-Ага! Ты в мечтах уже видела, как я покупаю тебе меха и бриллианты, и катаю тебя на лимузине по модным курортам?
-Прекрати!
-Знаешь что, - теперь завелся уже я, - если тебе так невмоготу, то иди и сама промывай себе мозги! Может тогда тебя куда и возьмут. Будешь потом меня содержать. Хе-хе!
-Уже взяли.
-С ума сойти! И куда?
-В «ЕвроСтил», причем, на очень неплохих условиях. Не так шикарно, как предлагали тебе, конечно, но я не привередливая. Мне ведь еще и учебу брата оплачивать надо.
-Но… но ведь они тоже требуют обязательную Психокоррекцию!
-Да, и у них прямо в главном здании есть очень уютный салон.
-И ты что…
-Да, я сегодня там побывала, - Кира хмыкнула, - что, сильно заметна разница?
-Не-а, - протянул я, - как ты дурой была, так дурой и осталась.
-Сам ты дурак, Олежка, - вздохнула она и повесила трубку.
Чтобы не оставаться в долгу, я швырнул телефон об стену. Задняя крышка отлетела в сторону, и вывалившийся аккумулятор укатился под шкаф. Ну и ладно, по крайней мере, теперь меня никто беспокоить не будет.
Я протянул руку и достал из холодильника очередную запотевшую бутылку.
-Эй, Макс, подожди! – я отыскал рослую худощавую фигуру возле выхода из главного корпуса института, - разговор есть!
Он обернулся и удивленно вскинул брови, завидев меня.
-Привет, Олег. Что стряслось?
-Когда у вас следующий пикет? И где?
-А-а-а, - понимающе кивнул он после недолгого раздумья, - отфутболили?
-Угу.
-Как я тебе и говорил. Насколько больно?
-«Юраско» - угрюмо буркнул я.
-О-о-о! – Макс прищелкнул языком, - высоко же тебе было падать! И теперь ты передумал?
-После такого пинка мне не терпится сказать им пару ласковых в ответ. Могу даже подержать транспарант… или что-нибудь потяжелее.
-Понятно, - он оценивающе окинул меня взглядом, - завтра, в шесть вечера, около салона «Открытое небо» на Бастрыкинской.
-Я приду, - то не было решением разума, принятым после тщательного взвешивания всех за и против и оценки возможных последствий. То был мятеж, эмоциональный протест, способ дать выход пару, накопившемуся у меня внутри.
Макс и его соратники уже давно отравляли жизнь психокорректорским салонам, хотя позже я выяснил, что они досаждали не только им – за определенную мзду было возможно устроить неприятности кому угодно. Разбитые витрины и распуганные клиенты всегда были в цене. Возможно, они действовали по заказу и указке конкурентов, желавших поправить свои дела за счет ухудшения положения других, не знаю. В любом случае, добровольцы, согласные принять участие в их акциях, да еще за бесплатно, только приветствовались.
Поскольку я никогда не делал тайны из своего отношения к Психокоррекции, то очень скоро оказался в «картотеке» Макса как потенциальный волонтер. Он уже пару раз подъезжал ко мне с предложениями, но до сих пор я предпочитал ненавидеть психосалоны заочно. Однако теперь моему терпению пришел конец.
Да, их пикеты почти всегда заканчивались битьем витрин и стычками с полицией, но, похоже, именно это мне сейчас и требовалось…
Первые пятнадцать минут я еще пытался не отставать от остальной толпы, скандирующей заранее разученные речевки типа:
«Все, от плебеев
До важных шишек -
Вступайте в ряды
Безмозглых Пустышек»!
Или вот такой:
«Свободой своей
Дорожит только трус!
Теперь я – Пустышка,
И этим горжусь»!
Не говоря уже о банальных: «Пустышки – мартышки!» и прочих подобных словесных плевках. Однако вскоре мое нетренированное горло охрипло, и я начал скучать. Моя душа требовала более активного действия. Чтение развернутых над головами транспарантов развлекало меня недолго. На мой взгляд, лучшим из представленных произведений было: «Труд сделал из обезьяны человека – Психокоррекция сделает из него амебу!»
Вообще-то, пикет, собравшийся перед салоном, насчитывал лишь несколько десятков человек, но грамотное распределение людей по улице и активная генерация шума создавали впечатление, что протестующих собралось гораздо больше. Время акции было подобрано таким образом, чтобы заблокировать в салоне как можно больше клиентов, основной наплыв которых, как правило, приходился на конец рабочего дня, когда люди заходили сюда по дороге с работы. И теперь сквозь стекла закрытых дверей можно было видеть их лица – раздосадованные и немного испуганные.
Я вдруг подумал, что кто-то из них завтра вполне может занять мое место в «Юраско», и клокотавшая внутри злость всколыхнулась с новой силой.
«Крыша, подстилка,
Корыто с едой,
Хряк по субботам –
Вот выбор твой»!
Нестройный хор голосов загудел снова, и я присоединился к нему с удвоенной энергией. Через некоторое время те, кто стоял впереди, видимо, устав от безделья, начали в такт с декламированием раскачивать железную ограду вокруг здания салона. Я уже решил было, что мне стоит к ним присоединиться, как кто-то толкнул меня в бок.
-Ты – Олег? – обернувшись, я увидел невысокого пухлого парня с красным, покрытым испариной лицом. Он так тяжело дышал, будто перед этим пробежал не меньше километра.
В руке он держал тяжелую черную сумку, с которой старался обращаться как можно деликатней.
-Да, - кивнул я, гадая, что ему от меня понадобилось.
-Василий, - он перехватил сумку и протянул мне правую руку, - Макс сказал мне, что на тебя можно положиться.
-Положиться? – непонимающе нахмурился я, - в чем?
-Пошли, - Василий потянул меня за рукав, - отойдем в сторонку.
Мы протолкались сквозь толпу, которая тем временем начинала все больше распаляться, и присели около забора. К этому моменту выкрикивание лозунгов уже перешло в неразборчивый рев, сотрясаемая демонстрантами ограда жалобно скрипела и лязгала. Чтобы слышать друг друга, нам с Василием приходилось почти кричать.
-Надо немного позажигать, - объяснил он, - поможешь?
-Что делать-то надо? – осведомился я.
-Вот, смотри, - Василий расстегнул сумку, и мне в лицо дохнуло запахом бензина, - две бутылки твои. Когда начнут кидать камни, мы подождем, пока разобьют витрину, потом бросаем. Старайся по возможности попасть в разбитое окно, чтобы вызвать пожар, но это не обязательно. Психологического эффекта вполне достаточно. Ясно?
-Ясно.
-Ты не боишься?
-Нет, - в моей крови забурлил адреналин, и, если где-то и пробивались ростки страха, то они были мгновенно сметены нахлынувшим азартом, - откуда бросать-то будем? Отсюда?
