— Подожди, Костя, но ведь ты же — главный редактор, — осторожно возразила мама, — у тебя совсем другие обязанности…
— Я прежде всего — журналист! — перебил ее отец. Он опять начал заводиться. — Я должен ездить по стране, встречаться с людьми. Словом, Лида, я начинаю новую жизнь. И, перво-наперво, нужно съездить к дяде Мише. А тут Попов, едри его за ногу, с увольнением! Не могу же я оставить журнал и без редактора, и без заместителя! Сама-то подумай!
Теперь уже и Петька не на шутку разволновался и зашагал по коридору. Но причиной его волнения был отнюдь не Попов-старший. В его голове вдруг возник дерзкий план. «А ведь у меня, кажется, появилась возможность воплотить свою мечту в жизнь, — судорожно думал он, — и глупо было бы не попытаться это сделать».
Петька слышал, как мама опять облегченно вздохнула и почти радостно произнесла:
— Ну, слава Богу! Я-то перепугалась, что случилось что-то страшное, а это всего лишь кризис среднего возраста! Успокойся, Костя, это скоро пройдет. И этот порыв, вырваться куда-то из дома, тоже.
— Да какой кризис! — снова вскричал отец и распахнул дверь. — Петр?
Петька отпрянул в сторону и налетел на дверной косяк ванной комнаты.
— Петя? — прошептала мама. — Ты… ты подслушивал?..
Глава 3. Ура! Победа за нами!
Петька ничего не ответил матери. Он подскочил к отцу и, глядя прямо в глаза, спросил:
— А что, если я, папа?
— Что — ты? — не понял отец.
— Ну, съезжу к дяде Мише.
— Петя, ты подслушивал! — продолжала ужасаться мама. — Как ты мог, Петя, как ты мог?
— Да я…
— А что, это — мысль, — оживился папик и радостно хлопнул Петьку по плечу. — Понимаешь, мне главное — успеть сделать материал к юбилею дяди Миши. Сфотографируешь ботанический сад, разузнаешь все, что надо… А я тем временем утрясу все дела и начну ездить сам. Здорово вообще-то ты придумал!
— Только через мой труп! — вмешалась мама и встала между мужем и сыном. — Не пущу!
— Когда у тебя каникулы? — спросил отец.
— Со следующего понедельника, — ответил Петька, выглядывая из-за плеча матери.
— А в субботу вы учитесь?
— Нет.
— Прекрасно! Хотя погоди. А почему у сына Попова каникул нет?
— Папа, ну сколько тебе можно объяснять? Мы-то учимся по модульной системе, а он…
— Ах да, я и забыл! — хлопнул себя по лбу папик. — У вас же разные школы! Ну и хорошо, что по модульной, а то не видать бы тебе своей поездки как своих ушей, — и безо всякого перехода, вглядываясь в даль, продолжал: — Помню, помню Забайкалье. Я ведь там служил. Прекрасный, суровый край, сдержанный немногословный народ. Надежный. Впрочем, сам убедишься. Значит, ты полетишь…
— Никаких полетов! — теперь уже обхватив Петьку руками, словно трехгодовалого ребенка, воскликнула мама. — Костя, ну сам подумай, Пете только-только исполнилось четырнадцать!
— Но не четыре же года! — громко возразил отец семейства, пытаясь отодвинуть спутницу жизни от сына. Но это оказалось не так-то просто. — Человек уже паспорт получил, а ты все его за младенца считаешь!
— С ума сойти! — будто не слыша разумных доводов, простонала мама, прижав к себе Петьку еще сильнее. — Отправить ребенка в такую даль…
— Ну, мама, я уже взрослый! — возмутился Петька, пытаясь освободиться от материнских рук.
— Да разве ж это даль? — взревел отец. — Всего каких-нибудь шесть тысяч километров! В наше-то время это сущие пустяки! Ну давай прикинем. Посадим в самолет, через какие-нибудь шесть, ну с пересадкой в Омске — восемь часов его уже встретит дядя Миша. Еще час-полтора лету на местном самолете — и все!
Мама молчала, подавленная такими неопровержимыми доводами.
— Словом, так, — продолжал папик. — Завтра я беру билет до Читы и даю телеграмму дяде Мише. Поедешь в качестве внештатного корреспондента.
Но тут в голове у мамы, видимо, созрел еще один контраргумент.
— А ты подумал о том, как Петя и дядя Миша узнают друг друга в аэропорту? — спросила она. — Ведь они же никогда не виделись!
Папик посмотрел на маму долгим укоризненным взглядом. Поистине его терпению не было предела!
— У каждого из них есть фотографии, Лида.
— Боже! Опознавать друг друга по фотографиям, как преступников!
— О, женщины! — Отец вознес руки к потолку. — Как же вы, елки-палки, любите все драматизировать! Как в каждом событии умеете отыскать источник трагедии! — воскликнул он. Потом добавил, уже серьезно: — Послушай, Лида, а ты не думаешь о том, что эта поездка станет для Петра решающей? Может, он наконец-то определится в жизни. Неужели ты хочешь, чтобы он до сорока лет искал себя, как Попов-старший: тот и бывший врач, и бывший учитель, и журналистки в конце концов никто…
Вот уж что правда, то правда. В смысле Петькиной перспективы в жизни. В третьей четверти нужно будет определиться, в каком именно лицейском классе он будет учиться: техническом, медицинском или гуманитарном, а он еще не в зуб ногой. И журналистом хочет быть, и врачом, и психологом, и переводчиком.
Мама молчала. Судя по всему, она явно не желала, чтобы их сын повторил судьбу Попова-старшего. Петька понял, что верх взяла здравая мысль и закричал: «Ура!» При этом он так махнул рукой, что стоящая на столе чашка взлетела в воздух и оказалась на полу.
Но все это уже в прошлом. Теперь же Бумажкин находился на высоте десять тысяч метров над уровнем моря, пялился в иллюминатор и был как никогда счастлив. Под убаюкивающий шум турбин он вздремнул. Снился ему утопающий в зелени «островок российского благополучия». Чистые прямые улицы, вдоль которых протянулись крепкие добротные дома горняков. А вот и сами горняки, довольные и упитанные, чем-то похожие на московских финансистов, возвращаются со смены домой.
— Уважаемые пассажиры, — донеслось до Петьки сквозь дрему, — через несколько минут наш самолет совершит посадку в аэропорту города…
«Неужели так быстро пролетело три часа?» — удивился про себя Петька.
— Нижний Новгород…
Глава 4. Неувязка
Петька открыл глаза и подумал, что все это — продолжение сна. Но судя по реакции окружающих понял, что это вовсе не сон.
— Черт побери, какой еще Новгород?
— С ума спятили, что ли?
— Да ну, товарищи, это просто оговорка…
— Прям, оговорка…
— Уважаемые дамы и господа! — опять послышалось из динамика. — Наш самолет идет на снижение и через несколько минут совершит посадку в городе Нижний Новгород…
— Ничего ни понимаю, при чем здесь Нижний Новгород? — своеобразный бас прозвучал как раз за спиной у Петькиного соседа. И принадлежал он, как и предполагал Петька, Крокодилице в зеленом.
