– Какие кости? – ошалело спросила бабуся.
– Да там, на Тополиной даче, раньше жила лошадь. Но мы её похоронили. И дупло свободно. Прокопу там понравится, – пообещала Стася.
Соседка аккуратненько села на лавочку и подтянула за трусы Стасю.
– Нехорошо на старших так говорить, – сердито сказала она, приняв слова о лошади на свой счёт. – И тем более нечего по чужим дачам лазить. С тех пор как я её продала, нечисто там. Нечистый там кружит…
– Какой нечистый? – заинтересовалась Даша. – Грязный?
Соседка не обратила внимания на вопрос и продолжила:
– На Тополиную дачу и не суйся. Там ходит такой лешак страхолюдный, в два человечьих роста, весь мохнатый, ухает, как филин, когти у него медвежьи, хвост лисий, глаза, как прожекторы. А всё почему? Продала я дачу грузину с хвостом, а он привёз из своей Грузии какое-то тамошнее чудо-юдо… Я вам добра желаю…
– Что такое грузин? – спросила Даша. Про чудо-юдо ей уже сказку читали, а про грузина нет.
Но Терёха опять от девочки отмахнулась и продолжила:
– Ходит и ходит, весь мохнатый. Может, привидение, может, и похуже…
– Привидение? – оживилась и Стася, перестав наблюдать за молодожёнами. – У нас был знакомый фокусник, который изобрёл для своих фокусов такое специальное цирковое привидение в коробочке. Нажмёшь на кнопочку – вылезает привидение, ещё раз нажмёшь – оно прячется.
– А у вашего привидения коробочка есть? – спросила Даша.
Терёха, сбитая с мысли, удивлённо посмотрела на девочку:
– Какая коробочка?
– Зелёная, – уточнила Стася. – У нашего знакомого привидения была зелёная коробочка.
«Ага, – подумала бабка. – Значит, это по наследственности передаётся. Папочка кукарекал, дочь привидений в коробочках видит… Все психи, ещё петуха стащат, скажут, что привидение… А где он?»
Терёха обернулась. Ни Прокопа, ни курицы на дорожке не было.
– Они уехали в свадебное путешествие, – объяснила Стася. – Даша, пойдём. Надо покушать, а потом отнести коробочку привидению с Тополиной дачи и приготовить молодожёнам новую квартиру.
Глава двадцать четвёртая. Коробочка для вампира
Дядя Никита шёл к Тополиной даче, насвистывая что-то жизнеутверждающее. В руках он нёс острый слесарный инструмент, то ли стамеску, то ли долото.
– Смотри, – сказал Иван Саше, разгибая усталую спину. – Да оторвись ты от смородины! Дядя Никита опять на дачу идёт.
Саша вздрогнула и выронила ягоду:
– Не хочу смотреть. Вообще ничего не хочу видеть, хочу вести растительный образ жизни. Давай скажем родителям, что Валера пропал!
– Они у тебя, конечно, замечательные, но пока сказать нам, собственно, нечего, – возразил Иван. – Валера – взрослый человек, мало ли у него какие дела. В гости к кому-нибудь пошёл и задержался. Или внезапно уехал в город… А родители могут сказать, что ты за ним бегаешь…
– Из Тополиной дачи ходят автобусы до города? – истерично взвизгнула Саша. – Ванька, что ты мелешь? Он же пропал из закрытого помещения! Человек взял и пропал, а ты – «бегаешь»!
Иван встал.
– Ну ладно, не бегаешь, – согласился он. – В любом случае нечего сидеть и ждать, пока ещё что-нибудь случится. Надо дядю Никиту предупредить. Или хотя бы просто проследить за ним. Может, что и прояснится с твоим призраком… В смысле с твоим Валерой.
Саша тоже была не намерена ждать, когда всё прояснится само собой, и отставила корзинку.
Подростки постарались незаметно юркнуть за ворота и побежали на Тополиную дачу.
– Это хорошо, что они ушли, – сказала Стася и помогла Даше вылезти из кустов. – Они тут много интересного говорили, но я только поняла, что там призрак.
– Без коробочки, – включилась Даша.
– Пойдём отнесём призраку коробочку, – подытожила Стася, держащая в руке пустую коробку из-под «Ассорти». – Он обрадуется и съеденного Валеру выплюнет или это… срыгнёт. Призрак перестанет есть людей…
– И будет есть коробочку? – удивилась Даша.
– Не знаю. Может, пожуёт маленько. Пошли, пока мама не видит и спать не укладывает.
И Стася с Дашей и коробочкой тоже отправились к даче, стараясь не попадаться на глаза старшим. Кошмар, конечно, увязался следом.
Едва они скрылись за сиренью, как из этих кустов высунулась очень хитрая физиономия бабки Терёхи. Старушка довольно бойко обежала весь дачный посёлок и, не найдя своего Прокопа, направилась напрямик к шестому домику требовать петуха. Но по пути она слегка застряла в сирени и, как поняла, не зря. Интересные сведения пока ещё не сложились в голове старушки в связный рассказ, но за этим дело не станет, решила она. Гораздо важнее были поиски петуха.
«Прокоп пропал, – думала бабка. – Это точно они его слямзили. Одна разговорами отвлекала, другая… Украли петуха, уложили в коробочку и понесли прятать на мою старую дачу. Думают, меня призраком напугают, так я и не пойду туда…»
Терёха представила петуха, расплющенного и утрамбованного по формату конфетной коробки, и её сердце защемило от жалости. Если бы не Кошмар, старушка бы сразу схватила девчонок, а так ей пришлось, прячась за кустами, красться за Стасей и Дашей.
Некоторые любят погони на «Мерседесах» – трах-бабах, бампер всмятку, уцелевшие останки съезжают в кювет, взрыв… и тому подобное. Другие одобряют погони на лошадях – прерия, пыль столбом, на лихих мустангах скачут ковбои, главный злодей на вороном коне, свист лассо… Или лассо не свистит, когда его бросают? Не знаем, в авторов никогда не бросали лассо, даже самое завалященькое. Возможно, это и к лучшему. Авторы – люди мирные, и им по душе вот такая погоня: тихий летний вечер, дорожка вьётся между дачными домиками, увитыми плющом, солнце садится за большой разлапистый тополь. По дороге идёт немолодой мужчина, за ним – двое подростков, за ними – две маленькие девочки с коробочкой, за ними – пёс, серый от пыли, за ним – старушка в кроссовках и трико. Покой и благолепие.
Глава двадцать пятая. Мослы с хвостами и прочие ужасы
– Сашка, сторожи! – сказал Иван, протискиваясь в дверь домика следом за дядей Никитой. – И на всякий случай держи фотоаппарат наготове.
– Вы чего? – удивился сторож.
– Дядя Никита, я должен вас предостеречь, – Иван решил пойти напролом, вдруг, если сторож в этом замешан, он нечаянно проговорится. – В этом доме опасно. Здесь пропадают люди.
– Да иди ты, Ванька, мне, правда, некогда, работы навалом, – отмахнулся было дядя Никита, но Иван схватил его за руку.
