– Действительно, – сказал папа, – смотри, Стася с Дашенькой и Кошмаром ни одной занозы не посадили, ни один палец не порезали. Не значит ли это, что наши тинейджеры просто сами ищут на свою голову экстремальных развлечений.
– Да, девочки, – робко спросила мама, – может, вы возьмёте Сашу с Иваном в свою компанию, поиграете вместе? А то нам придётся их в город отправить.
– Вот ещё. Они и играть-то не умеют, – ответила Стася.
– Умеем, умеем, – взмолился Иван. – Мы и в дом, и в магазин, и в лошадку умеем.
– За себя говори, – проворчала Саша. – Я в лошадку не умею. Я умею в библиотеку играть.
– А в прятки умеете? – спросила Даша.
Подростки кивнули.
– И «Раз лепёшка, два лепёшка – три» умеете? – допытывалась Стася.
– А это что за игра? – заинтересовался папа.
– Очень развивающая игра, – объяснила ему младшая дочь. – Развивает прыгательность через коровьи лепёшки.
– В это я вам играть запрещаю, – сказала мама. – Здесь со стиркой сложности. И вообще, пока электричество есть, нужно чистить ревень и варить варенье.
И до самого вечера дачники чистили ревень. Ревень ещё хуже чистится, чем крыжовник. Но зато снятая кожица заворачивалась такими чудесными колечками, что Стася с Дашей тут же устроили игру в парикмахерскую, обвесились завитушками и потом друг у друга срезали их маникюрными ножницами.
Ближе к вечеру родители принялись варить очередное варенье и дети остались на улице одни.
– Саша… – как можно ласковей сказал Иван. – Сашенька, если ты мне друг…
– Не-е-ет! – взвизгнула Саша. – Я с тобой туда больше не пойду!
– Хорошо, – довольно легко согласился Иван. – Тогда просто одолжи мне напрокат твой фотоаппарат.
– Я, Лапшов, своему фотоаппарату тоже друг. И не хочу отдавать его в твои ненадёжные руки. Зачем он тебе?
– Я залезу на тополь, дождусь, когда этот снежный человек выйдет из домика, и сфотографирую его. А когда этот снимок опубликуют, то обязательно попрошу напечатать: «За предоставленную технику мы искренне и глубочайше благодарим Александру Сергееву».
– Зачем обязательно залезать на тополь? – поинтересовалась Саша.
Иван терпеливо объяснил, что, во-первых, тополь загораживает домик и вести наблюдение с улицы невозможно. Во-вторых, фотографировать, спрятавшись за тополем, – опасно. Лохматый заметит вспышку – может либо испугаться и совсем убежать, либо попробует догнать фотокорреспондента.
– А если он заметит тебя НА тополе? – поинтересовалась Саша.
– Я успею закричать, и кто-нибудь прибежит. Вообще-то я думал, что ты останешься за забором и успеешь позвать на помощь, – Иван с надеждой посмотрел на Сашу.
– Если вам надо закричать, то лучше поручите мне, – сказала Стася, которая, завязывая Кошмару бантики, не пропустила из разговора ни слова.
– И мне, и мне, – обрадовалась Даша. – Вы обещали с нами играть!
Разговор продолжался ещё минут пятнадцать, и наконец странная процессия двинулась к Тополиной даче.
Иван толкал тележку для перевозки мусора, в которой сидели Стася, Даша и Кошмар. Стася сказала, что без тележки ловить снежного человека не пойдёт, Даша сказала, что у неё устали ножки и она в этой тележке поедет, тем более Ванечка обещал поиграть в лошадку. Стася сказала, что у неё ножки хоть и не устали, но Даша ещё не умеет управлять лошадкой, и тоже забралась в тележку. А Кошмар ничего не сказал, просто уселся рядом с девочками и заулыбался. Саше совесть не позволила отпустить их одних, и она поплелась следом, взяв на всякий случай фотоаппарат. По пути им встретился только дядя Никита.
– Вы куда это? – спросил он.
– Снежного человека ловить, – честно ответила Стася.
И сторож, попросив позвать его посмотреть, когда поймают, ушёл в свою резную избушку.
У Тополиной дачи Иван проинструктировал команду:
– Вы тут будто просто гуляете. Очень тихо гуляете. Как только я свистну, начинайте гулять громко и звать на помощь.
И он нырнул в знакомую дыру. Дверь домика была закрыта. Никаких звуков, кроме Сашиного пыхтения: теперь она была лошадкой.
Глава восемнадцатая. Череп в дупле и Стася в полёте
Иван подпрыгнул и схватился одной рукой за ветку, упёршись здоровой ногой в ствол. Подтянуться на одной руке было непросто. Иван помогал себе всем телом, но всё же пришлось уцепиться второй, больной рукой. Рана заныла, видимо, лопнула корочка. Иван спрыгнул, чтобы передохнуть.
За забором катали в тачке Кошмара с Дашей, затем Стасю с Кошмаром, затем Стасю с Дашей. Иван ещё раз повис на ветке, стараясь рывком забросить на неё ноги. Наконец это удалось. Теперь нужно было сесть на эту ветку.
Когда взмыленная Саша догадалась, что в общем-то совсем не обязательно лично ей быть лошадкой, и запрягла в тележку Кошмара, Иван шлёпнулся с ветки на толстый корень и больно ударился копчиком.
– Помогите! Снежный человек! – закричала Стася, услышав постанывание со двора Тополиной дачи.
Иван высунул голову в дыру и сердито зашипел.
– Я не могу туда забраться: рука болит и ещё другие части тела, – сказал он. – Сашка, выручай.
Саша, не послушав папиного совета, не надела брюки. И Стася поняла, что пробил её звёздный час.
– Тем более, я уже умею нажимать на кнопочку фотоаппарата, – сказала она.
Саша повесила Стаське фотоаппарат на шею, Иван проводил её до тополя и, посадив себе на плечи, помог забраться на нижнюю толстую ветку. Стася, цепкая, как белочка, ловко вскарабкалась наверх и вскоре совсем исчезла в темнеющей зелени листьев.
– На крылечке никого нет, – оглядевшись через десять секунд, доложила она Ивану.
– Я и отсюда вижу. Я ещё не ушёл, – ответил Иван, неожиданно задумавшись, стоило ли вообще связываться со Стаськой.
– А что бабушка Теря несёт в корзинке землянику, ты тоже видишь? – спросила Стася.
– Следи за крылечком, – приказал Иван. – И держи фотоаппарат наготове.
– Я держу. А ты видишь, что дядя Никита уборку делает, выхлопывает за домом свою шубу? Скоро зима, значит.
– Стаська! На крылечко смотри! Я сейчас пойду за ограду, а то если Лохматый выйдет, он меня сразу заметит.
– Ты, Ванечка, не бойся, – успокоила его Стася. – Если он тебя схватит, я как прыгну ему на голову, он испугается и не станет тебя есть.
