— Как ты думаешь, в этом подвале нет крыс? — шепотом спросил он.
— Я не знаю, — ответила Лешка и содрогнулась, представив, как на Ромку лезет целая стая отвратительных зубастых существ с голыми хвостами, а он не знает, куда от них спрятаться, и цепляется за осклизлые мокрые стены.
Но вот, наконец, один из кирпичей оказался у Валентина в руках, за ним — следующий. Затем он просунул руку в образовавшееся отверстие и открыл один из верхних шпингалетов.
— А теперь помогите мне.
Так как одна из половинок ворот, оставшись свободной, чуть-чуть отошла, он схватился за нее обеими руками и отогнул еще дальше. А Венечка в образовавшуюся щель вставил вынутые из кладки кирпичи.
После этого Валентин просунул в отверстие саперную лопатку и, изловчившись, открыл второй шпингалет. Ворота распахнулись, а Венечка едва успел убрать ноги от свалившихся наземь кирпичей.
— Запросто мог бы стать угонщиком машин, — с затаенной гордостью сказал парень. — Но не стал. Я честный человек.
Честные люди контрабандных зверей не воруют и на рынках ими не торгуют, хотела было возразить на это Лешка, но прикусила язычок. Сейчас было не до взаимных обвинений. Оттолкнув Валентина, она первая кинулась в гараж. Машины на месте не было, а в углу она увидела крышку люка и с трудом ее подняла.
В представшем перед ней подвале не было никаких крыс, посередине горела тусклая лампочка, под ней стояла табуретка, на которой сидел Ромка. Вернее, теперь-то он на ней не сидел, а живо взбирался вверх по железной лесенке. Но Лешка успела заметить, что подвал какой-то не круглый, а овальный, стены сухие, крыс нет, в отгороженном, как и у Валентина, досками углу навалена картошка, присыпанная соломой, а рядом с ней стоит огромная пустая бочка. На полу валяется чья-то куртка, бутылка с газированной водой и несколько пустых пакетиков от чипсов. А на стене черной краской выведено: «Здесь сидел великий детектив», а ниже красуется Ромкина подпись с характерной крутой закорючкой.
— Стены керамзитом засыпаны, звук плохо проходит, — сказал Ромка, высовывая из люка голову и нисколько не удивляясь тому, что перед ним стоят донельзя счастливые его сестра и друг. — Я поначалу кричал, это еще вчера было, но потом решил, что ни к чему глотку драть, только охрипну напрасно. — Кряхтя, он приподнял свою тяжеленную сумку и указал на нее Венечке: — Помоги!
Венечка взял сумку и протянул другу руку.
— У тебя ничего не отобрали? — с изумлением спросил он, помогая Ромке выбраться наружу.
— А кому, кроме меня, нужна моя сумка? Он только проверил, нет ли в ней мобильника и каких-нибудь инструментов, даже спички изъял, а остальное все мне оставил. И краску. И вот это, балда, не убрал. — Ромка показал на большой булыжник, лежащий возле дубовой бочки. — Это груз. Когда квасят капусту, то его сверху кладут. Он, на мое счастье, так в бочке и лежал. Я им по люку барабанил, когда Лешкин сигнал услышал. Кулаком бы сроду не достучался, изоляция здесь еще та, стучи — не стучи. К тому же пешком здесь народ редко ходит, а кто на машине проедет — разве услышит что?
— Бедненький. Как же тебе было здесь скучно и одиноко одному! — воскликнула Лешка.
Но Ромка вовсе не нуждался в ее жалости.
— С чего ты взяла? Я здесь историю учил. Вы, что ли, забыли, что у меня в понедельник экзамен? — Приподняв правое плечо и качнув при этом головой, объявил он и слегка смутился под взглядами друзей, вдруг почувствовав себя виноватым в том, что Лешка страдала больше, чем он сам, пребывая в этом погребе.
— Как это? Мы тут чуть с ума не сошли, тебя разыскивая, а ты, значит, спокойненько сидел себе на табуреточке и учил свою историю? — удивился Венечка.
— Ну, я не все время учил, — оправдался Ромка. — Я еще и размышлял о том и о сем. Я же знал, что рано или поздно вы меня найдете. А поскольку этот погреб сам как бочка, с круглыми стенками, и в нем еще и настоящая бочка стоит, то я и в ней тоже сидел, даже спать собирался, но только ноги затекли. Пришлось на картошке.
— Ты что, воображал себя Диогеном? — догадался Венечка.
— Понятное дело. Точнее, Диогеном Синопским, поскольку Диогенов всяких в те времена было навалом: и Аполлонский, и из Афин, и Лаэртский. Но только Диоген Синопский, ученик Антисфена, который, в свою очередь, был учеником самого Сократа, жил в бочке и при том считал себя гражданином мира. Помнишь, Лешка, я говорил тебе, что счастье в нас самих, не надо за ним гоняться. Вот и Диоген так считал: в маленькой бочке — она пифосом называлась — для него был открыт целый мир, и он был счастлив. Хорошо бы меня на экзамене спросили про Диогена, жаль, что про него в билетах нет, — возмечтал Ромка и с неприязнью взглянул на Валентина, словно только что его заметил: — А вы, значит, поменяли меня на зверя? И у кого же он был? У Аськи?
Венечка покачал головой.
— Руконожку мы так и не нашли, ни Аська и никто из знакомых девчонок его не брали. И похищал тебя не он, — указал мальчик на парня, — а совсем другой человек.
— Правда? — Ромка изучающе оглядел Валентина. — А ну, скажи что-нибудь!
— Что я тебе скажу? — буркнул парень.
— Правильно, не он, — удовлетворенно заметил Ромка. — У того голос был противнее. А того вы знаете?
— Это был Артур, знакомый Валентина, — пояснила Лешка. — А ты, что ли, его лица не видел?
— Не-а, — помотал головой брат. — Он меня, наверное, по чьей-то наводке, — при этих словах он покосился на Валентина, — недалеко от нашей эстакады подпас и попросил помочь открыть багажник. Я, как ни спешил, не смог ему отказать. А он лицо платком вытирал, и потому я его не разглядел. А потом, когда я ему багажник открыл, он сзади навалился, рот мне заткнул и в свой багажник запихнул. А потом сюда привез. Сильный, гад, приемы всякие знает, я ничего с ним не мог поделать. А когда со мной разговаривал, то на голову чулок напялил, как Фантомас. Но, думаете, я его боялся?
— Что, совсем-совсем не было страшно? — засомневался Венечка. — И ты нисколечко не волновался, что мы тебя не найдем?
Ромка снова дернул плечом и недоуменно скорчил рожу, смешно соединив нос с губами.
— А чего переживать-то? Не убивать же меня из-за малюсенького зверька? Конечно, незначительная вероятность этого имелась, но я ее напрочь отметал. Зачем думать о плохом?
— А если бы мы тебя не скоро спасли?
— Ну и что из этого? Экзамен-то мне, рано или поздно, все равно бы пришлось сдавать, так чего сидеть без дела? К тому же я в вас верил. Сам себя я, конечно, еще быстрее бы разыскал, но и на том спасибо. Значит, вы поняли мой сигнал, я имею в виду картошку? Я не мог ничего другого сказать, иначе он грозился еще и Лешке какое-то зло причинить.
Пока они разговаривали, Валентин опустил люк, оставив в погребе было, потом аккуратно запер ворота на шпингалеты и замок. Затем вынул из рюкзака заранее припасенный мешочек, в нем оказался цемент. Он высыпал его в пластиковый пакет, залил водой из бутылки, перемешал. Обмазав полученным раствором кирпичи, Валентин положил их на место, над воротами, а сверху затер грязью, чтобы не были заметны новенькие светлые швы.
