– Дэн! Не давай им тебя унести! – крикнул Васек, и больше я его не слышал.
Любители ночных прогулок, бомжи, пьяницы и припозднившиеся офисные работники! Если бы вы только знали, какое фантастическое зрелище пропустили в ту ночь, то не простили бы себе и приезжали бы в наш район каждый вечер, как на работу, в надежде увидеть повтор! Только не надо повторов.
Рой светящихся работяг, матерясь и сплевывая на землю окурки, пролетал над спящим городом. Их оранжевые каски, как лысины, сверкали в темноте, красиво переливались замызганные рабочие костюмы. Угольки их сигарет роились, как стоп-сигналы перед аварией. Работяги несли парня, такого же бледного и светящегося, как сами. Нильс со своими дикими гусями отдыхает.
Летели недолго. Чего тут лететь-то: от дома до стройки пара десятков метров. Я успел подумать, что сейчас увижу Сашку и что он жив, если работяги сказали: «Брату нескучно будет». Успел только подумать: «Как же мы теперь освободимся, если Васек по-прежнему за стеной?» Отец не в курсе, значит, скоро он займет мое место на земле. Или место Васька за стеной, что намного хуже. А его место кто займет в таком случае? Дедушка или мать? Чушь. И как теперь выбираться?
Стая приземлилась у строительных фургончиков, и меня тут же затащили в один.
– Дэн! – Сашка повис у меня на шее прежде, чем я успел сообразить, что к чему.
Что ж, радуйся, брат. Теперь тебе будет нескучно.
– Как ты тут? – спросил я.
– Нормально, они не злые. Кормят, хоть мне и не надо. Правда, работать заставляют, но немного и ненапряжно.
– А что делал-то?
– Ну, час назад я сидел на кране, помогал крановщику дергать рычаги. Только он все время вопил: «Не тот! Не тот! Не надо!»
Я как представил себе эту веселуху, так сразу стало легче. Сашка – он и в небе Сашка. Вряд ли рабочие такие психи, что доверили моему братцу дергать рычаги башенного крана. Просто надо было кому-то за ним приглядывать, он же, балбесина, сквозь стены проходит – не запрешь. Вот и поручили крановщику.
– А здесь у тебя в няньках кто?
– Кирилл. У него сапоги прохудились, вот сидит со мной, чинит.
В углу на топчане сидел призрак самого серьезного вида и действительно чинил сапоги.
М-да. Краны – это, конечно, весело, но тюрьма есть тюрьма. С тюремщиками, которые проходят сквозь стены, видят сквозь стены и никогда не спят.
– А когда мне скучно, я подсматриваю и подслушиваю, что творится дома и у соседей. Ты почему вечером на моем стуле сидел?
– Что?
Сашка подтащил меня к маленькому окошку фургончика. Я увидел стройку, собак и наш дом.
– Смотри внима-а-ательно, вглядывайся в окно.
Я, как смог, напряг зрение, сосредоточился на своем окне и… Прямо в глаза бросилась моя комната, кресло у окна, стул без колес, дверь… Сквозь дверь тоже, оказалось, можно смотреть. Коридор, родительская комната, отец в кровати оглушительно храпит, а маме по фиг – нахлобучила на голову подушку и спит себе… Отец стал совсем как я. Как Дэн. Мать проснется – испугается.
– Вот так… – тронул меня за плечо Сашка. – Только я хочу домой.
Домой-то и я хочу. Желательно – не один, а с Сашкой. И чтобы отец был нормальный, в смысле, выглядел как положено моему отцу. И Васька надо выручить…
– Зачем нас вообще здесь держат? Что за выгода?
– Чтобы вы не натворили глупостей, – буркнул Кирилл из своего угла, – и не крушили стены.
Я подумал – аргумент. Значит, убить они нас просто не могут.
– Да что вам сделаешь, вы же призраки! – подтвердил мою догадку Кирилл и сам не понял, что зря сказал. Кто-то, помнится, вчера грозился замуровать в кастрюле… А как замуруешь того, кто проходит сквозь стены? Васек не в счет, его замуровали, когда он еще был жив. Вот и отлично! Ничего они нам не сделают! Как мало нужно заложникам: не убьют – уже радость.
Радость-то радость, а как отсюда выбираться прикажете? Если ты находишься под присмотром сотен тюремщиков, которые не умеют спать, побег – задача трудновыполнимая. Но не рисковая – убить-то они тебя не могут! Можно пытаться сбежать хоть каждые пять минут, ничего они нам не сделают. Вот хотя бы сейчас…
Я взял Сашку за руку, оттолкнулся, и мы мухой вылетели из фургончика:
– Вперед! Домой!
Щас! Я влетел носом в грязноватую светящуюся преграду. По меньшей мере десять работяг преградили мне путь. Не получилось. Какой конфуз! Ничего, через пару минут попробуем еще разок.
Сашка разгадал мою затею и заметно повеселел:
– А кто нам что сделает? Мы ведь такие же призраки, как они!
В фургончик нас вернули с руганью, а нам было все равно. Мы бестелесны, неуязвимы и вечны. У нас впереди уйма попыток к бегству.
Глава X
Тетя Даша из Урюпинска
Ночка выдалась веселая: мы пытались убежать раз, наверное, сто. Нас возвращали, нас ругали, пытались бить (когда призрак лупит призрака – это что-то!), а нам было по фиг, мы только жалели, что опять убежать не удалось. Под утро выяснилось, что иногда и призраки устают. Мы с Сашкой притихли как-то синхронно и неожиданно для себя, сели у окна смотреть, как просыпаются родители.
– Откроют глаза, а нас нет, – грустил Сашка.
– Не нас, а тебя. Я есть, только вместо отца. Мать проснется – с ума сойдет. И сам отец – тоже. Засыпал – был собой, а проснулся – я.
Но на деле все получилось не так страшно. Отец встал первым, тихо прошел в ванную, увидел в зеркале мою репу…
На вопли прибежала мать, и тут мой славный предок, мой замечательный отец (А-бажаю!) показал всю свою выдержку и сообразительность.
– Это я, мам, – выдал он сонной матери. – Отец уже на работу ушел, у него там какой-то аврал, он и вышел пораньше. Сашку взял с собой, тот давно просил показать ему портативный мегабульбулятор.
– А ты что так рано с дачи? Экзамены вроде не скоро…
– Надоело: ни Интернета, ни телика – тоска!
– А кричал чего?
– Борода растет. – Отец подергал несуществующий волосок на подбородке. – Вчера еще не было. Это я от неожиданности.
– А-а… Ну ладно, умывайся. – И она ушла на кухню.
Отец остался. Один. Нет – вдвоем, но пока он этого не видел. Я сидел у окошка и шептал ему: «Только не завопи, только не завопи…» Все ясно. Старуха пришла к нему. Правильно: мы-то ей теперь без надобности, нас строители забрали. Теперь ей нужен отец. Он еще стоял в ступоре у раковины, а старуха вальяжно разлеглась в пустой ванне и перебирала пальцами пузырьки с шампунем. Я думал – она закурит, такое у нее было лицо.
Отец рассматривал себя в зеркале, поворачиваясь так и этак, и бормотал:
– Ну надо же! С чего бы это? Как я на работу пойду?..
