
Теонард проговорил медленно:
– Ты стар и, значит, мудр… хотя старики не всегда бывают мудрыми, но ты уже доказал, что видишь будущее.
– Будущее не вижу, – мягко уточнил чародей. – Я вижу, каким оно должно бы стать. Какое хотелось бы.
– Другие, – сказал Теонард, – и того не видят. Наверное, у тебя были особые причины сообщить о Талисмане не совсем, мягко говоря, героям?.. Ладно, пусть не короли, но есть же признанные победители, есть храбрецы в адамантовых доспехах, для которых нет препятствий ни в лесах, ни в горах…
Он умолк, заметив, что чародей смотрит на него как на глупого, но милого ребенка. Лотер завозился рядом, но тоже в ожидании посмотрел на чародея. Ноздри раздулись, словно пытается учуять мысли собравшихся, по черной радужке прокатился рубиновый перелив.
– Продолжай, – сказал чародей.
Теонард покосился на сидящих возле костра и сказал сердито:
– Хватит и того, что сказал.
– Хорошо, – ответил чародей, – не знаю, обрадует ли тебя мой ответ. Лотер, ты тоже хочешь узнать?.. Ладно, слушайте. На самом деле я сказал им. Раньше, чем вам. Но увидел, как меня слушают, тут же начал рассказывать всем. Так что вы вовсе не избранные, а… сделавшие себя избранными. Вы те, кого нужда подняла с насиженных мест и погнала за призрачным шансом изменить свою жизнь. Вы те, кто пришел к подножию горы и, рискуя жизнью, обшаривал каменные россыпи, леса и болота в надежде отыскать Талисман… Вы те, кто нашли! Пусть не Талисман, а только осколки, но и те дают вам шанс стать теми, кем хотите.
Теонард мрачнел, пока чародей говорил, затем тяжело вздохнул, вскинул голову и посмотрел тому в глаза.
– Спасибо. Камень с души.
– Не хочешь, – спросил чародей с интересом, – быть Избранным?
Теонард ответил кратко:
– Я им стал. По своей воле, как ты сказал.
Чародей поднялся, отряхнул полы халата, собравшие пыль с земли.
– Распоряжайтесь своей мощью мудро!.. Утром увидимся.
Лотер и Теонард пригнулись, ожидая удар северного ветра, однако чародей на последнем слове ударил в землю посохом, сказал два резких, как морозный ветер, слова, рядом с ним образовалась огненная щель как раз в его рост.
Он подобрал полы халата, чтобы не задеть пламя, и шагнул в повисшую в воздухе трещину в ткани мира, а та моментально исчезла за ним.
Тарнат, что стоял ближе всех, успел увидеть большую, но заставленную старой мебелью комнату и столы с раскрытыми книгами.
– Вот бы и нам так, – сказал Теонард. – Во всяком случае, мне.
Лотер не ответил: за этот краткий миг он успел перекинуться в гигантского волка и уже заснул крепчайшим чутким сном хищника.
Едва небо на востоке посветлело, в воздухе появилась утренняя свежесть, какая бывает лишь вблизи воды. На траве собрались драгоценные капельки. Те, что на изгибах, сливаются в прозрачные горошины и, скатываясь по стебелькам, сразу впитываются в землю.
В лесу деловито защебетал вьюрок, через некоторое время к нему присоединился зяблик. Они пели то по очереди, словно уступая друг другу, то сливались в одну сплошную трель с диковинными переливами.
Потом зажужжали пчелы, лучшие друзья цветов, через несколько мгновений небо залилось утренними лучами. Солнце выплыло из-за горизонта свежее и умытое после ночного сна.
Хранители на плато стали просыпаться. Мелкинд склонился над погасшим костром и ковыряет прутиком в углях. Лицо непривычно мирное и расслабленное, словно еще витает среди сонных грез и легкокрылых фей.
Ворг проснулся раньше всех и уже жует что-то с такой довольной мордой, что даже похрюкивает. Гном, который выбрался из своего подземного жилища, сел к костру напротив мелкинда и откинулся назад, оперевшись на локоть. Взгляд задумчивый, словно не спал, а всю ночь размышлял о таком высоком, что даже каменному троллю с его ростом не дотянуться.
